И Катя показала им кольцо, которое у нее было надето на пальце.

Отец Кати в свое время был смотрящим города Ростова. Катя тогда не догадывалась, чем занимался папаша. Но то, что их семья очень хорошо жила, она не могла не видеть. Но ведь все же работали. Как можно плохо жить? Отец много лет отсидел в тюрьме, потому что был политическим заключенным. Он любил слушать голос Америки в те самые времена, когда это преследовалось законом. Его, простого радиолюбителя, лучшего выпускника Политехнического института, в один прекрасный момент взяли за этим занятием. Отец Кати отсидел свои положенные десять лет. А после вышел «авторитетом». Его короновали еще на зоне.

Мама в это время окончила горно-перерабатывающий институт в Москве. Наработала, как она говорила, связи. С самим президентом под руку ходила. Так как владела всеми каменоломнями Ростовской области. Весь уголь был в ее распоряжении. Она сидела на «черном золоте». В какой момент эти два сильных человека повстречались, никто не знал. Но любовь вспыхнула у них сразу. Две очаровательных девочки родились в этой семье.

Катя была старшей помощницей мамы и любимицей отца. Она свою жизнь всегда делила на две жизни. Когда папа был жив и когда он умер. Цыган водил дочь в рестораны, одевал в самые лучшие наряды. Купил иномарку – самой первой девочке города Ростова. Да и просто души не чаял в своем творении. Катя очень была похожа на него. Она была не только его любящей дочерью, но и верным другом. Он делился только с нею своими мыслями, иногда жаловался на маму, иногда воспитывал в ней пацана, иногда философствовал, иногда искал поддержку, когда властная мама начинала беспредел в их семье.

Кого Цыган действительно боялся, так это свою жену, которую любил до беспамятства. Он не то чтобы любил ее, а больше даже уважал за то, что в этой жизни она всегда достигала той цели, которую перед собой ставила. Она большую часть своей жизни проводила на работе. Политический деятель как-никак. А Цыган все свободное время проводил с детьми. Хотя младшая тоже пошла в маму больше. Она лидерствовала в школе и целыми днями пропадала на общественных мероприятиях, которые тешили ее самолюбие.

А Катя больше любила читать. Она взахлеб перечитывала всю их огромную библиотеку. Много рассуждала о психологии людей и спорила с папой насчет того, что люди рождаются уже готовыми холериками, сангвиниками, экстравертами, интровертами и никакая среда не влияет на внутреннее устройство человека. А папа смеялся и опровергал ее теорию примерами из жизни своих близких, кого уже успели испортить деньги либо их отсутствие. Он смеялся над Катей и говорил: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным».

В тот день все было как обычно, но если бы она знала, что произойдет! Она смогла бы защитить его.

– Катюха, сегодня едем с тобой на меховой рынок, – говорил ей отец. – Хочу тебе в честь поступления в институт купить норковую шубку. – Иняз – дело, сама понимаешь, дипломатическое. И ты должна быть королевой.

– Па, да не нужно, у меня и так все есть, – отмахивалась Катя.

– Что у тебя есть? Каждая девушка или женщина должна иметь норковую шубку.

– Да мне еще рано! В них одни бабки ходят, – противилась Катя.

– Дочка, меня не станет, а шуба у тебя будет. Да не одна. Я тебе сегодня куплю их три.

Катя смеялась, махала рукой в сторону папы, но сдавалась, обнимала его и думала: «Интересно, как он мне будет их выбирать, все три одного фасона или нет? Ну ладно, пусть покупает. Я их подарю подружкам. Вот они обрадуются. Я же всегда им все отдаю».

Отец купил, как и обещал, три норковых шубки. Белую с капюшоном, расклешенную, едва прикрывающую колени, Катя сразу одобрила. Она в ней была как снегурочка. А каждой девушке хочется быть снегурочкой и принцессой обязательно. Голубую норку папа взял ей в пол. Шуба была действительно царская: с красивым высоким воротником-стоечкой, застегнутым сбоку большой пуговицей-«сваровски». Это шуба была сшита, как и все остальные, из цельных шкурок. Подпушек был плотный, и сразу видно, что качество меха соответствует всем стандартам. А коричневую норковую шубку папа взял по фасону напоминающую курточку: с отстегивающимися рукавами, чтобы удобно было ездить за рулем.

«Ой, какие они разные и какие красивые, я в них во всех по-разному хорошо смотрюсь, что-то мне жалко их дарить подружкам, – думала Катя, – ой, я забыла, они ведь толще меня обе. Значит, им будут малы мои шубки», – обрадовалась она, вспомнив, что подруги были высокими и толстыми девахами.

Катя несла огромный красивый пакет с двумя шубами, а третья шоколадная норка-курточка уже была надета на ней. Фирменный красивый пакет был в три раза больше нее. Катя гордо держала папу под руку, то и дело прижималась к нему и так была благодарна небесам, что он у нее такой щедрый.

«Вот сейчас мама нагоняй нам устроит, и будет на папу кричать, как всегда», – вдруг подумала Катя.

– Не бойся, доченька, мы с тобой от мамы отобьемся! – прочел ее мысли отец. Он знал все, о чем Катя думает. С ним было так спокойно рядом и никогда не страшно. «Как могли они такого человека доброго и светлого посадить в тюрьму? – думала Катя, глядя на красивого высокого чернявого отца. – Он такой беспомощный становится, когда мама сердится. Надо же, они столько лет вместе, а он до сих пор ее любит. Я тоже такую любовь хочу. Вот именно такую».

– Доченька, зайди в кафе-мороженое, закажи себе что-нибудь. А я сейчас подойду, – сказал отец и сел в подъехавшую машину с затонированными окнами. Это была машина мэра города. Катя очень хорошо ее знала. Мэр частым гостем был в их доме. Семья мэра и семья Кати дружили, все праздники проводили вместе всегда.

«Интересно, куда дядя Рома его повез, – подумала Катя, – и почему меня не взяли с собой?»

Катя заказала свое любимое мороженое с клубникой, политое сливками. Затем еще недолго посидела, тревожно поглядывая на дверь, в ожидании любимого отца. Вдруг рядом повеяло холодом, будто кто холодной рукой по щеке провел.

«Папа, что ж тебя так долго нет?» – забеспокоилась Катя.

И вдруг к кафе подъехала мама. Она быстрой летящей походкой поднялась по ступенькам, сердито посмотрела на Катю и, присаживаясь к ней за столик, быстро произнесла:

– Катя, отец позвонил, сказал, чтобы я тебя забрала. Он на даче у дяди Ромы. Они какой-то серьезный вопрос обсуждают.

Мама быстро расплатилась, заглянула в пакет, состроила недовольную гримасу.

– Балует он тебя, трудно тебе будет мужа найти! Запомни, таких мужчин больше не бывает! Ох, как высоко он задрал планку, о тебе хотя бы подумал! – ворчала мама. – Где ты себе такого мужа найдешь, чтобы три норковых шубы одновременно купил.

Домой приехали, как всегда, в половине седьмого вечера. Они всегда собирались семьей на ужин к этому времени. Но собака подозрительно металась из стороны в сторону и так страшно завывала, что мама быстро схватила пакет с шубами, забежала на крыльцо, прикрикнула на собаку. Но та не обращала внимания на маму, а смотрела куда-то поверх нее и жалобно скулила.

– Катя, отвяжи Мухтара, что ему нужно! Не нравится мне, что он воет, будто умер кто.

Катя подошла погладить собаку. Но та ощетинилась и смотрела теперь уже поверх Кати, зло оскалившись, выставляя белые клыки, на того, кто стоял сзади. Катя оглянулась, но никого не увидела.

– Мухтарушка, что с тобою? – только и успела спросить она, как собака рванула цепь и едва не схватила Катю за норковую шубу.

– Ма, он не дается! Он меня чуть не укусил, – не успела произнести Катя, как в калитку сильно загромыхали.

Из дома вышла бледная мама, видно было, что она идет на ватных ногах встречать плохую весть.

Дальше все было как во сне. Мама запричитала и крикнула Кате, чтобы та села за руль, так как она уже выпила коньяку. Катя схватила документы, и они с мамой уже неслись на дачу к мэру.

Когда они подъехали ко двору, тот был оцеплен полицией. Во двор никого не пускали.