– Как звать тебя, чудо? – улыбаясь спросил Хованский, явно ожидая, что болонка сейчас представится ему по всей форме.

– Рокси, – поспешил ответить за свою подопечную Илья.

– Рокси? – изумился Дмитрий Романович, – реально, Рокси?

Лунин кивнул.

– Ты это слышал? – Хованский повернулся к Рокки, – вы ж прям почти тезки. Шерочка с Машерочкой.

К ужасу Лунина Рокки подался вперед и почти уткнулся оскаленной пастью в малютку Рокси, однако ничего ужасного не произошло. Обнюхав болонку, пес лизнул ее языком по носу. Рокси чихнула, от чего Хованский расхохотался, а Лунин облегченно вздохнул.

Это была любовь, любовь с первого взгляда. Два кобеля, как про себя идентифицировал Рокки и его хозяина Лунин, безоглядно влюбились в Рокси. С тех пор они несколько раз встречались в парке и подолгу гуляли, представляя вчетвером довольно странное зрелище. Некоторое время Лунин немного ревновал Рокси к Хованскому, пока не пришел к выводу, что хитрая собачонка просто позволяет полковнику оказывать ей приятные знаки внимания, но сама несомненно любит лишь только своего собственного хозяина. Насколько вывод был верен, Лунин не знал и сам, но решил принять его за не требующую доказательств аксиому.

Была в этой неожиданной любви еще одна сторона, которая удивляла и даже несколько разочаровывала Илью. Симпатии к Рокси, которые бурно проявляли и Хованский, и его пес, никак не распространялись на самого Лунина. Но если на то, что с его приближением Рокки порой начинал недовольно рычать, Лунин не обращал особого внимания, предусмотрительно пряча руки в карманы, то регулярность получаемых по различным, причем не всегда справедливым поводам нагоняев от Хованского не могла его не расстраивать.

– Ну ладно, – оторвался от созерцания происходящего за окном Хованский, – я ведь тебя по делу вызвал.

Начальник управления хитро прищурился, словно ожидал, что подобным заявлением сможет удивить подчиненного. Не дождавшись должной реакции, генерал-майор разочарованно цокнул языком и вернулся в свое кресло.

– Бумажки у себя в кабинете потом посмотришь, – он придвинул Лунину тонкую папку, – пока слушай сюда. В Аликановском районе вчера было тройное убийство. Тройное, Илюша! Картина примерно такая. Муж, жена и взрослая дочка едут по трассе на машине. Машина, кстати, не абы какая, БМВ икс седьмой. Ехали они ехали, проехали Аликаново и решили свернуть к речке, пообедать так сказать на природе, в красивом месте. Потом туда свернул кто-то еще, а может эти кто-то уже там были, нам пока неизвестно. Так или иначе, к трем часам дня возле машины лежали три тела, их нашли еще одни любители красиво покушать. Жена и дочка уже совсем померли, а глава семейства еще хрипел. Ну конечно скорую сразу вызвали, мужика в реанимацию. Там он пока и лежит.

– А почему тогда убийство тройное? – удивился Лунин, – кто третий?

– Ну кто третий? Он и третий, – усмехнулся Хованский, – я с начальником Аликановского управления только что общался. Врачи говорят, что мужик этот столько крови потерял, что вообще непонятно как он жив до сих пор. Они сейчас его в медикаментозную кому ввели, но прогноз печальный. До завтрашнего утра вряд ли дотянет.

– Его допрашивали до того, как ввели в кому?

– Да какой там, – махнул рукой генерал, – он и так без сознания был, говорят ненадолго в себя пришел, похрипел немного и опять отключился.

– Печально, – Лунин осторожно подтянул к себе папку и вновь уставился на Хованского, пытаясь изобразить максимальную заинтересованность его рассказом.

– Печально, Илюша, печально, – согласился Дмитрий Романович, – печально то, что в Аликановском районе такие дела бывают редко.

Брови Лунина удивленно поползли вверх.

– Я вот глянул их статистику за пару лет. Тридцать восемь убийств всего было.

– Надо больше? – решился уточнить Илья.

– Ты слушай, больше ему надо, – поморщился Хованский. – Из этих тридцати восьми двадцать четыре это дома по пьяни. Там и искать никого не надо было. Двенадцать случаев, это какие-то разборки, причем уровня, кто чье место для парковки занял. Там тоже все не особо сложно. И два эпизода было – реально криминал. Но в одном случае преступник засветился на камеру у подъезда, его потом опознали, а в другом к ним Добрынин ездил, почти месяц там проторчал, но размотал дело.

– Так у них что, – вновь удивился Лунин, – по убийствам стопроцентная раскрываемость? Так разве бывает?

– А, дошло? – обрадовался Дмитрий Романович, – не бывает. В нашем федеральном округе Аликановский – единственный район с таким показателем. Их хоть сейчас на ВДНХ посылать можно и там показывать.

– ВВЦ, – поправил Лунин.

– Чего? – Хованский нахмурился и недовольно взглянул на подчиненного.

– Теперь ВВЦ. Всероссийский выставочный центр, – объяснил Илья, – давно ведь переименовали, в начале девяностых еще.

– Да? – ехидно усмехнулся Дмитрий Романович, – самый умный? Генералов учить можешь?

– Ну так это же не я, – смутился Лунин, – это они там, в Москве. Вы же знаете, им лишь бы переименовать что-нибудь.

– Вот именно, – кивнул Хованский, – вот они и переименовывают. Сначала туда. Потом обратно.

– Что, правда? – не сдержался от удивления Лунин и тут же почувствовал, как по лицу прокатилась горячая волна смущения, – простите, товарищ генерал-майор.

– Прощаю, – кивнул Хованский, – должен будешь.

Он потер кончик носа и хитро взглянул на Лунина.

– Должен ты будешь, Илья, наш выставочный экземпляр в его нынешнем виде сохранить. То есть оказать им полное содействие в поддержании стопроцентной раскрываемости. А то раскрываемость у них на высоте, а ни одного следователя с опытом таких дел нет.

– Я так понимаю, мне завтра ехать? – Лунин прижал рукой к столу картонную папку, словно опасался, что она захочет от него убежать обратно к Хованскому.

– Да хоть сегодня, – Дмитрий Романович непринужденно откинулся на спинку кресла, – если бы был хоть какой-то шанс, что потерпевшего допросить можно будет, я б тебя уже в машину посадил. А так, решай сам.

– Тогда уж с утра, – уныло протянул Илья.

Ехать за триста километров спасать показатели Аликановского района Лунину совсем не хотелось. К тому же была еще одна проблема, решить которую надо было до отъезда.

– Кстати, – Хованский словно прочитал его мысли, – если что, можешь Рокси на время у меня оставить.

Илья задумался. Видя его нерешительность, Дмитрий Романович продолжил.

– Ну а что, твои блондинки ведь не ладят, ты сам говорил. А у меня поживет спокойно недельку, другую. А может ты и раньше управишься.

Предложение Хованского было дельным. Юленька терпеть не могла Рокси, и Илья с трудом мог себе представить несколько дней их сосуществования в квартире вдвоем. Однако неожиданно появившаяся откуда-то из темных закоулков сознания ревность мгновенно ощетинилась множеством колючих иголок, безжалостно впившихся в самолюбие, тут же начавшее ответные военные действия.

– Да ничего, – вместе со стулом Лунин немного подался назад, обозначая готовность покинуть начальственный кабинет, – как-нибудь уживутся. Если что, на денек приеду, проверю обстановку.

– Ну как знаешь, – разочарованно хмыкнул Дмитрий Романович, – как знаешь.

Настроение генерала, как и подобает настроению любого приличного руководителя, получившего отказ от подчиненного, мгновенно испортилось.

– Иди, собирайся, – сухо завершил разговор Хованский, – и постарайся там побыстрее разобраться. Работы и здесь хватает.

…

На обочине промелькнула табличка с перечёркнутым названием города, Лунин машинально взглянул на часы. Семь тридцать две. Если дорога не будет сильно загружена, то через три часа он доберется до Аликаново. Конечно, стоило выехать пораньше, часов в шесть, тогда он теоретически мог бы быть в районном управлении уже к девяти утра, но затянувшийся глубоко за полночь неприятный разговор с Юленькой стал причиной того, что, отключив завибрировавший в пять утра телефон, Лунин вновь мгновенно заснул и вновь открыл глаза лишь без пяти шесть – то время, когда он изо дня в день обычно вставал и отправлялся на утреннюю прогулку с Рокси.