Любого маггла такой образ жизни мог бы уже довести до цирроза печени и хронического алкоголизма, но Ксено, который успешно расширял сознание чуть ли не со дня смерти супруги, был здоровее многих и вполне успешно мог пережить всех своих врагов. А неполадки с головой в магической Британии за неполадки не считаются. К тому же, Ксено не столько был сумасшедшим, сколько успешно прикидывался им и троллил Магическую Британию уже не первый год.
Триш, проводив нас в гостиную, тут же сноровисто зазвякала бутылками из импровизированного бара и спустя пару минут вручила нам по высокому стакану с коктейлем. Полосатая соломинка, пестрый пластиковый зонтик и листья мяты прилагались опционально.
Я с некоторым недоверием покосился на коктейль, в котором сменяли друг друга ярко-синие, ярко-зелёные, ярко-жёлтые и ярко-красные кольца и на всякий случай мысленно приказал Конни: «Не вздумай пить!»
«Я что, идиот, что ли?» — последовал мысленный ответ. Последнее знакомство со специфическими коктейлями Ксено (поводом послужило окончание пятого курса и сдача СОВ, совпадающая с нашим уходом из школы) закончилось для нашей компании сутками, напрочь выпавшими из жизни, разнесённой ко всем чертям Визжащей хижиной и Гигантским Кальмаром, который научился петь «Белла чао» голосом Дина Рида и «Плач замученных детей» Малера на языке оригинала. Да, я знаю, что кальмару нечем петь. Но факт остаётся фактом. Да и перед кентаврами неудобно… С того времени они, едва завидев меня, исчезают в Запретном лесу, только наиболее смелый — Флоренц — остаётся, чтобы поздороваться. Правда, здоровается он несколько своеобразно — роняет скупую мужскую слезу и говорит:
— Какой же ты всё-таки хороший, Гарри… Когда трезвый…
После таких экзерсисов я зарёкся пить что-либо крепче сливочного пива. А уж как ржал Сириус и шипел Северус… Ох, лучше не вспоминать…
Самое печальное, что я ничегошеньки не помню о своих героических подвигах. Даже легилименция не помогает. И никто из тех, кто в тот злосчастный вечер приложился к неисчерпаемым запасам Луны (сумку с расширенным пространством дарил я, кто ж знал-то…), не помнит. Хорошо хоть все после этой вечеринки остались живы, здоровы и в здравом уме. Так что нафиг, нафиг эти эксперименты…
Конни мило улыбнулся и поинтересовался рецептурой коктейля. Триш без запинки перечислила:
— Ликёр «Кюрасао», мохито, американский кукурузный самогон «Муншайн»*, огневиски, томатный сок, русская водка и дистиллированная вода. А ещё мухоморная настойка по личному рецепту Хозяина и вытяжка кактуса опунции. Смешать, но не взбалтывать. Очень вкусно, всем нравится! Это один из самых удачных коктейлей Хозяина Ксенофилиуса! Он сказал, что вы уже совершеннолетние, вам можно!
Ой-ой-ой… Тут никакого здоровья не хватит, даже магического… «Слеза комсомолки» Венички Ерофеева просто боржоми рядом с этой гремучей смесью. Хорошо, что мы с Конни в совершенстве владеем простеньким заклятьем — уничтожать жидкость в бокале по чуть-чуть, а то Ксенофилиус обижается, если кто-то пытается отказаться от его алкогольных шедевров…
Итак, мы потихонечку уничтожали жидкость в стаканах и хвалили рецепт, когда в гостиной появился сам хозяин дома. Его одежда тоже представляла собой странное смешение стилей, но в этой гостиной подобные экзерсисы воспринимались уже как норма. Ксено был облачён в художественно порванные джинсы, которые органично дополнял ремень из драконьей кожи, гавайскую рубашку, дорогущие ботинки «Доктор Мартенс» и шёлковую жилетку с кучей карманов и кармашков. Дополнял всё это великолепие огромный павловопосадский платок, завязанный наподобие пледа у шотландских горцев и скрепленный старинной бронзовой фибулой с голубенькими камушками. Длинные белокурые волосы, которые, как всегда, рассыпались по плечам в художественном беспорядке, завершали впечатление о том, что в ближайшем дурдоме начался день открытых дверей, но никто из нас и бровью не повёл. Привыкли.
Ксено радостно приветствовал нас, принял из рук домовушки бокал с коктейлем, послал Триш присматривать за печатным станком, на котором начал печататься свежий экземпляр «Придиры», устроился напротив нас в жалобно скрипнувшем кресле, одним глотком осушил полстакана коктейля (Конни аж дрожь пробрала) и жизнерадостно поинтересовался, чем обязан нашему визиту.
Портить настроение хорошему человеку не хотелось, но пришлось. Я коротко рассказал о письме Минервы Макгонагалл и готовящемся Турнире Четырёх Волшебников. Ксено сделал ещё один глоток из стакана и задумчиво кивнул:
— Мне надо поговорить с Минервой. Пусть оформит аккредитацию. Конечно, там будет официальный представитель «Ежедневного Пророка», но мы-то с вами знаем, кто пишет чистую правду… К тому же, такие турниры не проводились на территории Магической Британии больше ста лет. Это символично, может получиться хорошая статья.
— Послезавтра Кубок назовёт имена Чемпионов, — сказал я. — И я хотел бы, чтобы вы при этом присутствовали, Ксено.
— Разумеется, я буду присутствовать, — проворчал Ксено. — Мои читатели должны знать всё из первых рук, а не довольствоваться перепечаткой из «Пророка». Очень жаль, Гарри, что ты выбрал домашнее обучение — ты был бы достойным кандидатом…
Нет уж, увольте. Никаких турниров. Но, похоже, Ксено не воспринимает это серьёзно. Так, развлекательное мероприятие…
— Ксено, — сказал я, — я не поэтому хочу, чтобы вы присутствовали.
— Твои мозгошмыги активизировались, Гарри, — невозмутимо сообщил мне этот деятель культуры. — Боюсь, что ты слишком беспокоишься о том, что и без того предопределено.
— Ксено, — вздохнул я, — дело не в моих мозгошмыгах. Дело в том, что Луне может угрожать реальная опасность. Она может бросить своё имя в Кубок…
— Разумеется, она так и сделает, — благостно ответил Ксено. — Я знаю свою девочку, она не упустит случай пережить такое интересное приключение.
— Это очень опасное приключение, — вмешался Конни. — Я посмотрел статистику турниров. Смертность участников весьма высока. Турниры перестали проводиться не только в Британии — во всём мире — ещё и поэтому.
— Вы беспокоитесь за мою девочку? — усмехнулся Ксено. — Очень мило с вашей стороны. Но она может за себя постоять, не сомневайтесь.
Я почувствовал стойкое желание побиться головой о столешницу. Или вылить остатки коктейля на голову Лавгуда.
— К твоим мозгошмыгам присоединились жужжапеньки и голодные нарглы, — заметил Ксено. — Похоже, ты рассержен, Гарри. Но я так и не понял, что ты хочешь, чтобы я сделал?
Тролль восьмидесятого уровня, чтоб его. Но я титаническим усилием взял себя в руки и самым спокойным голосом сказал:
— Ксено, я хочу, чтобы вы завтра присутствовали на выборе Чемпионов турнира. И если Кубок выберет Луну — вы должны запретить ей участвовать в этом… этом мероприятии.
— Я внимательно изучил правила турнира, — поддержал меня Конни. — Вы имеете право и возможность это сделать без ущерба для себя и Луны, поскольку она является вашей единственной дочерью и Наследницей.
— Прошу вас, Ксено, — продолжил я, — просто сделайте это. Меня не покидает ощущение, что Луне угрожает серьёзная опасность, если она станет участницей турнира. Если вы наложите своё «вето» сразу после того, как Кубок выкинет имя Луны, то всё будет в порядке. Она не будет участницей, а Кубок выбросит имя нового Чемпиона Хогвартса.
— Вы не шутите, мальчики, не пугайте меня, — задумчиво сказал Ксено, и его голубые глаза стали очень серьёзными. — Только вот беда в том, что сделать этого я не смогу. Проклятье.
