– Хорошего рабочего дня, Елена Владимировна!

“Господи, да катись ты уже!” – взвыла я мысленно, а вслух лишь улыбнулась и взглядом указала гостю в направлении двери.

– Лен, ты ничего не хочешь мне сказать? – осторожно уточнил Макс, пригласив к себе сразу после пересменки.

Елистратов сидел за своим столом, я – сбоку. Перед ним стоял чай, передо мной – кофе. Как говорится, ничто не предвещало беды.

Я перебрала мысленно свои сегодняшние цели и задачи… Хм.

– Да вроде бы, ничего. А что?

– Лен, ты помнишь, кто крестил твоих детей?

Ой ё… Нет, ну вот тут-то как раз всё предвещало, согласна. Но…

– Ты? – как будто даже с удивлением уточнила я и решила испытать обманный маневр: – Но это была твоя идея! Кстати, достаточно смелый шаг для человека, который боится детей!

– Я не боюсь детей, – огрызнулся Макс с явной досадой.

– Ага, а помнишь, тот случай…

– Лена, хорошая попытка. Но мы не будем менять тему.

Я мысленно досадливо ругнулась – а ведь почти удалось!

– Лен, ты же помнишь, что я знаю отчества твоих бандитов? Особенно Олюшки Мирославны.

– Они ангелы! – возмутилась я.

– Особенно Ольга Мирославовна, – поддакнул Елистратов.

Тут крыть было нечем, и я уныло согласилась:

– Особенно да. Слушай, может, мне еще одну няню взять? А то одна постоянная и одна приходящая уже не справляются…

– Лена. Это тоже была неплохая попытка.

Да твою ж дивизию! Что ж ты цепкий такой?!

– Лен. Они у тебя синеглазые такие… Ты точно ничего не хочешь мне сказать?

Иди лесом, Елистратов.

– Очень красиво, правда?

– Лена.

– Да! Да, блин, это он! – я выпалила это, задохнулась и тут же взвилась: – Но откуда я знать-то могла?! И… и… леший бы тебя драл, Елистратов!

Хотелось вскочить и пробежаться туда-сюда, в том числе по стенам и потолку, но, увы, в кабинете начальника бегать по потолку кому-то, окромя собственно начальника, неприлично. Субординация-с!

Я выдохнула.

Ну что я, виновата, что так… так нелепо получилось?! Я такого не планировала!

Елистратов молчал. Я быстро зыркнула в его сторону – смотрел, как показалось, с сочувствием.

– Лен.

Я свирепо раздула ноздри, подавая признаки жизни. Однако обращение звучало довольно успокаивающе.

– Что думаешь делать?

– Я не знаю! – я остаточно пыхнула раздражением, как дракон жаром, и обмякла на спинке кресла. – Я пока что не имею ни малейшего представления, что со всем этим следует делать.

И посмотрела на Макса прямо, открыто.

– Но я, Макс, знаю главное. Я знаю, что не хочу, чтобы моих детей использовали как инструмент давления в вопросах бизнеса. Ни одна из сторон.

Макс неопределенно хмыкнул с самым независимым видом. Но я не сомневалась – он меня понял.

Я подумала и подвела черту под разговором:

– За сим, я решила, что Мирослав Радомилович пока перебьется, а я пригляжусь и еще подумаю… И теперь вот, приглядываюсь.

– Ясно. На переговоры с нами пойдешь.

– Ты озверел?! – возмущение вырвалось непроизвольно. – На кой ляд я там сдалась?!

– Ни на кой. Ты и не работать пойдешь, работать будем мы с Цвирко – это у нас переговоры. А у тебя – ознакомительная экскурсия, совмещенная со смотринами. Собирайся.

Приняв решение, Макс выбрался со своего места, вырулил из кабинета и двинулся вниз по лестнице.

– Максим, у меня работа! – я болталась сзади паровозиком на веревочке и пыталась отвертеться от великой чести.

– Отлично, у тебя есть полчаса, отдай распоряжения и предупреди, что сегодня будешь занята!

Твою мать! Ну спасибо, удружил, благодетель!

А спустя эти самые полчаса мы сидели в конференц-зале за широким дубовым столом, нас трое, их напротив – четверо, и я начала подозревать, что Макс притащил меня еще и для массовки, чтобы количеством не давили. С учетом того, что сам Елистратов за двоих, как раз поровну и получается.

Азоры начали переговоры первыми. Они приехали к нам не просто так, они приехали с желанием дать денег. Много-много денег. И теперь с воодушевлением рассказывали нам, как нам с этими деньгами будет хорошо, как чудесно деньги могут всё улучшить и расширить, и модернизировать, и прочая, прочая.

Ольга Радомиловна была убедительна, уверенно оперировала цифрами, причем не абстрактными, с потолка, а приложенными к текущей деятельности “Тишины”. С учетом наших потребностей и проблем.

Так вот зачем они расползлись по всей базе, интервенты, и заняли все возможные варианты размещения! Изучали дислокацию. И диспозицию. И было еще какое-то умное военное слово на “рэ”, мне один майор из засекреченной военной части с той стороны Елани про него рассказывал, и оно тоже подходило, но я это, которое на “рэ”, забыла.

На самом деле, очень привлекательно выглядело всё то, что она рассказывала. Собственно, именно потому, что Азоры приперлись к нам с жаждой инвестировать, а не выкупить, Макс и не мог их прямо и бесхитростно послать. В бизнесе свой политес и подобные предложения полагается честно выслушивать и честно рассматривать, а отвергать с железобетонными формулировками, которые никого не обидят.

Более того, даже инвестиции синеглазые припорошили хитрыми формулировками, чтобы уж наверняка не дать Максу увильнуть. Они хотели взять в аренду часть “Тишины”, на постоянной основе и на длительный срок. То есть как бы выступали клиентами, а клиентов обижать нельзя, репутация.

Вот только когда у тебя чуть ли не пол базы снимает один клиент, ты как-то становишься сильно зависим от денежек этого самого клиента. А кто платит – тот, правильно, заказывает музыку.

Елистратов ни под чью дудку плясать не хотел и его можно понять. Он хозяин в своем маленьком лесном государстве, зачем ему чужаки? Никто из нас, наемных работников, тоже от идеи не приходил в восторг. Макс – родной, понятный, изученный. Новые хозяева – новые порядки. Сегодня они хотят половину номерного фонда снять, а завтра заявят, что их не устраивает старший администратор…

Так что откреститься от переговоров никак не можно было, но стоять Елистратов планировал насмерть.

Азоры по очереди разливались соловьями. Макс молчал, нарисовав на роже предельно внимательное, но ни фига не заинтересованное выражение (чтобы не поощрять). Цвирко что-то помечал в блокноте. Я – присутствовала.

Что я могла вынести полезного из этих переговоров? Говорил Мир уверенно, спокойно, без нажима. Скупо довольно. Всеслав и Ольга речей толкали куда больше. Вообще со стороны его редкие вставки больше походили на ремарки.

Или даже…

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что нет, не ремарки – корректировки. Разговор и так лился в нужном русле, но он будто бы слегка поправлял это течение, если оно вдруг пыталось вильнуть куда-то в сторону. Умело и очень ненавязчиво.

“Просто Мир”, как же, ага-ага…

Макс упорствовал в нежелании от кого-либо какие-либо деньги брать. Коли хотите организовывать тут досуг своей корпорации – милости прошу, гостям мы всегда рады, но исключительно в общем порядке. Резервация на определенный срок и в соответствии с наличием свободных мест. Для крупных корпоративных клиентов предусмотрена система скидок и прочих бонусов, если хотите, Елена Владимировна вас с ней подробнейше ознакомит.

“Елена Владимировна”, попав под перекрестный прицел синих глаза, привычно натянула на физиономию улыбку и даже открыла рот, выражая полную готовность, но Всеслав не дал мне и звука пикнуть.

– Поймите нас правильно, Максим Михайлович, система скидок – это, несомненно, прекрасно, но холдингу необходимо, чтобы мы могли разместить людей на вашей базе отдыха вне зависимости от сезона и занятости номеров. Мы прекрасно понимаем, что это несет для вас некоторые неудобства, но Азоринвест готов компенсировать эти неудобства более чем щедро к обоюдному удовольствию. Вы же понимаете, что аренда “Тишины” – это не единственный для нас вариант?