В телефоне вибрировал будильник, поставленный на полдесятого утра. Очень хотелось курить, но Лера взяла с тумбочки пачку жвачки, забросила в рот две подушечки – как показывают в рекламе – побрела умываться.

Минувшая смена действительно отвлекла от тяжёлых мыслей. Лера подумывала поменяться с коллегой и поработать без выходных в ночь целую неделю. Монотонная работа с накладными, отгрузочными, маршрутными и складскими листами хорошо вышибала из головы всю эту сопливо-влюбленную муть. О Денисе во время смены Лера почти не думала, некогда было. От ночной усталости наваливалась приятная отупляющая тяжесть, хотелось только спать, и чтобы без сновидений.

Накатило только под утро, когда она в половину пятого бродила среди стеллажей круглосуточного супермаркета. Мимолетом подумала о том, что через пару часов могла бы выйти на пробежку, встретить Дениса, позавтракать с ним в кафе. Пончики и яичница. Потом они бы пошли к ней, занялись любовью (не сексом, а именно любовью, чувствуете разницу?), а потом проспали бы вместе чуть ли не до обеда. Она бы лежала в его объятиях, чувствовала дыхание, биение его сердца, ощущала его запах и была бы самой счастливой женщиной на свете.

Вот только никуда Лера не побежит и никого не встретит. Никогда.

О, снова это проклятое слово.

Она заварила чай, намотала на палец кусок пластыря, от которого пахло йодом, села на подоконнике на кухне и принялась бездумно листать сонник. Та самая привычка, позволяющая прийти в себя по утрам.

В обед Лера планировала заехать к врачу за новым рецептом. Таблетки куда-то запропастились.

После обеда – генеральная уборка. Беспорядок расслаблял, в беспорядке и мысли делались такими же – хотелось бросить всё к чёрту и больше не расставлять на полках книги, не мыть посуду, не готовить и даже не переодеваться. Опять же, проходили. Квартира-норка могла превратиться в захламленную пещеру за два-три дня. А Лера вместе с ней обращалась в пещерного человека с букетом зависимостей и психозов. Поэтому – должна быть чистота! Считайте это шаблонным, но эффективным девизом.

Вечером Лера хотела погулять и, может быть, сходить в кино. Прав был Пашка, лучший способ избавиться от стресса – отвлечься. Можно позвонить кому-нибудь. Старым подружкам (не обманывайся, у тебя их нет). Или, например, позвать с собой Вику. Как давно они вдвоем где-то гуляли?

Три года назад пару раз в неделю по утрам Лера запрыгивала в машину и мчалась к Викиному дому. Вика поджидала у подъезда – неизменно накрашенная и красивая – вдвоем они ехали завтракать в ресторанчик на берегу реки. Какие в нём подавали круассаны! Какой там был кофе! Какой чудесный вид открывался из окон!

Болтали час или два, неторопливо завтракая, будто забыв о суете жизни, выпав из реальности, оставаясь теми самыми сестрами-подругами, которые пишут один дневничок на двоих, рисуют на его страницах цветы и мечтают о самом лучшем муже на свете. Даже после тяжелого развода, алкоголизма и лечения анорексии Вика верила в то, что непременно найдет себе того самого, единственного.

– Первый раз был пробный, – говорила она. – Как фальстарт в спринте. Теперь же я бегаю как надо. В первых рядах.

В две тысячи пятнадцатом у неё уже никого не было. В две тысячи девятнадцатом – еще никого.

Лера давно ей не звонила. Сёстры должны поддерживать друг друга, не правда ли? Но они всё равно отдалились, словно что-то общее между ними осталось в детстве, растворилось в прошлом, а нынешняя жизнь протекала по другим правилам. Сначала прекратились совместные завтраки, потом переписки в чатах, а затем они перестали даже звонить друг другу. Так бывает.

От размышлений отвлек короткий звонок в дверь.

Первая мысль, тревожно вспорхнувшая в голове: пришла Ната. Стоит в коридоре – дорогое пальто, сапоги на каблуках, аккуратно уложенные волосы, тёмные очки – подбирает слова, чтобы больнее ужалить. Ната никогда не лезла за словом в карман.

Лера спрыгнула с подоконника, выглянула в коридор, будто ожидала, что незваная гостья уже открыла дверь и поджидает её в коридоре. Но там, конечно же, было пусто.

В дверь снова коротко позвонили. Потом постучали.

– Кто там? – спросила Лера, подойдя ближе. Прильнула к глазку. У дверей стоял мужчина лет сорока, одетый в медицинскую спецовку темно-синего цвета.

– Валерия? – спросил мужчина. – Валерия Одинцова, верно? Откройте пожалуйста. Хочу задавать вам несколько вопросов.

– По какому поводу?

– Я бы хотел лично… – произнес мужчина. Всё это время он смотрел в экран телефона и что-то быстро в нём набирал. – Знаете, личная беседа, самая лучшая.

– Мне ничего не нужно, спасибо. Думаю, вы ошиблись.

– Нет, что вы. Именно вы нам и нужны. Пара вопросов, делов-то.

– Задавайте так.

Мужчина поднял взгляд и посмотрел аккурат в дверной глазок.

– Вам не кажется, что это вот нежелание открывать дверь – прямой признак вашего нового нервного срыва? Вы ведь вернулись к съемкам в порно? Запустили своё обсессивное расстройство? А трахать предпочитаете женатых? – спросил он.

– Что?

– Могу повторить, – сказал мужчина. – Если вы не расслышали. Вам в больничку надо. Нас же не просто так вызвали. Впустите, мы посмотрим, оценим, отвезем.

– Откуда вы вообще взялись? Откуда у вас мой адрес? – голос сорвался на шёпот. – Кто вас вызвал?

– Впустите, – предложил мужчина, снова выстукивая что-то пальцами в телефоне. Бледный экран освещал его широкое красноватое лицо, усеянное мелкими прыщиками. – У вас же вариантов немного. Или мы сами зайдем, или вызовем бригаду и полицейских. Вынесут вас вперед ногами. Идет?

– Я вас засужу, – пробормотала Лера, ощущая, как наваливается паническая слабость.

Она вспомнила санитаров в психиатрической клинике. Ничего плохого они никогда не делали, но стойко ассоциировались у Леры с самыми неприятными процедурами и «приходами».

Мужчина ухмыльнулся.

– Мы сделаем вам только лучше. Подумайте сами, вы можете стать угрозой для других людей.

– Идите к чёрту! – закричала Лера и в бессилии ударила кулаками по двери. – Валите отсюда! Я сейчас позвоню знакомым, и они вышибут из вас дурь! Понятно? Кто бы вы ни были!

Стало тихо. Из-за двери больше никто ничего не говорил. Лера смотрела на темное отверстие глазка, боясь прикоснуться к нему. Сердце колотилось. Из-за спины сквозь приоткрытое окно донеслась короткая мелодия и тут же оборвалась.

Лера отступила на шаг, потом еще, и так, спиной вперед, дошла до кухни.

Короткий звонок в дверь разорвал наступившую было тишину. Лера подпрыгнула от неожиданности, ругнулась сквозь зубы.

Рванула по коридору, распахнула дверь. Мужчина стоял у лифта, запустив руки в карманы. Улыбался. Еще один, тоже в спецовке, прислонился плечом к стене у соседней двери.

– Можно я вас сфотографирую? – спросил он. – Никогда не видел порноактрис вживую. Вы ещё даже ничего. В раздел «милф» неплохо подходите. Погуглю.

– Я же сказала – убирайтесь! – рявкнула Лера, хищно крутанувшись на месте. Понимала, что с двоими не справится, но также понимала – Лера из прошлого подсказала – что эти люди не санитары, а подставные шуты. – Кто вы вообще такие?

Её крики метались по лестничной клетке, будто испуганные птицы. Один из мужчин сделал пару снимков. Фотовспышка с треском разорвала полумрак пролёта и оставила в глазах мельтешащие белые пятнышки.

Мужчина всё еще продолжал улыбаться, и улыбочка эта вывела Леру окончательно. Она бросилась на него, намереваясь расшибить нос, выцарапать глаза, разобрать в кровь губы. Пусть её снова в чём-нибудь обвинят. Какая, к чёрту, разница?

Мужчина же, хохоча, увернулся, отбежал ко второму, и они запрыгали по лестнице вниз.

– Вы истеричка, женщина! – кричали они наперебой, перепрыгивая через две-три ступеньки. – Вам лечиться надо! Но вы не переживайте! Мы вызовем кого надо! У вас как раз кукушка окончательно поедет! Не переживайте!

Они исчезли из виду, оставив только грохот обуви по ступенькам; да и эти звуки скоро растворились, сразу за хлопком входной двери.