Беспристрастная логика говорит мне, что я должен убить приближающихся людей. Но смерть — это наказание, которое лучше припасти напоследок, когда вариантов совсем не останется. Мне нужны эти люди, потому что мне нужны их техника, ресурсы и опыт.

Мы солдаты, а не механики.

Основы военной стратегии диктуют, что я должен заручиться согласием руководства. Только после того, как этот вариант провалится, мы переходим в наступление.

Поэтому нужно убедить людей, что из них не получится врага кордолианцам.

Женщина-солдат на платформе это поняла.

Странная женщина-ученый, с которой я столкнулся в коридоре, тоже поняла.

Лучше бы так называемому начальнику станции тоже понять это. Ради них и ради нас.

Нам нужно починить наш крейсер и вернуться в червоточину до того, как она схлопнется. В противном случае нам придется проделать долгий путь, потеряв время в шесть орбит в окольном путешествии по внешним секторам девяти гребаных галактик.

У меня нет времени на это дерьмо. Там находится военный корабль ксарджеков, и нам нужно его выследить.

— Почему, во имя Кайена, так долго? — Боль в висках настойчивая и нещадная. Я не в настроении драться. Но мне нужен достойный соперник, а не какой-то медлительный, немощный человек.

Убийство этих слабаков было бы пустой тратой плазменных картриджей.

Мы ждем, напряженные и готовые, шаги человеческого подкрепления становятся громче. Они приближаются.

Тем не менее этот чертов Джейкобс не появляется. Возможно, он сбежал и спрятался, как трус.

Я стискиваю от досады зубы.

— Я поднимаюсь, — объявляю я, извлекая кинжалы

из каллидиума из-за спины. Они эффективны в ближнем бою. Слева от лифта есть лестница. Я направляюсь к ней. Если начальник станции не хочет выходить, я его достану.

— Занять позиции.

Калан и Аркан кивают, соглашаясь. Мы сто раз делали такое. Когда толпа человеческих солдат приближается к нам с обеих сторон, я исчезаю на лестнице, перепрыгивая по четыре ступеньки за раз. Я использую синергетическое движение костюма, минуя четыре или пять этажей, чтобы достигнуть вершины лестницы.

Полагаю, начальник станции будет прятаться наверху. Большинство лидеров любят позиционировать себя высоко. Думаю, этот человек ничем от них не отличается.

Разумные формы жизни одинаковы во всех галактиках.

Дверь на верхний этаж защищена кодом. Я вонзаю клинок в светящуюся панель на стене, острые каллидумные кинжалы с лёгкостью рассекают панель. В воздух взмывает вихрь искр, срабатывает сигнализация, освещая меня красным мигающим светом.

О, черт возьми.

Я пинаю двойные двери, и они с треском открываются, показывая тускло освещенный коридор.

Под ногам толстый плюшевый ковер. Я фыркаю в мрачном веселье. Это расточительно. Когда иду по коридору, слабый гул привлекает моё внимание. Поднимаю свой меч и прорезаю летающий дрон, ливень искр каскадом ниспадает на пол, когда две половинки машины бесшумно падают на темный ковер.

Разворачиваюсь и направляю меч на второй беспилотник, который приблизился ко мне сзади.

Повсюду летят искры, усеивая темный ковер. Кое-где начинают разгораться небольшие пожары, выделяя едкий дым.

Я бегу к большим, богато украшенным дверям в конце прохода. Два охранника возле дверей начинают стрелять по мне лазерными пушками.

Их выстрели для моей брони ничто. Мои клинки опущены и прижаты к телу в то время, как охранники снова подняли оружие, чтобы выстрелить.

— Не стрелять, — приказываю я, пробегая мимо них, распахивая широкие двойные двери. В месте, где пространство на вес золота, у них старомодные вращающиеся двери.

Вращающиеся двери. На промышленной станции. Серьезно? Люди сумасшедшие.

Позади меня охранники нерешительно стреляют, но мой экзокостюм поглощает удары. Я вытаскиваю каллидиумный метательный кинжал из ножен на бедре и бросаю через плечо. Не оглядываюсь. Должно быть, кинжал попал в цель, потому что стрельба прекратилась.

Я осматриваю помещение, в которое вошел.

Два бледных, шокированных лица повернулись ко мне. Люди стоят посередине просторной комнаты с панорамными окнами по всему периметру, открывающими взору огромное пространство. Разумеется, один из них Джейкобс, а рядом с ним, должно быть, начальник станции.

Лицо Джейкобса приняло странный красный оттенок. Люди так делают, когда расстроены. Они меняют цвет. Так же произошло с женщиной-ученым. Ее щеки приняли светло-розовый оттенок.

Джейкобс выглядит нелепо. Но у женщины я нашел такое свойство странно привлекательным.

Она была маленькая и нежная и обладала невероятым запахом — смесью экзотических цветов и фруктов с далеких планет. Когда я находился рядом с ней, на мгновение моя головная боль прошла.

Я отбрасываю воспоминания. Сейчас неподходящий момент, чтобы думать об этом. Рядом с людьми я глупею.

— Стой на месте, кордолианец! — Начальник станции делает шаг вперед. В отличие от солдат, с которыми мы столкнулись на платформе, этот человек выглядит старше, в его истонченных волосах виднеется седина. Кожа под его глазами обвислая и темная, на талии висит лишний жир. — Ты под арестом. Посягательство на собственность суверенной Федерации является преступлением.

— Под чьей юрисдикцией? — Я двигаюсь вперед, нависая над потеющим человеком.

— Ты на станции Федерации, кордолианец. Мы по-прежнему руководствуемся земным правом. Скоро сюда прибудут два отряда миротворцев. Ты в меньшинстве. Советую тебе сдаться.

— Миротворцы? — Я уставился на него сквозь козырек шлема. Данные говорят, что у него высокая частота сердечных сокращений, учащенное дыхание и повышенная температура. Он боится. — Ваши миротворцы не придут. Вы действительно думаете, что сможете выстоять против полностью вооруженного кордолианского элитного дивизиона?

Улавливаю звук шагов позади меня и понимаю, что приближаются два солдата. Они думают, что застанут меня врасплох. Я делаю вид, что не замечаю.

— Я теряю терпение, начальник станции. — Он смотрит на меня в ужасе, когда я разворачиваюсь, а мои движения усиливаются броней. Наношу резкий удар, который сносит голову одного солдата с плеч, когда он направляет свое оружие на меня. Другой солдат застыл на месте. Я вонзил второй клинок ему в грудь. Кровь малинового цвета хлещет из его рта, пока он заваливается на ковер на полу.

У людей красная кровь. Странные существа.

— Мне нужно ваше сотрудничество, начальник. — Я доберусь до толстяка прежде, чем он сможет убежать. — Мне нужны ваши запасы и материалы, а также помощь людей, которые занимаются ремонтом космических кораблей. Я устал и предпочел бы больше не убивать ваших людей. Но если вы продолжите принимать глупые решения, ваши люди будут умирать. Я предлагаю выбор. И вы здесь главный, так что решать вам. Будете ли вы сотрудничать или продолжите бессмысленное сопротивление?

Страх. Это один из самых полезных инструментов ведения войны. Первое, что мы выучили в военной академии, — внушение страха противнику и манипулирование им.

Сеять страх. Доминировать. Управлять.

Для этого созданы кордолианцы.

Начальник станции уступит. Я могу судить об этом по его положению. Они всегда так делают.

— М-мы поможем, — заикается он, глядя на меня так, словно я ужасный ксарджек. Я мог бы смахнуть на него, если бы моя каллидумная экзоброня была на месте. Я уверен, что боевой костюм спроектирован, чтобы вселять ужас, а также обеспечивать защиту владельца.

— Мудрое решение. Я пришлю кого-нибудь со списком требований. Если мысль о сражении с нами снова посетит ваш толстый череп, то подумайте о том, что произошло с вашими солдатами.

— Ух, — он издает слабый звук шока, когда за стеной раздается низкий гул.

— О, и, возможно, вы захотите отозвать свои войска, пока никто из них не умер. — Я разворачиваюсь и покидаю кабинет, обходя тела двух солдат. Когда добираюсь до дверного проема, мой коммуникатор вибрирует.

— Райкал, что случилось?