– Ты нисколько не старше меня, – стараясь сохранять спокойствие ответил Витька. – Мы с тобой в одном классе учимся, и ничего мы не ботаны.

Володька оставался в стороне, пока происходил этот неспокойный разговор. Его что-то беспокоило прямо под его ногами, поэтому он пытался это «что-то» найти и выковырять.

– А ты хоть раз ружьё держал в руках? Настоящее ружьё! – с серьёзным видом, немного испытующим, продолжил Стенька.

– Ну, нет. А зачем?

– Аааа.… А ты на охоту ходил хоть раз?

– Нет, не ходил. Меня это не интересует.

– Ты бы не пошёл, даже если бы тебя отец позвал! А всё потому, что ты струсил! – сделал окончательный вывод Стенька.

– Я ничего не боюсь. А ты даже от девчонок прячешься, когда им на глаза попадаешься! – Витя уже начинал закипать.

Стенька подошёл вплотную, выпятил грудь и посмотрел в глаза Витьке. Кажется, ещё немного, и он кинется на него с кулаками, но Митяй вдруг одёрнул его:

– Еньк, уже солнце скоро сядет, брось ты его, пойдём, покажешь.

Стенька продолжал смотреть в стёкла Витькиных очков, и тут его рот расплылся в ехидной улыбке.

– Мы сегодня с отцом на волков ходили. Слабо посмотреть? Там они валяются, за ручьём.

– Нет, не слабо. Показывай! – повернувшись к Володьке, он кивнул головой в сторону тропинки. Тот нехотя встал, но весь его вялый вид говорил сам за себя: «Оставьте меня здесь, я ищу очень важную вещь, а вы тут со своими волками…». Но он всё равно поплёлся со всеми, – при упоминании о волках он сразу отказался от перспективы остаться тут одному.

Стенька шёл впереди, за ним Митяй. Замыкали шествие Витя и Володя, причём, последний плёлся со значительным отставанием и всё время оглядывался. Он постоянно думал над одной задачей: если волки вдруг оказались так близко от посёлка, то они могут появиться тут опять, причём, в любую секунду? А если волки голодные, а ведь они всегда голодные – то они нападут на нас? Если они набросятся на Стеньку с Митяем, то смогут ли они с Витькой убежать? Интересно, а если волку кинуть бутерброд с колбасой, то волк будет его есть? Тут Володька вспомнил, что бутерброд он недавно съел сам, поэтому бросать было нечего, что его сильно огорчило.

Через несколько десятков шагов показались кусты ивы, за которыми утром прятались охотники. В глаза бросились четыре гильзы – две красных и две зеленых. Митяй поднял одну из них и понюхал.

– Да, круто, – сказал он и посмотрел на Стеньку. – Еньк, а ты сам-то стрелял?

– Конечно! – еле заметная краска стала подступать к его щекам, но быстро исчезла, когда Витька задал не менее каверзный вопрос:

– Чем заряжали? Дробью или картечью?

Стенька плотно сжал губы, кулаки он сжимал уже давно.

– На волков, ты сам подумай!

Витька был серьёзным, хотя уголки рта немного приподнялись. Ему уже нравилась эта игра в скрытый сарказм – немного осадить зазнавшегося гордеца не будет лишним.

– Наверное, картечь? – с наивным видом продолжал Витька.

– Конечно! А что же ещё? – облегчённо выпалил Стенька и перепрыгнул на большой валун в воде.

– Ну что, смелых нет? Пошли за мной, если вы не шпана. Митяй, не отставай.

-12-

Володя остался возле куста ивы. Ему было безразлично, что о нём будут говорить ребята, страх перед волками, даже мёртвыми, овладел им полностью. Остальные трое смельчаков упорно пробирались на другой берег, ища глазами большие камни и перепрыгивая по ним. Витя несколько раз наступил в ручей, вода доходила почти до колен. Стенька с Митяем были более осмотрительными и дошли до берега почти сухими.

– Там они, – Стенька указал пальцем на траву, – Митяй, поди глянь.

Митька медленно пошёл в направлении травы, гладь которой немного поодаль прерывалась, как будто чем-то примятая. Вытянув голову, как гусь, он пытался увидеть страшную картину раньше, чем там окажется он сам. Наконец, он заметил что-то серое и резко отпрянул назад.

– Они там! Там… – промолвил Митяй, – они точно мёртвые?

– Мертвее не бывает, – буркнул Стенька, – могу проверить, если у остальных кишка тонка.

Он подобрал увесистый камень и медленно пошёл в сторону примятой травы, держа руку вытянутой в сторону. Остальные двинулись следом, Витя шёл последним. Когда Стенька увидел волчицу, лежащую на боку, его лицо невольно скорчилось в гримасу отвращения. Трава под зверем была тёмно-красной, на серой шкуре, ссохшейся в сплошную корку, были видны чёрные пятна засохшей крови, облепленной мухами. Глаза были полуоткрыты, пасть застыла в страшном оскале. Выстрел пришёлся волчице в голову под ухом и в шею. Она умерла сразу, вытянувшись во всю свою огромную длину, которая была не меньше двух метров. Рядом лежали мёртвые волчата, количество которых определить было почти невозможно – это была сплошная масса серой шерсти и крови. Дробь изуродовала их тельца до неузнаваемости, они были похожи на шкурки, вымазанные кровью. Стенька отпрянул и отвернулся было, борясь с отвращением и тошнотой, перехватившей горло, но через несколько секунд снова уставился на трупы.

Митяй стоял в стороне и не проявлял желания наблюдать эту ужасную картину. Витя стоял в пол-оборота к месту событий и с трудом сдерживал слёзы и рвотные позывы. Он ненавидел Стеньку, ненавидел его отца, даже себя он ненавидел в эту минуту. Зачем он пошёл сюда? Ну и пусть он будет трусом, кому он хотел доказать обратное? Этому подонку?

Стенька не мог оторвать взгляд от серой массы, его рот перестал подёргиваться и начал растягиваться в злобный оскал. Он указал пальцем в какую-то точку и воскликнул:

– Смотрите! Смотрите! Один тварёныш ещё живой!

Он медленно поднял камень над головой и стеклянными глазами уставился в одну точку, продолжая указывать туда пальцем. Витька вздрогнул и глянул в ту сторону, куда только-что обещал сам себе не смотреть ни за что на свете никогда. Чувство тошноты сменилось дрожью в руках и коленях, нечто кроваво-чёрное шевельнулось и даже стали видны очертания головы. Слабые попытки раненого щенка приподнять её не привели ни к чему, он снова уронил её на траву. То, что раньше было ухом, напоминало красный лоскут, висящий на затылке. Шкура в области лопатки была содрана, несколько мух летали над этим маленьким раненым комочком, практически не подающим признаков жизни.

Тут Витя заметил камень в руке Стеньки, который он поднял над головой и двинулся в сторону щенка, чтобы добить его. Как молнией ударило его, он внезапно собрал в один узел все мысли и желания, которые сосредоточились только в одном направлении. Хватило доли секунды, чтобы понять, что ему делать. Он принял единственное решение, которое ему пришло в голову в ту секунду – схватить поднятую руку Стеньки и выбить камень. Оскалившийся рот Стеньки резко повернулся в сторону нападавшего, глаза сверкали неистовым жёлтым светом. Лицо стало багровым, почти чёрным, для него больше не существовало другой цели, кроме Витькиной шеи. Обеими руками он схватился за неё и начал давить, пригибая Витьку к земле всё ниже и ниже. Но неожиданный удар коленкой в пах ослабил хватку Стеньки, он ухватился обеими руками за то место, куда пришёлся удар и громко закричал:

– Я убью тебя, гадина! Убью, гадина!

Витька подбежал к камню и откинул его подальше, но тут же упал на землю, поваленный внезапно напавшим противником. Дерущиеся катались по траве, кряхтя и рыча друг на друга. Ремешок бинокля порвался, но Витьке уже не было никакого дела до бинокля, лежащего в траве. Внезапно вскочивший на колени Стенька смог отползти в сторону и снова схватил камень. Но только лишь ему удалось встать на ноги, как Витька сшиб его на траву, ударив головой под коленки.

– Да ты придурок, чего тебе надо? – визжал Стенька, но Витька был, как скала. Он уже не чувствовал боли, хотя под носом всё было вымазано кровью, очки сильно погнулись, но ещё держались на ушах.

Противники поднялись на ноги и встали друг напротив друга. Стенька тоже был в крови, но это была Витькина кровь, которой была вымазана кофта и руки. Он стоял и не мог решиться на очередную атаку, хотя крепко сжимал кулаки. Витька был хладнокровен и спокоен, несмотря на то, что имел сильно потрёпанный вид.