— О, прости, Исак. Но мне кажется… Мне кажется, что у нас входящий звонок от…хм. Эвена? — перебила его Синне.

Давай сделаем это.

— Ох.

Сердце Эвена было готово выскочить из груди, когда он встал со скамейки и направился к входу на студию. Он просто обязан был положить конец страданиям Исака.

— Алло? — сказал Эвен, чувствуя ком в горле.

— Эм… привет, — сказал Исак.

— Привет, Эвен, — сказала Синне. — Как ты?

— Очень хорошо, спасибо, — ответил он. — Прости, что пропустил последний месяц.

— Всё нормально. Хотя странно слышать тебя на другом конце линии.

— Да, — хихикнул Эвен. — Исак. Ты там?

— Да. Привет. Как ты? — спросил он.

— Я уже близко. Ты отлично звучишь на радио, малыш, — сказал Эвен.

Исак засмеялся, и Эвен побежал к студии, потому что да пошло всё.

— Ты бежишь? — спросил Исак.

— Да.

— Хорошо.

.

Когда Эвен оказался у входа, его сердце так сильно было переполнено любовью и страхом, что он забыл, как дышать. Он не мог в это поверить. Он не верил. Исак шутил сейчас на национальном радио, хотя Эвен собственноручно разрушил его жизнь и жизни всех их друзей.

— Мне нужно идти, — сказал Исак.

— Я тебя подменю, — сказал Давид. — У меня есть что ещё рассказать.

Эвен снял наушники и запихал их в карман. Ему едва хватило времени, чтобы бросить кепку на пол и провести рукой по волосам, прежде чем дверь открылась, и Исак бросился к нему.

Эвен оторвал его от земли, обхватив руками спину, и засмеялся. Боже, он засмеялся, потому что мог, и потому что хотел, и потому что соскучился по смеху. Он соскучился по нему так сильно.

Исак тоже смеялся. Он обхватил руками плечи Эвена, обвил ноги вокруг его талии, и тесно прижался к нему, уткнувшись лицом в шею.

— Скучал по тебе. Боже. Как же я по тебе скучал, — выдохнул Исак.

— Я тоже по тебе скучал. Малыш, мне так жаль. Прости, что оставил тебя одного разбираться со всем этим дерьмом, — сказал Эвен.

— Прекрати извиняться. Блядь, просто прекрати извиняться, — сказал Исак, поднимая голову и обхватывая руками лицо Эвена. — Поцелуй меня.

Эвен поцеловал его, и всё в мире снова встало на свои места. Исак зарылся пальцами в его волосы и простонал в губы, а Эвен подхватил его под ягодицы, чтобы не дать упасть.

Они целовались так какое-то время, прямо перед любимой студией Эвена, делая короткие паузы для обещаний и сожалений, для «прости» и «всё нормально». Они целовались, забыв обо всём. Вероятно, люди теперь смотрели на них, но они и так уже знали всю их историю, до самых постыдных подробностей. Так что какая разница.

Эвену показалось, что он услышал визг Давида, так что он открыл глаза, не прерывая поцелуя, а глаза Исака всё ещё были закрыты. Он тяжело дышал и был таким красивым, таким нереально красивым.

У Эвена перехватило горло, потому что он не знал, чем заслужил это.

— Боже, мне так чертовски жаль, — снова жалобно протянул он.

Исак опустил ноги на пол и схватил лицо Эвена руками.

— Всё нормально. Мне насрать. Клянусь, — сказал Исак. — Эй. Эй, посмотри на меня.

Эвен встретился с ним глазами, и ему показалось, что он сейчас взорвётся.

— Ты не одинок, — сказал Исак. — Ты меня слышишь? То, что ты написал в сообщении об одиночестве — всё это враньё. Ты не одинок, ясно?

— Боже, — Эвен вздохнул и потёрся щекой о ладонь Исака. — Я не знаю, что сделать, чтобы всё это исчезло. Я не знаю.

— Да пусть не исчезает. Теперь ты можешь пойти и снять о нас фильм, — сказал Исак.

— Ты даже можешь сделать это своим школьным проектом. Что скажешь?

Эвен засмеялся и хотел сказать что-то остроумное, но глаза Исака были полны слёз, и он казался серьёзным, так что Эвен просто прокрутил в голове его последние слова.

— Что?

— Я звонил, чтобы сказать тебе, но ты не подходил к телефону, и я не хотел сообщать тебе такие новости в смс.

— О чём ты говоришь?

— Два дня назад пришло письмо. Ты, наверное, не проверял почту, — сказал Исак, продолжая сжимать его лицо руками, по-прежнему со слезами на глазах.

— Что? — голос Эвена сорвался.

— Ты это сделал, малыш, — сказал Исак, целуя его. — Ты поступил. Ты будешь учиться в киношколе.

— Нет.

— Да, — сказал Исак, осыпая его лицо поцелуями.

— О боже! О господи! Исак, ты что, не шутишь?!

— Я охуенно серьёзен сейчас. Полагаю, что все кадры, на которых я ем кашу на кухне, зацепили отборочную комиссию. Должно быть, дело в моих бровях.

— Боже мой! Твою мать! Твою мать, поцелуй меня!

Исак поцеловал его, и Эвен не мог поверить, что это его жизнь. Он не верил, что ещё утром он думал о том, что все потеряно и кончено, а в результате он получил всё, о чём только мог мечтать.

Бесконечность

Малыш ❤❤❤❤❤

17:23

https://68.media.tumblr.com/6f35bd1beb803d68b4ac94f11a8d6555/tumblr_oqcbhljEfY1qm8s54o1_1280.jpg

Золотые или чёрные?

Ты где?

Какого хрена?

Шоппинг

Эвен, мы встречаемся с моим отцом через 15 минут!

Я знаю. Я уже иду

Просто увидел их и подумал, что ты оценишь: (

Мы всё время используем футболки с длинными рукавами

БОЖЕ Эвен! Я не хочу, чтобы у тебя в сумке лежали наручники

в тот момент, когда ты познакомишься с моим отцом

Окей: (

И чёрные!

: D

Отец Исака был совсем не таким, каким представлял его Эвен. Он оказался довольно располагающим к себе и приятным. Он был дружелюбным и в то же время отстранённым. Эвен по-прежнему испытывал к нему неприязнь за то, что тот оставил Исака одного разбираться со всеми проблемами.

— Как работа? — спросил он.

— Да ничего особенного, — ответил Исак.

— О, у Исака всё отлично! Он ещё учится, но они уже убеждают его продолжать и получить степень. Тогда ему будет гарантирована работа в исследовательской лаборатории! — сказал Эвен с несколько излишним энтузиазмом.

— Ну да, типа того, — кивнул Исак, бросив на него странный взгляд.

— Я очень тобой горжусь, — сказал его отец.

— Спасибо.

.

Они молча шли домой, когда Исак взял Эвена за руку.

— Он приятный, — сказал Эвен.

— Да.

— Ты в порядке?

— Да, всё нормально, — ответил Исак.

Они внезапно остановились, хотя для этого не было причины, и Эвен наклонился и сорвал одуванчик. Он погладил Исака по щеке и сунул цветок ему за левое ухо.

— Красиво, — сказал Эвен. — Тебе очень идёт.

Он, в общем-то, ожидал, что Исак выбросит одуванчик, но тот лишь улыбнулся и переплёл их пальцы.

— Ты думаешь? — спросил Исак, покраснев.

— Ты самый красивый.

Исак засмеялся, и сердце Эвена увеличилось в размерах в десять раз.

— Я очень хотел это сделать, — сказал Исак. — Хотел, чтобы ты познакомился с моим отцом.

— Почему?

— Это прозвучит мерзко, но я хотел, чтобы он увидел тебя. Я хотел, чтобы он знал, что я счастлив и что я справился со всем без него, — ответил Исак.

Эвен улыбнулся, поднёс их сцепленные руки к губам и поцеловал пальцы Исака.

— Я тобой горжусь, — сказал Эвен.

— А я тобой.

— И, кстати, я купил наручники, если ты вдруг захочешь сегодня вечером выпустить пар.

— Ох блядь, да.

.

— Почему ты морщишься? — спросил Эвен у всё ещё одетого Исака, который сидел на кухонном столе, широко раздвинув ноги.

— Хм, возможно, я кое-что сделал.

— Что?

.

— Татуировку? Ты сделал грёбаную татуировку? — воскликнул Эвен.

— Ну да. У тебя ведь тоже есть. Я напился, и я так по тебе скучал, и ты прислал мне ту ужасную смску о том, что я больше тебя не хочу и что я захочу большего, и я был так напуган и расстроен, и у меня никак не получалось тебе позвонить, и я просто… Не знаю… Я пошёл туда с Якобом, и, кстати, он держал меня за руку. Мне кажется, он слишком этим наслаждался, пока не понял, что моя татуировка — это твоё имя.

— Боже, Исак!