Боже, малыш. В тебе всего достаточно. Тебя достаточно. Ты — весь мой мир. Я всё сделаю ради тебя. Всё.

Так что Эвен остался. Он остался и изо всех сил старался заглушить голоса в своей голове, старался быть сильным, бороться со своими демонами. Со всеми. По очереди. Так и было.

Но потом Линн разорвала его в клочья. Когда Линн буквально схватила его за голову и заставила посмотреть и увидеть, что он делал с единственным человеком, которого любил больше, чем ощущение ветра на коже летней ночью, Эвен сломался.

Шанс на любовь? Любить самому и быть любимым? Блядь, да о чём я только думал? Что за херню я творю с тобой?

Эвен был бомбой замедленного действия, неминуемым горем, неизбежной катастрофой. Он знал это. Он всегда это знал. Всё, что он приносил людям вокруг — горе, и несчастье, и боль.

И Исак не был исключением. Исак, который светился и полностью сгорал под его прикосновениями каждый божий раз. Исак, который кивал и соглашался на всё. Исак, который сказал да, когда Эвен захотел с силой прижать его к стене. Исак, который сказал да, когда Эвен овладел им прямо на чёртовой раковине. Исак, который искал в темноте его губы, словно они были его любимой песней. Исак, который так тесно прижимался к нему, словно был его грёбаной частью. Исак, который вплавлялся в его кожу и стонал так, будто наступал конец света, и говорил да, да, да, всегда да. О чём бы ни попросил Эвен, Исак говорил да. Исак, который больше не мог сказать нет. Исак, который был для него всем. Исак был всем.

Я разрушил тебя. Я разрушаю тебя. Я разрушаю тебя.

.

— Ты снова меня бросаешь, — Исак рыдал, отодвинувшись к краю кровати.

— Да.

Эвен был уверен, что его сердце никогда не восстановится от этого удара. От этой картины. Исак, сломленный, несчастный и уничтоженный, со слезами по всему лицу, с сердцем на кончиках пальцев, с дрожащими руками. Казавшийся таким маленьким и хрупким. Выглядевший так, словно никогда не придёт в себя после этого.

Это ради тебя. Я делаю это ради тебя. Я не заслуживаю быть здесь. Я не заслуживаю тебя. Малыш, я не заслуживаю счастья обладать тобой.

Мир летел ко всем чертям. Наступал конец света.

Эвен прижался губами к его рту в последний раз и оставил свою душу прямо там, на полу комнаты Исака. Он сжал руку Исака и отдал это ему. Он передал ему его. Своё сердце.

Безмолвное обещание. Безмолвный подарок. Безмолвный прощальный подарок.

Вот моё сердце. В твоих руках. Оно твоё. Навсегда.

Он чувствовал себя пустым и сломленным.

Мир летел ко всем чертям. Наступал конец света.

Когда он пришёл домой, он написал ему сообщение. Он написал о том, как в другой вселенной они, возможно, были бы вместе навсегда. Во вселенной, где он не сумасшедший.

Он хотел отправить ему песню и едва не отправил. Но в последний момент передумал. Тебе это не нужно.

Sleeping At Last — Already Gone («Уже ушёл»)

Я не хотел, чтобы мы сгорели

Я пришёл не для того, чтобы причинить тебе боль

Но теперь не могу остановиться.

Я хочу, чтобы ты знал (а)

Неважно, куда ведёт нас этот путь

Но кто-то должен уйти

И я хочу, чтобы ты знал (а)

Никто не любил меня сильнее

Но тебе нужно двигаться дальше

Поэтому я уже ушёл.

Сейчас

— Ох, — это всё, что сорвалось с губ Исака.

Они по-прежнему были в кофейне, и Эвен только что рассказал ему, почему ушёл.

Исак взял свой телефон и уставился на экран, и Эвен не знал, что делать. Он не знал, что делать, потому что Исак смотрел на потрескавшийся экран, и у него дрожали руки.

— Исак.

— Я… Я пойду домой, — Исак отодвинул стул. — Прости. Я просто… Это глупо, но я не могу дышать.

— Исак…

— Прости.

— Исак, за что ты извиняешься? Подожди…

— Я тебе потом позвоню, ладно? — он улыбнулся, но Эвен не мог не заметить слёзы в его глазах. — Обещаю.

Я снова причинил тебе боль.

Исак ушёл, а Эвен обхватил голову руками.

Почему всё так охуенно сложно.

.

Возвращение

Эвену нравилось вести программу на радио. Очень нравилось. Он любил делать людей счастливыми, развлекать и информировать их. Ему нравилось, что у него есть платформа, дававшая возможность распространять позитив. Он был от этого в восторге.

Он очень ценил, что Синне, его летняя наставница, не побоялась рискнуть и убедила всех взять его на постоянную работу.

— Что? Ты серьёзно?

— Да, — сказала ему Синне по телефону.

— Но… Но я же совершенно слетел с катушек в прошлый раз. В этом нет никакого смысла!

— Эвен, мы хотим, чтобы ты вернулся. Необязательно искать какой-то смысл. Ты трудолюбивый, и люди любят тебя и твоё шоу. У нас нет причин не пригласить тебя на постоянную работу. Всякое бывает. Людям просто придётся это пережить.

— Но почему? Почему ты готова так рисковать?

— Эвен. Ты больше, чем просто «парень с биполяркой». Ты больше, чем это, ясно? Перезвони мне, если хочешь эту работу. Но не тяни слишком долго. А теперь мне нужно бежать на встречу.

Эвен думал об этом. Он думал об этом долго и серьёзно, сидя в квартире своего отца в Копенгагене.

Отъезд из Осло пошёл ему на пользу. Он был удивлён, что Синне удалось найти его.

Он думал об этом долго и серьёзно. Он спросил мнение отца, и тот сказал, что поддержит его в любом случае. Эвен всё ещё привыкал к подобному отношению с его стороны. А когда отец показал ему рисунок, который Эвен нарисовал для него в детстве с выведенным внизу словом «папочка», Эвен смеялся так сильно, что у него заболел живот.

Он смеялся, и смеялся, и смеялся, пока не расплакался.

Боже. Я так по тебе скучаю.

Он так сильно скучал по Исаку, что у него всё тело ныло.

.

Эвен принял предложение. Разумеется, принял.

Я хочу, чтобы ты мною гордился. Я хочу, чтобы ты увидел, что та ночь ничего не испортила. Я хочу, чтобы ты знал, что то, что ты сделал или не сделал той ночью, не разрушило мои шансы. Я хочу показать тебе, что я всё могу. Как ты и сказал, я могу всё, что захочу.

.

Сейчас

Эвен любил вести программу на радио. Но только не сегодня. Единственное, о чём он мог думать, — как дрожали пальцы Исака над его разбитым телефоном несколько дней назад.

— Ты сегодня немного грустный, приятель. У тебя тоже умерла черепашка? — спросил Себастьян.

— Ха! Нет, просто не могу перестать думать о том, что SKAM заканчивается. Это грустно, — ответил Эвен.

Зазвучал первый трек в его плейлисте, и Эвен откинулся на спинку кресла под музыку Тома Миша. Он посмотрел на свой телефон и снова вспомнил дрожащие руки Исака. Он не мог перестать об этом думать. Не мог.

— Я тебе позвоню.

Исак так и не позвонил.

.

— Так, давайте ответим на ещё один звонок от… Эскобара? — немного неуверенно сказал Себастьян.

Исак?

— Алло… эм, Эскобар? — продолжил Себастьян.

Но на том конце линии молчали.

— Алло? — повторил Себастьян. — Ох, давайте попробуем следующий…

Это он. Я знаю.

— Привет, Исак, — сказал Эвен.

Он слышал, как громко кровь стучит в ушах.

— Привет, Эвен, — сказал Исак.

Себастьян закрыл рот руками, чтобы заглушить смех, смешанный с криком, в то время как их редакторы радостно хлопнули друг друга по рукам.

— Как ты сегодня? — спросил Эвен.

— Я хорошо. А ты?

— Нормально, — ответил Эвен. — Я скучаю по тебе.

Двое стажёров, сидевших в углу в операторской, взвизгнули, и Эвен улыбнулся про себя.

Надеюсь, ты тоже что-нибудь чувствуешь.

— Я тоже по тебе скучаю, — сказал Исак.

Ебать…

— О боже! — вздохнул Себастьян. — Прямо вижу, как старшеклассники по всей стране сейчас начинают сходить с ума.

Эвен тоже сошёл. Он растаял. Как делал всегда, когда Исак удивлял его подобным образом.

— Не хочешь заказать какую-нибудь песню, Исак? — спросил Эвен.

— Нет. Я просто хотел позвонить. Я же сказал, что позвоню тебе.