«Валять Ваньку», «гол как сокол», «вверх тормашками», «сбить с панталыку»… Все эти выражения мы воспринимаем целиком, как давно знакомых людей. Вот сосед снизу, вот соседка сверху, а вот вечная старушка со своими дворнягами на поводке. Мы узнаем их издалека и сразу, но спроси о цвете глаз или откуда они родом – не ответим. То же и с выражениями (они же фразеологизмы, они же устойчивые обороты). Кто такие тормашки или панталык, с которого почему-то сбивают? За что бьют баклуши? Зачем фанере летать над Парижем, а вилам писать по воде?

Игра «Тормашки и компания» откроет вам все эти тайны. В нее можно играть с друзьями, за семейным столом, с попутчиками в поезде, с детьми на даче. Да где угодно и с кем угодно – скучно не будет никому.

Существовало гадание – в воду бросали камешки и по тому, как расходились круги, предсказывали будущее. Видимо, сбывалось редко.

Есть и другая версия. Вилами звались мифические существа вроде русалок, славянские родственницы европейских виллис – невест, умерших до свадьбы, которые караулят на кладбищах припозднившихся молодых людей и затанцовывают их до смерти. Наши речные вилы тоже любили покуражиться над людьми, загипнотизировать, заманить в камыши и там защекотать. Но еще любили пророчествовать и свои откровения писали на воде. Само собой, прочесть их мало кому удавалось.

Соответственно оратай (ратай) – пахарь, орать – пахать, а орава (представьте себе!) – взаимовыручка во время страды, работа сообща в поле. Пахари постоянно перекликались или пели каждый своё. Над пашней вразнобой звучали голоса, и особых усилий от языка не требовалось, чтобы превратить слово про этот вид коллективного труда в слово про шумную беспорядочную толпу.

Без помощника крестьянину в поле вообще было трудно – надо же и лошадь вести, и на рало налегать. Так родилась поговорка «один в поле не ратай». Потом ратай переоделся в ратника, народного ополченца, который в случае нужды перековывал на меч свое рало и шел защищать родину, а защитив, возвращался домой и вновь переделывал меч в соху. А от ратника полшага и до воина, который в одиночку в чистом поле тоже немного навоюет.

А до – предлог родительного падежа, потихоньку слившийся со словом и коварно лишивший его самостоятельности (как и в «утлый» – ветхий, с дырами в дне). Эта беспаспортная мелюзга – предлоги и частицы – нередко так действуют. Вотрутся в доверие какому-нибудь хорошему слову, пропишутся на его территории, вцепятся в него мертвой хваткой – глядь! – хорошего слова уже нет и в помине.

Таким образом навсегда исчезли из языка уклюжий (ловкий, стройный), льзя (легко, удобно, дозволено), лепо (хорошо, прилично), взрачный (видный, красивый), ряха (модница, чистюля), дотепа (смекалистый, сообразительный).

«Кромешный» – калька с древнегреческого eksoteros (крайний, тот, кто за чертой понимаемого мира). В XVI веке «кромешниками», по нынешнему – «беспредельщиками», народ окрестил опричников Ивана Грозного. Это были профессиональные палачи и каратели, которые имели право убивать без суда и следствия во славу царя. И вовсю этим правом пользовались, и даже для людей средневековья, не избалованных гуманизмом, их жестокость была за гранью понимания.

А еще раньше кромешниками на Руси называли нечистых духов, которые селились в доме и превращали хозяев в пьяниц, картежников, драчунов, то есть выталкивали за границы нормальной жизни. Кромешников было всегда трое – отец Кроменик, мать Луканка и сынок Недобрик. Такая семейка безобразников и провокаторов.

Ею купцы отмеряли товар. У каждого купца имелся собственный аршин и, понятно, что длина линейки не соблюдалась и зависела от честности владельца. Отсюда выражение – «мерять на свой аршин».

Царь Алексей Михайлович, чтобы «отвратить обман», ввел «казенный аршин» – деревянную линейку, на концах которой клепались металлические наконечники с государственным клеймом. И продавал их очень дорого – по 60 или по 70 копеек. Недовольные купцы попытались даже бунтовать, но их быстро утихомирили. В переводе с тюркского «аршин» – локоть.

Сленг торговцев скотом, который считали по головам. Родственники баша – «башлык» (головной убор), «башмак» – ступня, такая своеобразная «голова ноги», «башибузук» – турецкий конник, где баши – все та же голова, а «бозук» – бешеный. Турецкие воины и пешие были те еще головорезы и в прямом, и в переносном смысле слова. Но от них можно было хотя бы убежать. А при встрече с башибузуком шансы на спасение равнялись нулю. Страшные люди! Неудивительно, что постепенно слово «башибузук» стало означать – разбойник.