- Тебе видней, бригадир. Только на этом Карасике, сам знаешь, пробы ставить негде: обманет и не кашлянет.
- Работа не по разряду, бригадир. - Качнул курчавой головой Шелудько. - Это ж бабье дело, стены мазать. Больше грязи, чем работы. А там - смотри, дело твое.
В ответ на вопросительный взгляд бригадира Сема лишь преданно обмолвился:
- Как ты, Ося.
Паша с готовностью поддержал брата:
- Как ты.
Лицо у Осипа благодарно обмякло,- их в него вера заметно пришлась ему по душе:
- Думаю, что обмануть - Карасику себе дороже. Работа, действительно, не по разряду. "Соколом" махать все умеют. Прораб обещал учесть коэффициенты. Зато фронт, что надо, есть где развернуться. Пойдем сразу с двух сторон. Разделимся так: Сема с Пашей с ними, мы с вами втроем. Тоня в положении, поэтому включаем ее в общий наряд. С нее спрос - по возможности. Кто против?
Как бы отвечая за всех, Альберт Гурьяныч поднялся:
- Чего травить, время - деньги. Бригадир повернулся к Николаю:
- Будешь здесь за старшего. Мы пойдем на ту сторону. Сегодня занимаемся лесами.- Он, не оборачиваясь, двинулся вперед. - За мной, милорды.
Работа предстояла мелкая, бросовая: разобрать сложенные в углу козлы, укрепить их, закрыть настилом. Но глядя, с какой внушительной старательностью близнецы приступили к делу, можно было подумать, что производится операция первостепенной важности. Каждая доска в их руках, прежде чем попасть на место, проходила самую тщательную проверку на прочность. Если кто-нибудь из них вколачивал гвоздь, то аккуратности его мог бы позавидовать любой краснодерев-щик. Николай, поглядывая на них, только посмеивался:
- Вот хомяки!.. Ишь как облизывают!.. Будто лекальщики. Им в аптеке работать... После них и проверять не надо.
Сколько ни старалась Антонина, действуя наравне со всеми, показать, что даром свой хлеб есть не собирается, доски потолще и козлы потяжелее неизменно ускользали у нее из-под рук, едва она к ним притрагивалась. "За ними не уследишь,- растроганно таяла она. - Поди с такими, потягайся!"
К обеду они сообща соорудили леса, по меньшей мере, дня на три сплошного гона. Но если Николай, судя по его взмокшей спине, порядком вымотался, то братья выглядели так, будто они еще и не начинали рабочего дня. Обстоятельно оглядывая дело своих рук, Паша коротко произнес:
- После обеда можно насекать.
- Сема кивнул:
- Еще как!
Ветер над стройкой ломил ровной непроглядной стеной. К столовой они двигались гуськом, стараясь не упустить идущего впереди из вида. "Нам-то что! - закрывая лицо концом косынки, думала Антонина. - Отработал вербовку и досвидания. А вот кому жить здесь,- намучаются".
Столовую распирало гвалтом и хохотом. Облако табачного дыма и пара из кухни медленно клубилось над множеством голов. Запахи извести, нитрокраски, столовой стряпни, курева, смешиваясь, оборачивались терпким, обжигающим гортань настоем. В окне раздачи, словно в портретной раме, сияла царственной осанкой дебелая блондинка лет тридцати пяти, усмиряя словом, кивком головы бушующие вокруг нее страсти: - Мусенька, мне погуще.
- Погуще, знаешь где?
- Муся, суп пересоленный, влюбилась?
- Не бойся, не в тебя.
- С тоски сохну, Мусенька.
- Перезимуешь.
- Муся, в кредит отпустишь?
- Спился уже, спрашивать не с кого будет.
Антонину она оглядела с откровенной обстоятельностью и, видно, заключив сравнение в свою пользу, величаво расплылась:
- Конечно, с непривычки? - Черные ее глаза-бусинки снисходительно лучились. - Это еще ягодки, а вот зимой задует, так хоть в печку лезь... Следующий!
За столом Антонину уже ждали. Ей мгновенно очистили место, пододвинули хлебницу и, предоставляя ее самой себе, занялись едой. Но и за обедом ребят не оставляла забота о начатом деле. Оно - это дело - жило в напряженных лицах, беспокойных руках, хмурой сосредоточен-ности. Альберт Гурьяныч, старательно двигая челюстями, начал первый:
- Здесь месяцем не обойдешься, бригадир. Верных два. И то, дай Бог, уложиться. По этой стене поползаешь. С одной насечкой мороки недели на две.
- Да,- сокрушенно вздохнул Шелудько,- намахаешься. Нашли крайнего, больше некому. Дураков-то теперь нема.
Любшины одновременно, с уверенным любопытством повели носами в сторону бригадира: давай, мол, дорогой, отвечай.
- По-моему,- Осип невозмутимо доедал свой суп,- можно сделать и за месяц. В случае чего, будем прихватывать выходные. Такой заработок на земле не валяется. Главное, без паники. Считайте, что деньги у вас в кармане.
Вставая, Альберт Гурьяныч скептически хмыкнул:
- Ладно, мое дело телячье. - Он лениво кивнул в сторону раздачи. Смотри, сглазит она тебя, бригадир.
Выражение круглого Мусиного лица красноречиво свидетельствовало о ее душевном состоянии. Она провожала Осипа до самой двери взглядом, полным преданности и нескрываемого обожания. У Осипа сердито заалели уши. Он поспешил как можно незаметнее выскользнуть в коридор. Выходивший следом за ним Шелудько восторженно мотнул головой:
- Вот баба! Глаз положит - и погиб человек, залюбит до смерти.
Братья тоже поднялись.
- Мы пойдем,- рассудительно сказал Наша. - Вы тут особо не торопитесь, время еще есть.
Сема поддакнул:
- Полчаса вполне.
Только оставшись наедине с ней, Николай позволил себе заботливо коснуться ее локтя:
- Устала?
- Капельку.
- За ними не тянись, успеется.
- Покуда можно.
- Надорвешься, поздно будет.
- Поберегусь.
- Ну, смотри...
- Ты сам-то не рвись. - Его робкая забота о ней тронула Антонину, она ласково погладила ему тыльную сторону ладони. - Всех денег не заработаешь.
Среди разговора за стол к ним подсел прораб:
- Ну, как на новом месте? - В его нервной оживленности сквозило что-то больное, вымученное. - Ветерок этот, конечно, не подарок, да ведь вам-то после севера не привыкать, наверно. Зато теплынь - бани не надо. - Он испытующе воззрился на Николая. - Еще не насекали?
- С лесами возились.
- Ну-ну... Работа, понимаешь, срочная. От нее вся процентовка зависит. Успеть надо.
- Постараемся.
- Ты, парень, вижу - с головой, понимаешь, что - к чему. Оська, человек больной. Будет ковыряться, как в часовой мастерской, а здесь темп нужен. Понимаешь? - Маленькие глазки прораба исходили молящей просительностью. - Стукнул молоточком разок-другой и крой себе. Авось не дворец - сойдет.
