— По рукам… — Договорился Алан.
Своего спасителя Диана не отпускала взглядом, посчитала этот поступок подвигом. Нина заметила, злобно глядела на Алана, подмигнувшего ей. «Не от куда появится Нининой радости, она не могла себе представить: каково тебе, когда всем сердцем и душой нравиться один единственный человек. Я не любила его, это нелюбовь… знала это. Не боялась этих чувств, а наоборот желала их. Мне не страшно или неуверенно, мне каплю стыдно перед своей новой подругой, что Нина не так поймёт или же уйдёт от меня»
— Ты обиделась? — Объясняла Диана.
— Нет, что ты. Я только не понимаю одного: зачем тебе он?
— Ни зачем.
— Так для чего ты, тогда, оказываешь ему знаки внимания?
— Это просто улыбки и всё… — в этот момент Диана улыбалась Алану, — я тоже видела, как ты глядела на Рассела.
— Это не… — Нина задумалась, — слушай, я не проявляю к нему свою симпатию. Да, он мне понравился «внешне» — Нина глядела на Рассела, он улыбнулся, назло не стала отвечать ему. — Это, как посмотреть. Можно и улыбнуться, если ты хочешь показать, что он тебе нравиться, а можешь спокойно стоять, смотреть в пол, если не хочешь, чтобы он узнал об этом.
— Так в этом и дело.
— То есть ты хочешь, чтобы он узнал об этом?
— Да.
Алан давно пробежал и побежит ещё раз; потому что Диана не захотела бежать в конце урока. Он много раз переговаривался с друзьями во время отдыха. Диана слышала, до неё доносились слова: «Диана», «красивая», «симпатичная».
Не могла понять Нина: зачем Диане нужен Алан? Почему он показывает свою симпатию к ней после всего сделанного? Нина задавала себе эти вопросы снова и снова. Под конец урока в раздевалке завязался разговор, тот самый с чего всё началось.
— Слушай, — говорила Нина, — я всё равно не понимаю, постой… то есть ты хочешь себе парня?
— Не совсем. — Неуверенно отвечала Диана.
— Так, так, так… — Нина смеялась, — но всё же Алан ещё тот поддонок, без обид, но это так.
— Он мне понравился и как ты сказала: «Это всего лишь симпатия». Так вот…
— Как это мило, — неожиданно встряла Кайла, — как это «ванильно», я правильно всё говорю? — Кайла улыбнулась.
— Возможно… — Произнесла Нина, — да вот только ты про себя такое не говорила, когда…
— Когда что? Так и будешь вечно упрекать меня.
— Возможно, если ты не закроешь свой рот!
— А то что? — сказала Кайла, подошла к Нине, что между ними меньше десяти сантиметров, — ударишь меня? Или это сделает твой брат?
— Я всегда считала тебя особенной, непохожей на остальных, но нет. Ты такая же, как и все. В тебе нет ничего особенного, и я всё не могу понять: кто же сделал тебя такой?
— А ты не знаешь? — Кайла сказала, точно Нина всё знала, так и есть. — Но ты ведь знаешь, подруга, что это всё из-за…
— Нет, — отрезала Нина, — нет, это твои дружки превратили тебя в…
— Подруга, а ты разве не была моим «дружком»? — Кайла прошла мимо Дианы и сказала: — Подруга, как бы она не превратила тебя… в меня. — Кайла заулыбалась фальшиво, что сама это знала, но почему-то делала.
«Нина больше занервничала, расстроилась; всегда давала высокую оценку всем неприятностям, сказанным словам. Получалось, Нина часто грустила из-за пустяков»
— Не надо… это же Кайла, она… такая, — пыталась успокоить Диана. Могла успокоить любого человека, однажды получилось с одним злым мальчиком в детском саду, с тех пор талант «успокоения» у Дианы под рукой.
— Да, я понимаю, — Нина на время успокоилась, — понимаю, что это… нет, это я… или… она…
— Не надо вспоминать прошлое это, как надеть на себя тяжелые железные цепи и подниматься в гору.
— Но это не цепи! Диана! — Нина громко говорила и немного зло, — и Кайла права, это я во многом виновата, во многом! И ты не знаешь многого!
6
Коридоры в школе все одинаковые, выкрашенные в одинаковый, светло-салатовый, цвет; пачкались стены постоянно особенно при таком светлом оттенке. Диана хотела много чего спросить, но не стала, не хотела ещё сильнее обидеть Нину, задавая разные плохие вопросы. Они сели на одну из свободных маленьких скамеечек, стоявших у самого окна, наблюдала в окно, на небо. Нине пришла в голову одна идея:
— Слушай, а давай сбежим из школы.
— Что?
— Ну не сбежим, а уйдём, — Нина прищурилась на светло-зелёные ели, недавно читала, что зелёный цвет успокаивающий, — просто мне надо идти в больницу на этом уроке и у меня записка от врача есть, что бы меня отпустили. Ну, а ты сможешь отпроситься у Елены Юрьевны, сказав, мол: заболел живот или голова.
— Ты думаешь, она меня отпустит?
— Ну… да… — Нина ответила слегка неуверенно, — это единственный учитель в школе, кто отпускает своих учеников по пустякам. Я много раз так делала и это прокатывало.
— Ладно, а что дальше будет?
— Мы пойдём в больницу, а после можем зайти в кафешку, посидеть там.
— Круто…
— Ну, так ты пойдёшь отпрашиваться?
— Да… сейчас.
Зашли в кабинет, Диана увидела Алана, стоящего спиной, болтая о чём-то с Еленой Юрьевной. Нина вскоре его увидела, сначала не заметила. У Дианы в голове творилось нечто: «Опять он! Опять я гляжу на него! Ну почему ты не дашь мне покоя! Он такой… красивый… может быть… но что-то к нему так тянет, хочется его погладить по лицу… или нет, просто погладить… почему! Почему! Почему! Вот он рядом, я… я… кое-что придумала. Если Нина уйдёт, то никто не сможет помешать мне поговорить с Аланом, мы с ним всё обсудим, и я ему скажу, как я люб… или нет я ему всё выскажу, скажу, какой он плохой, какой он мерзкий и какой милый… Нет! Алан! Я ничего не буду говорить тебе, это ты будешь бегать за мной, когда-то, я заставлю тебя это делать, а пока что я буду с Ниной и только с ней. Алан подождёт». Елена Юрьевна освободилась, Алан прошёл мимо и улыбнулся, не получил ответной улыбки. Заметил, переменился в лице, что-то не так, будто всё идёт не по плану. Диана без страха отпрашивалась.
— Елена Юрьевна, у меня болит живот… очень сильно… — Для полноты эффекта, схватилась за живот, любой мог поверить, что он болит, — я не знаю, что делать!
— Так, сейчас… — Елена Юрьевна, схватилась за свою сумку, долго искала что-то, — вот! Держи, — подала Диане пачку таблеток, — иди, запей их в учительской.
— Хорошо.
Диана медленно, не спеша шла в учительскую, план разрушен. И что же делать? Ничего не решив, открыла пачку, увидала одну таблетку. «И что с ней делать?» — спрашивала себя. В учительской никого не было. Положила таблетку в карман одной рукой, другой крепко сжимала пустую коробку, вышла из учительской. Нина сидела в классе, смотря, как Елена Юрьевна что-то пишет. Она собиралась выйти, но её чуть не сшибла входящая Диана.
— Елена Юрьевна, в пачке не было таблеток! — быстро, тяжело дыша, сказала она. Первый раз Диана так лжёт в лицо человеку.
— Ну, тогда… — учительница долго молчала, — у тебя есть дома взрослые?
— Да!
— Тогда, я тебя отпускаю, — Елена Юрьевна улыбнулась.
Диана тоже улыбнулась, её схватила за руку Нина, увела. Бегом шли в раздевалку, сидели за одним мягким стулом, обсуждали Алана.
— Я буду тебя спрашивать снова и снова… — Нина въедалась Диане в глаза, — зачем он тебе?
— Я же говорю: ни зачем! — ответила Диана, шмыгая маленьким носом от начинавшегося насморка.
— Слушай, я вижу, как ты на него смотришь, и я знаю, зачем он тебе…
— Так зачем ты тогда меня спрашиваешь об этом?
— Просто хочу убедиться в своём мнении, а может быть я не права?
— Это… всё очень сложно, всё не так просто, да не буду врать он мне нравиться… да не буду врать, я хочу себе такого парня… но я одновременно не хочу этого, словно это не моё, словно что-то начнётся… плохое.
— Так встречайся с ним!
— А ты разве не против?
— Что ты! Нет, конечно! — Нина улыбалась, — Я только не хочу, чтобы ты… просто… если ты свяжешься с ним, он затянет тебя в их кампанию, где и Кайла, и Альбина и Равиль, и Саймон, все эти сумасброды.
