– Да уж – подумал людоед, представив себя на месте графа Монте-Кристо. – Мне только аббата Фариа тут не хватает! И тут у него начал созревать план побега.

В один из дней, охранник заставил его мыть пол в камере, и при своём уходе забыл забрать швабру. Швабра была из дюралевой, но, довольно прочной трубки.

Его от свободы разделяла только решётка на окне. Себастьян спрятал черенок от швабры под матрасом, и решил не мочиться, чтоб накопить побольше своей мочи. Доступа к воде у него не было. Раз в день вертухай приносил бутылку воды и галеты. К ночи он уже сильно хотел в туалет. Когда окончательно стемнело, он снял с себя робу, и помочился на неё. Когда она вся пропиталась жидкостью, то стала намного прочнее. Он скрутил её в канат и обвязал ею прутья решётки. Потом вставил черенок швабры, как кляп между скрученными в канат частями робы, и начал вращать. Благодаря такому рычагу, прутья решётки начали сжиматься, и образовалась достаточная брешь, чтобы могла пролезть голова.

– Пролезет голова, пролезет и тело! – При условии, что ты не толстый гимнаст! – решил Себастьян.

Себастьян не был гимнастом, но он каждый день делал вис на доске на пальцах, и пару асанов, из йоги. Он был в великолепной, для его возраста, физической форме. Он не был профессиональным альпинистом, но этого не потребовалось. Он, пролез между прутьев решётки, и как можно сильнее оттолкнулся от стены и нырнул в море. Немного сориентировавшись, он поплыл вдоль берега. Вскоре он выбрался на берег. Он был только в трусах. Ему нужна была одежда. Встретив под мостом бомжа, он забрал его одежду, после незначительных угроз, конечно. У бомжа, как это ни странно, в кармане куртки оказались документы, на фамилию Перейра.

– Себастьян Перейра!!! – Прикольно, – подумал Себастьян. Прямо, как в одном русском фильме, который он много лет назад скачал через интернет.

– «О нет, я не Негоро! – Я, Себастьян Перейра – торговец чёрным деревом»! – вспомнил вдруг он фразу из этого фильма.

Изменив своё имя в паспорте, на Себастьян, он перевёл все свои счета на новую фамилию и отправился в аэропорт.

– В России меня никто искать не будет! – решил он.

В аэропорту всё прошло, как говорится: «без сучка и задоринки»! Он взял билет до Сахалина. Оттуда, он хотел взять билеты до Японии. Он всегда мечтал туда поехать, но никак не получалось.

При полёте над Сибирью, неожиданно произошла остановка двигателей. Пилот принял решение на экстренную посадку. Везде была тайга, точнее лесотундра, и пришлось садиться прямо в узкий коридор между деревьями!

Посадка была жёсткая! Многие сразу погибли! Пилот выжил, и сказал, что помощи ждать не откуда, ибо незадолго до катастрофы они пропали с радара. Нужно выбираться самим к цивилизации. Из выживших пассажиров, все могли передвигаться самостоятельно, кроме него. У Себастьяна была сломана нога. И его бросили. Пассажиры в основном были испанцы, итальянцы и американцы.

– Скоты! – подумал он, – русские, так бы не поступили!

Группа выживших, после крушения самолёта, отправилась по навигатору одного из пассажиров в сторону ближайшего населённого пункта.

Себастьян пытался на одной ноге прыгать за ними, но быстро выбился из сил и упал на землю. Его тут же облепили комары, слепни и гнус! Их укусы и писк начали сводить его с ума! Жутко хотелось пить. Его нога воспалилась и начала нарывать. Никаких лекарств у него не было! У него поднялась температура, начался бред и он потерял сознание.

– Пей! – Разбудил его не знакомый звук.

Но он понял, что это русская речь. Его нашёл охотник из местного поселения, которого даже не было ни на одной карте, и отвёз на лошади в своё стойбище.

– Пей! – Услышал опять он, и открыл глаза.

Седой старик подносил к его губам деревянную пиалу с каким-то горьким пойлом. И он начал пить противную жидкость.

Седой старик оказался шаманом. Он взял опарышей с гниющей рыбы, и промыв их раствором из только ему ведомых трав, положил их на гниющую рану на ноге, и наложив сверху лопух перебинтовал тряпкой.

Через сутки, личинки мух съели всю мертвую плоть, не тронув при этом живые клетки, и окуклились. Шаман бережно собрал их и отложил в сторону.

Себастьян открыл глаза. Он посмотрел на своё ранение и удивился. Без всякого хирургического вмешательства и современных антибиотиков его рана прямо на глазах заживала! Он, нейрохирург, не смог бы ничего сделать, без своей клиники и лекарств. А тут, неграмотный седой дед, его вылечил. И не просто вылечил, спас ему жизнь!

В чуме в центре находился очаг. В котелке, подвешенном за цепочку на треноге, варилась похлёбка, под крышей висели вяленая рыба и мясо, а так же нитки с сушёными грибами. Напротив входа находился бубен, рядом висела одежда. Вокруг очага находились лежаки покрытые шкурами. Над одним он увидел в рамке черно-белую фотографию девочки. Это была дочка шамана. Она была отличницей в школе, куда её на зиму увозил вертолёт вместе с другими детьми посёлка.

– Как тебя звать?– спросил Себастьян.

– Хасава – представился старик.

– Я тебя никогда не забуду!

Тут в чум зашла девушка с фотографии. Себастьяну она сразу же понравилась. У неё были раскосые глаза и длинные, чёрные, как смоль волосы.

– Как тебя звать? – спросил Себастьян?

– Айка! – был ответ.

Айке было четырнадцать лет, и она была младшая дочь шамана. Если б не струпья от оспы на её лице, то она была бы даже очень красивой.

Не смотря на это, он сразу проникся к Айке тёплыми чувствами.

Выйдя на улицу, он сел на лежавшее рядом с чумом бревно и осмотрелся.

На лужайке стояли ещё четыре чума так же покрытые оленьими шкурами. С северной и западной стороны была тайга, которая защищала то ветра. С южной стороны паслось стадо олений, и раздавался лай собак.

Это оказалось стойбище эвенков-оленеводов, или, как раньше их называли – тунгосов.

Его обступили маленькие дети и с интересом стали его разглядывать. Все, и взрослые, и дети были одеты в традиционную одежду, и оленьих шкур – в малицу.

Тут из чума вышла Айка и дала ему горшок с жиром оленя.

– Себастьян развёл руками???

Она засмеялась, и показала жестами, чтоб намазал лицо и открытые участки тела. Мол, для защиты от гнуса и оводов.

Дети тоже начали весело смеяться, над глупым чужестранцем!

По случаю появления гостя забили одного оленя. Принесли ему пиалу теплой крови.

Себастьян из уважения выпил её и поблагодарил.

Раздался детский крик и плачь. Оказывается, два ребёнка не поделили олений глаз, который им дали за место сосательных конфет!

– Да уж – подумал Себастьян – такого даже по каналу «Дискавери» не увидишь.

Оленя тут же освежевали и разделали, орудуя только ножами. Топор при разделке никогда не использовали, на это было наложено табу! У всех мужчин на поясе висели самодельные ножи в деревянных ножнах. Именно в деревянных, а не кожаных.

Мясо поделили между всеми членами рода, а излишки решили завялить, что б оно не испортилось. При этом с его шеи сняли шкуру чулком, который называется мука. Как он позже узнал для изготовления эвенского маута, то есть аркана из кручёной сыромятной кожи. Для этого положив внутрь кожаного чулка специальную дощечку, мастер начинал нарезать по кругу полоску кожи, шириной в палец. Предварительно сбрив ножом шерсть. С шеи одного оленя получался ремень, длиною в 15 дар. Так по эвенкийски называли сажень, или метров по-современному. Потом шнур плотно закручивали, растягивали между деревьями и сушили. Далее его размягчали до придания эластичности, и просмаливали, натирая еловыми ветками. В конце изготовления на один конец маута хитрым способом крепили бронзовое кольцо, которое раньше делали из кости. И заготавливали маут исключительно осенью, во время гона, когда у оленей самцов, от запасённого на зиму жира, и для защиты на турнирах, гораздо увеличивалась в объёме шея.

Не смотря на начало осени, комаров меньше не становилось. Только ночью, с наступлением заморозков они впадали в анабиоз.