Ответ пришел спустя время. Без стука, тихо и практически незаметно приоткрыв дверь в их общую комнату, Эй-Джей вошел внутрь и замер у самого входа. Клементина смотрела на него пугающими, покрасневшими от накативших слез глазами и продолжала молчать. Время шло, а сон не заканчивался. Последнее видение не проходило, и, когда Эй-Джей, сорвавшись с места, впервые подбежал к Клем, заключив ее в нерешительные, но такие же крепкие объятия, девушка поняла. Это реальность. Реальность, которую она боялась представить; реальность, на которой давно поставила крест, в которую до последнего не хотела верить и в которой она, вопреки всему, оказалась. Продолжая беззвучно вздрагивать, Клементина обнимала одной рукой Эй-Джея и еле сдерживала улыбку, тяжелую, напряженную, но неизменно счастливую улыбку. Она жива, несмотря ни на что, — несмотря на укус, несмотря на культю, которая осталась от ее некогда здоровой ноги, — она жива, и это теперь самое главное.
Спустя время Эй-Джей объяснил Клем, что случилось. Он рассказал, как она вырубилась. Возможно, от болевого шока. Рассказал, как прижег рану, использовав сено и кремень, оставшийся у них еще с пещеры. Рассказал, как по одному убил всех ходячих, с улыбкой вспоминая, что они были слишком глупые и сами шли к нему, когда он, стоя за оградой, аккуратно убивал каждого в голову. Он рассказал, как с трудом водрузил Клементину на тележку и как докатил до школы, благо было недалеко. «Осталось немного» — повторял про себя Эй-Джей и уверенно шел вперед, зная, что это еще не конец. Эй-Джей рассказал Клементине, как она выжила и как спустя столько времени наконец вернулась домой.
«Домой» — думала Клем и тихо смеялась. Последний раз, когда девушка чувствовала себя дома, вспоминала Клем, был во время ее первой встречи с Ли. Маленькая девочка, прятавшаяся в своем домике на дереве, оставшаяся совсем одна, сама по себе. Только рация, мягкая игрушка и пакет печенья — последняя еда, что осталась у нее при себе, — вот, что Клементина вспоминала, когда думала о доме. И, кроме всего, еще страх. Хотя это и было восемь лет назад, все равно, Клементина до сих пор помнила тихий страх, который сковывал ее по ночам и который она всеми силами пыталась отогнать утром. Девушка улыбнулась. Теперь она не боялась, больше нет.
— Ты вернулась домой, — говорил Эй-Джей, сидя у края ее кровати, и улыбался. А Клементина качала головой и щурилась: «Не домой. В место, куда лучше дома. Я вернулась… — не в силах подобрать правильную формулировку, девушка молчала и упорно пыталась выбрать лучшее слово, однако такого не находилось, — …домой» — снова повторяла Клементина, пробуя это слово на вкус и продолжая усиленно думать. Нет, Эй-Джей не был прав, она не вернулась домой. Она наконец обрела этот дом.
Первые дни были самыми трудными. Приучаясь к новой жизни, Клементина испытывала массу трудностей. Ей приходилось заново учиться ходить. С костылями управляться девушка не умела, однако так просто сдаваться она больше не собиралась. Судьба… Нет, Эй-Джей подарил ей этот шанс начать все сначала. Он трудился ради нее, столько вложил, чтобы она жила дальше, и Клементина этого не забудет. Несмотря на то, что жить без завершившейся спустя столько времени войны девушка не умела, она все равно вкладывала все свои силы, чтобы этому научиться. Она верила в себя, верила в друзей, которые помогали ей восстановиться. И тем не менее одной веры Клементине отчаянно не хватало.
Шли дни, дни формировали недели. Постепенно Клементина научилась ходить на костылях, медленно, но верно. Она научилась принимать себя со всеми своими недостатками, как физическими, так и моральными. Несмотря на то, что «все закончилось хорошо», девушку продолжали мучить кошмары и, как ни странно, совесть. Она так легко сдалась. Так легко опустила руки и так просто согласилась предать все жертвы, на которые близкие ей люди шли ради ее жизни. Девушке самой стало стыдно. Она просто жалкая. Была жалкой, и, осмыслив произошедшее, Клементина наконец приняла в себе это и дала обещание больше никогда не сдаваться, что бы ни случилось. Она будет жить, ради других, ради себя, ради всего, через что ей довелось пройти за стенами школы. Несмотря на то что мир Клементины отравлен апокалипсисом, ее жизнь все еще оставалась бесценной. Как и любая человеческая. Теперь она поняла это, и не важно, что для такого ей потребовалось все потерять.
Верно. Так думала Клементина, и снова она ошибалась. Простого существования человеку никогда не будет достаточно, и именно это девушка забыла учесть. В ту ночь Клементина потеряла не только «жизнь, которую нельзя предавать», в ту ночь она потеряла саму себя. Оказавшись дома, Клем постепенно начала возвращаться в прежний размеренный ритм, и тем не менее оставалось до конца не объяснимое нечто, что мешало Клем чувствовать себя полноценной. А все потому, что той ночью не Клементина поставила на себе крест, а судьба поставила крест на Клементине и, в частности, ее прошлой обыденности. Потеряв ногу, девушка больше не смогла вернуться к борьбе, в которой всегда видела смысл жизни. Она больше не сможет сражаться. Никогда. И на самом-то деле. Она ведь даже по школе еле передвигалась — с трудом, что уже говорить о мире за ее стенами. Клементина, как вольная птица с обрезанными крыльями, мечтала снова взлететь, но разве это возможно?.. Девушка сама знала ответ: «Нет». Она потеряла свою прошлую жизнь, чтобы научиться жить новой. Спокойной, размеренной, настоящей. И рано или поздно она к ней придет, — рано или поздно, но не сейчас — Клементина знала об этом, принимала как факт. И тем не менее она понимала, теперь для нее ничего не будет так просто. Она не получит желаемого, если просто «поверит» в себя. Для этого Клементине нужно работать, вкладывать все свои силы, все возможности и все время. И только тогда она вернется к себе, к новой версии самой себя. Когда-нибудь она достигнет своих целей. Однако, это «когда-нибудь» было еще слишком далеко от реальности.
Одиночество. За физическими трудностями, за проблемами с принятием нового для нее мира последовало снедающее, разрушающее девушку одиночество. Очень часто Клементина оставалась одна. Все дети в школе нашли свое предназначение. Эй-Джей стал прекрасным разведчиком: пропадая целыми днями за стенами школы, он начал работать — охотиться, рыбачить, защищать школу; все обязанности, которые Клементина держала на себе раньше, перешли к Эй-Джею. И другие дети не лучше. Руби и Омар были заняты восстановлением теплицы. Вилли дежурил на стене. Аасим охотился, а Тен пропадал вместе с Эй-Джеем, обучаясь у него, совершенствуясь. Вместе с Клем осталась только Вайолет, но даже та предпочитала одиночество компании старой подруги. Ей нужно было побыть наедине, осмыслить произошедшее с Минервой, Луисом, с ней самой, и Клем уважала границы Вайолет в очевидный ущерб себе. Целыми днями Клементина либо спала, либо сидела у себя в комнате, изредка выбираясь погулять по внутреннему двору школы-интерната. Бывало и такое, что девушка часами сидела на одной и той же лавочке во дворе, в душе не представляя, что она должна делать. В теплицу ее не пускали, ведь «тебе сейчас нельзя напрягаться». В лес — тем более, она не готова. Но больше вариантов-то и не было. Клементина получила билет в новую жизнь без возможности вернуться назад, к старой. И это девушку убивало. Она стала лишней. Бесполезной. Ненужной. До последнего одинокой.
И все же. Даже несмотря на заставший ее врасплох кризис, Клементина не опускала руки. Больше она не сдастся. В ней теплилась надежда, уверенность, что когда-нибудь черная полоса закончится и начнется другая — лучшая, белая. И поводы надеяться давал ей не кто иной, как Шон. Несмотря на то что в реальности Клементине было нечем заняться, несмотря на то что их связь с Шоном пропала и впредь не восстанавливалась, девушка все равно ощущала приятную, слабую, но не менее очевидную для нее зацепку. После той ночи Клем много думала. Благо свободного времени оказалось более, чем достаточно. Прежние выводы, будто она убила Шона, разрушила свою, а главное его жизнь, оказались неверными. Парень на корабле — это не он, точно не он, это кто-то другой, и теперь Клементина была уверена на все сто процентов. Спустя время пришло чувство, определившее дальнейшую жизнь девушки. Несмотря на то что связь разорвалась, Клементина ощущала Шона, его присутствие где-то в другом мире. Она знала, что он не погиб, что он жив, и это чувство давало Клементине смысл жить дальше. Вина, съедавшая ее долгое время, вскоре растворилась совсем. Возможно, Шон и не с ней, возможно, их связь разорвалась, но он жив, и только это имело значение.
