Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

День первый. Лестница в небо.

Сфера изнутри была выложена экранами, похожими на зеркальные двери, сквозь которые можно было зайти и выйти в наблюдаемый мир. Два Ангела постоянно дежурили в небольшом пространстве, внимательно следя за состоянием данных по третьей планете в созвездии Свасты на окраине материальной вселенной.

– И всё- таки ты их не любишь.

– Я их брезгую. Они всего лишь набор тяжёлых элементов строительного мусора, что остался от ремонта нашего мира после этой ужасной войны.

– Это их тела, но ты забываешь, что дух был рождён в высших сферах, там, где даже нам с тобой не быть никогда.

– Ну пусть бы там и оставались.

Аруэль отвернулся от экрана и перевел глаза на Старшего дежурного.

– Чего ты от меня хочешь? Полюбить их? Так этого не будет…

Разговор внезапно прервал пурпур сигнального свечения от двери- экрана наблюдаемой планеты. И тут же в воздухе заискрились объемные знаки и сложные параболы геометрических рисунков, чьи проекции расходились сразу в пяти измерениях.

– Чего и следовало ожидать. – Произнес Ратуриэль. – Критическая масса народонаселения перекочевала в новое качество недолюдей.

– Ублюдков. Называй вещи своими именами.

– Я пошел докладывать обстановку, думаю, что кому то придется спускаться туда и пожить, собрать более тщательные данные.

Ратуриэль исчез, а Аруэль принял расслабленную позу отдыхающего в яйцеподобном кресле висевшем в центре сферы.

Старший дежурный поднимался по лестнице и с каждой ступенькой шаги его замедлялись. Погрузившись в глубокое раздумье, он принимал решение, кого из наблюдателей отправить на землю. Земель было не так уж и много, и за каждой из них приходилось следить неусыпно. Там были своего рода полигоны, где будущие Творцы сдавали жесточайший экзамен на право быть Богом.

Охранник прервал течение мыслей Ангела, преградив тому путь копьём.

– А, Сафар, прости, задумался.

– Трудное решение? – Полюбопытствовал Керуб.

– Да, пожалуй. – Отстраненно произнес Ратуриэль, глядя как копьё освобождает ему дорогу. – Мне на доклад.

– Пятая дверь слева.

– Что так?

– Да уже все там собрались и ждут тебя.

– Неужели все уже знают? – Растерянно спросил Старший дежурный и направился в указанном направлении.

– Потом заходи ко мне, расскажешь как там… – крикнул вдогонку Керуб, переступая четырьмя копытами по бледноголубому хрусталю лестницы.

Зал собраний, что скрывался за пятой дверью слева, представлял собой небольшую комнату из субстанции, напоминающей лёгкое белое облако, посреди которой стоял круглый большой стол, заваленный кипой бумаг, с описанием жития людей. За столом присутствовали семь Архангелов, внимательно изучавших каждый листок, а затем ставили свою резолюцию и печать и передавали соседу, пока все семь печатей не заполнят весь низ. Если не было спорных моментов, листок подшивался в Книгу Жизни, тем самым давая человеку право на бессмертие и жизнь в блаженных мирах. Ратуриэль осторожно приоткрыл дверь и заглянул во внутрь.

– Заходи, – сказал сидевший к нему спиной Архангел в красном ореоле.

Ангел робко вошёл и прикрыл дверь. Сила и Благодать, исходившие от обитателей комнаты, были столь велики, что Старший дежурный наблюдатель едва не терял сознание.

– Я с докладом по поводу Земли из Свасты.

– Печально твое известие. – Подняв голову, произнес Архангел фиолетового сияния. – Ты решил кого пошлёшь?

Ратуриэль не переставал удивляться тому, как им удавалось все узнавать раньше его прихода.

– Я пошлю моего напарника, Аруэля.

– Ты сделал правильный выбор, хоть и не лёгкий для тебя. А Аруэлю он пойдет на пользу. – Пристально вглядываясь в Ангела произнес Архангел Солнечного света.

Ратуриэль низко поклонился и в почтенном благоговении вышел в коридор, где его ждал Керуб.

– Я решил тебя тут подождать, – улыбнулся он Ангелу. – Ты весь светишься в два раза больше чем надо. Переизбыток Благодати даёт разрушение формы.

С видом знатока произнес Сафар, ожидая, когда его друг придет в себя.

– Они уже все знали, и им нужно было только мое решение. Знаешь, я только там в комнате его принял. – Как бы извиняясь объяснился Ратуриэль.

– Ты расстроен своим решением? – Посерьезнев спросил Керуб.

– Да, я посылаю самого слабого из нас, но весьма амбициозного, в надежде, что там он обретёт Силу и утратит свои амбиции.

– Ну, выдохни, – заулыбавшись, стукнул Ангела по спине Сафар, не могущий долго быть серьезным как все Керубы. – Решение принято, теперь надо его исполнить.

Приземление.

Аруэль с трудом открыл глаза. Прямо над ним проплывали белые облака на фоне голубого неба. Где то сбоку чувствовалось присутствие Светила. Мягкий теплый ветерок шелестел сочной зеленью придорожного куста молодой ивы.

– Скорую вызываем или сами довезём? – Донеслось до слуха, но подняться и рассмотреть говоривших не было сил.

– Сами. – Ответил грубый мужской голос.

Глаза закрылись, и Ангел погрузился в Не Бытие.

Двое мужчин осторожно подняли с обочины бездыханное тело и сунули его на заднее сидение легковушки.

Больничный комплекс "Травма" принял очередного пациента, оформив бумаги и взяв расписки от "спасителей". Обследовав больного на предмет переломов, вывихов, ушибов, его доставили в палату и водрузили на высокую кровать с приваренной над ней железякой, служившей поручнем для неходячих.

Темнота постепенно рассеялась и Ангел стал осваивать новое тело, наперед изучив все данные ума и мозга человека, чье место он занял, в то время как Душа того уже пошла подниматься по небесной лестнице, по пути осваивая все круги ада. Тело, сбитое накануне машиной, обживалось с трудом. Приходилось срочно генерировать ткани и кровь, чтоб не вызвать отторжение Светоносного Духа.

– Э, сосед, ты сдох или живой, – раздалось где то рядом. – Тя как зовут?

– Аруэль. – Произнес Ангел, соображая, что на вопрос всегда лучше отвечать.

Его ответ оказался настолько тихим, что он сам едва расслышал себя. Пересохшие губы плохо шевелились, а тяжёлый язык почти не ворочался.

– Аа, шевелишься, значит не дохлый, – раздался победоносный голос назойливого соседа. – Как тя зовут? Я не расслышал.

Но Светоносный Дух снова покинул тело.

Аркадий Кондратич с самой ночи пребывал в благодушном состоянии. Вчера он разбил морду соседу по лестничной клетке, сам получил утюгом по голове и другим частям тела, от чего и был доставлен в больницу с многочисленными кровоподтеками, ранами и ушибами, а так же переломом правой руки в локте и кисти. Гад сосед получил по заслугам, хотя и пришлось пожертвовать рукой и телом. Пить надо по- честному, тебе мне, тебе мне, а не стакан тебе, а бутылка себе. Аркадий, как честный человек, не смог этого перенести, тем более, что платил то он.

Оказавшись на больничной койке, он внимательно приглядывался к рядом лежащему, как ему показалось, трупаку, источающему запах не то ладана, не то ещё каких то духов. Труп оказался живым, но постоянно впадающим в отключку. Молодой человек сразу привлек его внимание, как только его внесли в палату. Худое бледное лицо, тонкие пальцы рук, крестообразно сложенных на груди. Зелёные шлепанцы на ногах, торчащих из- под видавшей виды простыни. Весь вид указывал на то, что это был наркоша, решивший свести счёты с жизнью. Медбрат казав, що хлопчик то ли сам кинулся под машину, то ли машина его сбила.

Принесли обед неходячим. Два супа, макароны с подливой, сомнительного содержания, компот и четыре куска хлеба.

– Э, я съем твое? Ты все равно щас есть не сможешь. – Спросил из вежливости оголодавший Кондратич, успевая запихивать в рот обе порции макарон и припивая их жидким супом. – Я завсегда рад таким молчаливым соседям.