Дав понаслаждаться минутку, обламываю парня, складывая все обратно и обещая, что когда приедем на место – вот тогда-а!.. Захожу, наконец, в дом, здороваюсь, помогаю Полине Артемьевне вытащить две достаточно объемные корзины с «небольшим перекусом» на крылечко. К дому на извозчике уже подъезжает Михаил Семенович со своей женой, следом порожняком следует еще один экипаж. Господин инженер очень напоминает одного из персонажей фильма о Шерлоке Холмсе. Пиджак и бриджи в крупную клетку, такая же кепка, ботинки с гетрами на пуговичках – вылитый английский джентльмен. Вышедший Александр Михайлович тоже сменил свою форменную тужурку путейца на темно-серую венгерку с бранденбурами и широкие черные шаровары, заправленные в хромовые сапоги.

И почти тут же нарисовывается Вольдемар. Видок у него – не очень, похоже, после ухода с концерта очень тесно пообщался с крепкими спиртосодержащими жидкостями. Не совсем твердая походка, мешки под глазами, да и взгляд мутноватый. Надеется взять реванш? Ню-ню, посмотрим…

Ага, посмотрел!.. Пока помогал распихивать корзинки, этот козлик, улучив момент, занимает место рядом с Дашенькой на откидном сиденье и торжествующе наслаждается моим растерянным видом. Ну, не затевать же скандал с дракой! Мне остается только сесть на аналогичное место в коляску к Прозоровым рядом с Сашкой… Помощь приходит неожиданно. Пуделёшка Бой, сидящий, несмотря на поводок, на руках у Полины Артемьевны, сначала угрожающе ворчит, потом даже тявкает пару раз. Наверное, что-нибудь очень обидное и нецензурное в адрес нежданного соседа, в чем целиком и полностью его поддерживаю. Затем, улучив момент, выпрыгивает из хозяйкиных рук и несется обратно во двор. Мадам остается только ахнуть и горестно всплеснуть руками. Моя лисичка-медсестричка тут же смекает, что нужно делать, и спешит за домашним любимцем.

Тут же поворачиваюсь к ее младшему брату и быстрым шепотом осведомляюсь, не хочет ли он поменяться местами с сестрой. Юный шантажист тут же выторговывает себе дополнительные десять выстрелов из люгера, на что безоговорочно соглашаюсь, и он быстренько занимает освободившееся место. Возвратившаяся Даша сразу понимает причину перемещений и садится рядышком под раздосадованный взгляд земгусара и понимающе лукавые улыбки Михаила Семеновича и Ольги Петровны. И всю дорогу, периодически поглаживая выручившего в трудную минуту песика, я развлекаю компанию рассказами и приличными анекдотами, помимо воли краснея, когда коляску на ухабах качает и Дашенька прижимается ко мне плечиком или бедром…

На место приезжаем достаточно быстро. Дачей называется огромный бревенчатый дом с мансардой, снимаемый, как мне объяснили, у какого-то богатого еврея. Вплотную к забору примыкает бор с высокими стройными сосенками, как близняшки, похожими друг на друга. Боя тут же отпускают погулять-побегать, и его звонкий, как колокольчик, лай слышится уже вдалеке. На мои опасения улыбаются, мол, всегда возвращается, никто и ничего ему здесь не сделает. Александр Михайлович с Михаилом Семеновичем расчехляют свои двустволки, одевают патронташи. Собираю дробовик и поручаю нести его Александру-младшему, чуть не лопающемуся от восторга и осознания важности порученного, сам навьючиваюсь брезентовой сумкой с короткостволом через плечо. Дамы остаются давать указания двум пришедшим местным теткам – то ли кухаркам, то ли горничным, но Дашенька появляется на крыльце. Мое солнышко тут же вручает мне небольшую корзинку и берет под руку. Народ двигается по широкой тропинке в лес, мы замыкаем шествие, пропустив вперед всех, включая очень недовольного этим Вольдемарчика. Чтобы никто не оглядывался и не подглядывал за нами.

Идти пришлось недолго, через пару минут выходим на небольшую вытянутую поляну-просеку, в конце которой, шагов через пятьдесят, стоит бревенчатый частокол. Располагаемся под навесом, где есть сбитый из толстых досок стол, накрытый брезентом, и импровизированная скамейка из большого бревна, подтесанного сверху, чтобы было удобно сидеть. Старшее поколение укладывает на стол свои ружья и выжидательно смотрит на меня. Ладно, начнем…

– Александр Михайлович, разрешите преподнести в подарок вашей дочери вот этот пистолет. – Достаю «малыша Джонни» и протягиваю главе семьи. – Я думаю, в наше неспокойное время он лишним не будет, но последнее слово – за вами.

Инженер весело смотрит на Дашу, затем выносит свой вердикт:

– Хорошо, я – не против. Только, прошу вас, Денис Анатольевич, научите ее стрелять из него. А то ничего сложнее кофейной мельницы она в руках не держала…

– Папа!.. – возмущается мое медноволосое чудо. – Как ты можешь?!

– Дашенька, я помню, как ты стреляла из Сашиного «Монте-Кристо» и как мы потом искали в мишени дырочки от пуль… – Александр Михайлович с шутливой укоризной смотрит на дочь. – Я при всем старании не смог научить тебя меткости, пусть вон господин подпоручик попробует. Надеюсь, к его словам ты будешь прислушиваться больше, чем к моим.

– Папа! Пап! А можно я тоже? – Александр-младший аж переминается от нетерпения с ноги на ногу. – Можно?..

– Неужели вы думаете, Александр Михайлович, что только военные умеют метко стрелять? – Взбодрившийся Вольдемар, язвительно усмехаясь, вклинивается в разговор, якобы невзначай потирая рукавом значок, висящий на груди. Вроде как Южно-Русского стрелкового общества. – Предлагаю подпоручику пари. Шесть выстрелов с десяти шагов. Выигравший и будет учить стрелять мадемуазель Дашу.

Ожил, блин, птенчик. Опохмелятором по дороге разжился? И видно, в достаточной степени рассчитывает на свои силы, чтобы предлагать такое. А может, слишком самонадеян. Вот мы сейчас это и проверим, только сначала понты слегка пообламываем.

– Я так думаю, что Дарья Александровна сама выберет себе учителя, и не надо навязывать ей какие-то условия. Что же касается пари – извольте. Из чего стрелять будете?

Земгоровец, усмехаясь, вытаскивает из кармана небольшой револьвер, «Веблей-Скотт» – судя по характерной форме ствола, прокручивает барабан. М-да, у дурного соловья и песни придурковатые, тратить калибр.455 на дырки в заборах? Вашу бы энергию, господин хороший, да в мирных целях…

Добро, достаю любимый люгер, выщелкиваю обойму, два патрона долой, чтобы в горячке лишнего выстрела не сделать, снова заряжаю. Идем к частоколу, где вездесущий Сашка уже повесил две бумажные мишени, захваченные с собой из дома. Михаил Семенович отсчитывает десять шагов, проводит веткой по песку линию.

– Какие-то особые условия? – Хочу сразу выяснить все тонкости, чтобы потом не спорить по пустякам. – Скорость, стойка, руки?

– Нервничаете, подпоручик? – Торжествующе усмехается земгусар. – Все просто. Шесть выстрелов с десяти шагов, за черту не заступать, стреляйте, как вам заблагорассудится, лишь бы в мишень попали… Начнете?..

– Нет, чтобы уравнять шансы, давайте по монетке, орел или решка…

Вольдемар стреляет первым, становится в классическую стойку. Тщательно целится перед каждым выстрелом, никуда не спешит. Это все, конечно, красиво, особенно учитывая, что я предпочитаю не целевую, а практическую стрельбу. Хотя в последнее время и по мишеням вроде натаскался…

Шесть выстрелов прозвучали, распугав привыкших к тишине ворон, галок и прочих пернатых. Теперь мой черед, выхожу на линию, люгер в руке, вдох-выдох… В голову приходит где-то услышанная фраза: «Настоящий стрелок – не тот, кто умеет целиться, а тот, кто знает, где должны встретиться пуля и цель…» Вдруг приходит ощущение какой-то воздушности, легкости, уверенности, что промахов не будет… Вскидываю пистолет, левая рука привычно поддерживает правую снизу, грохочут три ба-баха, как обычно на тренировках… Идем к мишеням…

Вольдемар уже подсчитывает очки и объявляет результат – пятьдесят три: десятка, три девятки и две восьмерки. И по иронии судьбы у меня – столько же… Блин, и что теперь? Второй тур?.. Или сделаем немного по-другому…

– Саша, будь другом, повесь еще шесть мишеней! – Смотрю, как парнишка уносится, затем поворачиваюсь к конкуренту. – Вольдемар Аристархович, а давайте сыграем по моим правилам. Три мишени, шесть выстрелов, шесть секунд. Считаем количество попаданий в малый круг. Идет?..