Ответили ей не сразу – только минут через десять.

– Где тебя носит посреди дня?! – резко окрикнула она, едва из ноутбука донесся невнятный голос. – Мой секретарь должен постоянно находиться на связи! И хватит жрать, когда я с тобой разговариваю!

На экране показалась физиономия существа, которое можно было бы принять за человеческого подростка лет двенадцати, если бы не слишком взрослое выражение чуть сонных фиолетовых глаз. Домовой Диня Ливченко, чья жизненная шкала в последние полгода резко рванула вверх, приведя его на должность личного секретаря Верховной ведьмы, поперхнулся бутербродом с черной икрой и долго прокашливался, вытирая губы рукавом шелкового халата.

– Всю ночь работал, только сейчас присел скромно позавтракать, – не слишком убедительно начал оправдываться Диня. – Вы же, Дарья Романовна, имеете привычку фигню на меня гнать. А резиденция у вас немаленькая, и на мне все хозяйство, все отчеты и ваше деловое расписание – да практически все на мне одном, на моих хрупких домовых плечах…

– Хватит ныть! – оборвала его Верховная. – Ты катаешься в Москве как сыр в масле и ни черта не делаешь. Но сейчас от тебя мне кое-что нужно, и срочно. Доклад по Петербургу: что там происходит?! Быстро!

– А-а, по Питеру… – Домовой полминуты громко чавкал, запихнув в пасть остатки бутерброда. – Да там и докладывать особо нечего. Тайный мир спокоен, как болото. Никаких тревожных предсказаний у нашей братвы… то есть у домовых… нет.

– Уверен?

– Будь я проклят, если вру, – закивал Диня. – Если домовые ломанулись обратно в свои зловоротни, то ждите десяток спокойных годков. Разве что мой дядька сцепился с Буяном Грозным в вестибюле Носферона, так их вурдалаки разнимали, а дядьке моему подбили глаз…

– Я не про идиотские комедии спрашиваю, Ливченко! – рассердилась Верховная ведьма. – Остальные две стороны Конвенции тайного мира! Чем заняты Гильс Муранов и Морок… я хотела сказать – тролль Бертилов?

– Да ниче-ем, – задумчиво протянул Диня, закатив глаза и пожав плечами. – Темнейший, как я слышал, помогает перевозить библиотеку Носферона. А Бертилов уже целый месяц празднует, так мой дядька говорит – из-за него Темный Универ к осени до верха и не отстроят, он всех только с толку сбивает.

– Бертилов празднует? – сощурилась ведьма. – Что он может праздновать, если все его мысли только о том, как вытащить девчонку из Тьмы?

– Так днюха у него летом, восемнадцать стукнет, вот и празднует, – пояснил Диня и, впадая в философский тон, задумчиво продолжил: – Не вечно же ему страдать, живые-то жить продолжают, да-а…

– Что еще могло произойти? – оборвала его ведьма. – Думай, вспоминай. Ну?!

– Дарья Романовна, да что вы, в самом деле! – обиженно взвился домовой. – Я же держу руку, можно сказать, на самом пульсе тайного мира. Случись реально что-то плохое, вы бы узнали первая. Я постоянно в курсе всего да еще и прибираю в резиденции вашей, поручения ваши выполняю. То одно, то другое. То званые обеды ведьмовские организовывать да еще соображать, кого с кем нельзя рядом посадить из-за вековой вражды, то срочно печатать ответы сразу на сотню писем, то в три часа ночи тащиться в ваш архив по вашей же прихоти…

– Тащиться в три часа ночи в архив по моей прихоти? – резко оборвала Верховная домового. – Повтори, я не поняла. Я не просила тебя об этом. Что ты несешь-то, соображаешь?

– Ну как же, еще неделю назад, – отозвался домовой после неуверенной паузы. – Сплю, вдруг звоночек от вас – мол, беги, Диня, в закрытый архив, неси мне все книги. Я, конечно, вам принес, но потом до утра бессонница мучила и головная боль…

– Бестолочь, да что же ты натворил?!

Повисла пауза, озвученная лишь озадаченным сопением домового.

– Ливченко, я не понимаю, зачем плачу тебе деньги, – тихим, но страшным голосом начала чеканить Верховная. – У тебя ключи от архива, и ты должен в оба следить, чтобы никто посторонний туда не проник! Там книги по опасной магии, и ты их выносишь сам и вручаешь в руки неизвестно кому! Какие конкретно книги ты выносил из архива?!

– Н-не помню, – промычал Диня.

В ответ ведьма рявкнула так, что он едва не выронил телефон:

– А ну живо туда!!! И показывай мне с экрана…

Домовой всполошился. В ноутбуке замелькали стены, окна и комнаты – его несли в руках. Долго гремел тяжелый замок, пока не показалась затемненная комната, отделанная резным деревом, с массивными книжными стеллажами от пола до потолка. На стеклах посверкивали изящные гравировки: «Заговоры защиты», «Порчельные», «Проклятия», «Переклады», «Свечное колдовство», «Вызовы людей», «Вызовы потусторонние запрещенные». Увидав, что содержимое именно этого стеллажа пропало полностью, ведьма побледнела и провела ладонью по внезапно вспотевшему лбу:

– Ливченко, да меня обманули и обокрали! Меня обокрали у тебя под носом, а ты там дрыхнешь и деликатесы жрешь, бездельник!

– Но, Верховная, я же вам их в собственные руки от…

Договорить домовой не успел: ведьма с треском захлопнула ноутбук и, высунувшись в окно, махнула рукой.

Из стоящего позади «ровера» прытко выскочил парень в черном плаще до пят и подбежал к окну, склонившись и щуря чуть раскосые восточные глаза:

– Что-нибудь случилось, Дарья Романовна?

– Выборг отменяется. Да, отменяется, потому что…

Ведьмак почтительно кивнул, ожидая продолжения фразы.

– У меня появились планы в Петербурге, – медленно проговорила Верховная.

Сейчас она снова казалась гораздо старше своих лет. Взгляд ее будто устремился сквозь весь этот мир, куда-то очень далеко.

– Возможно, мне понадобится сопровождение в Петербург, я собираюсь навестить там кое-кого. Я бы назвала его имя… но вряд ли Ведьмовство забыло прошлую зиму. Понимаешь, Стас, о ком я?

– Морок? – Стас Шкурин, ведьмак совсем не робкого десятка, слегка побледнел и поджал губы. – Неужели вы пойдете с этим существом… на какой-то прямой контакт? Это же небезопасно, Дарья Романовна. Мы могли бы связаться с Темным Департаментом и передать им письмо с уведомлением о всеобщем сборе трех сторон Конвенции…

– Всеобщий сбор Темный Департамент будет со скрипом готовить полгода, поскольку нет никакого повода. И явятся они туда хорошо подготовленными. Мне надо застать их врасплох. – Верховная ведьма, прищурившись, быстро и внимательно глянула на ведьмака.

Парень испугался всерьез: забегали глаза, даже слегка задрожали пальцы.

А ведь Стас – потомственный колдун, состоит во влиятельном московском ковене и многих, несмотря на молодость, превосходит мощью. Его отец угробил в магических битвах не одну дюжину ведьм. Сам он может сжить со свету любого человека, перешедшего ему дорогу, но сейчас затрясся, как ребенок, лишь от упоминания того, кто способен шутя отнять рассудок даже у самого сильного ведьмака…

– Выдохни, в лапы подлого тролля никого не потащу, – усмехнулась Верховная. – Все же у меня с темным народом давние связи, сама разберусь.

– И какие будут указания для нас? – Ведьмак явно вздохнул с облегчением. – Прикажете провести разбор полетов в Выборге? Костровых давно пора лишить места в Ведьмовстве – налогов от них в казну почти не поступает, скатились по наклонной…

– Как бы многим из вас не покатиться туда же! – Верховная огрела ведьмака свирепым взглядом. – Я же сказала – Выборг отменяется. Возвращайтесь в Москву и ждите моих распоряжений.

– Но эта Кострова… – осмелился снова напомнить Стас. – Неужели вы оставите ее в Ведьмовстве, хотя от нее одни проблемы?

– Семьи, где есть колдуны и ведьмы, потерявшие дар, на шабаш не допустят, и из Ведьмовства они тоже будут изгнаны, – успокоила его Верховная. – А сейчас передай приказ по всем ковенам: практика и прием клиентов запрещены всем без исключения, пока я не выясню, что происходит. А кто нарушит мой приказ, тому на нашем шабаше места не найдется. Вопросы есть? Если нет, тогда не задерживаю.

– Все ясно, Верховная, – почтительно поклонился молодой колдун и, подобрав полы плаща, поспешил обратно к своей машине.