Мангуст решил использовать сначала телепорт. Он, не обращая внимания на эльфа, вызвал меню, быстро добрался до активации телепорта и нажал на кнопку ПЕРЕНЕСТИ. К великому сожалению боевого хомяка, вместо мгновенного переноса, начался обратный отсчёт времени до его начала. Отсчёт был небольшим, всего пять секунд, но этого хватило, чтобы на четвёртой секунде эльф пронзил своим клинком Мангуста насквозь. Тут бы Сидмону вытащить свой меч из жертвы, но он вместо этого на пару секунд отпустил рукоять и поднял руку, чтобы прочертить пятернёй в воздухе какой-то знак. В этот момент телепорт и сработал. Мангуст с мечом в животе переместился на восемьдесят метров в сторону от эльфа. Киллер от неожиданности на некоторое время остолбенел. Нечасто игрокам удавалось удивить эльфа-НПС, но у Мангуста получилось это сделать. Боевой хомяк быстро, несмотря на ощущение почти реальной боли, принялся вытаскивать меч. И хоть он понимал, что это Игра, и что он оцифрован, вытаскивать клинок из своего живота оказалось не самым приятным занятием. Эльф, не торопясь, пошёл к Мангусту, нисколько не сомневаясь в том, что бедолаге осталось недолго возиться с мечом. На этой самоуверенности непись и погорел. Мангусту удалось-таки извлечь холодное оружие из своего тела и из последних сил достать бутылочку с «живой водой». А далее киллеру осталось лишь наблюдать, как игрок из песочницы неожиданно приходит в себя и резко даёт дёру, унося под мышкой магический эльфийский меч.

Боевые хомяки пришли в залу для реса. Они стояли и гадали, на какой из кушеток материализуется Вован-Кожемяка. Минут через пять в залу зашёл Мангуст с эльфийским мечом в руке.

– Угадал, что вы тут! – радостно сказал Мангуст.

– Ты где бегаешь? – сурово спросила его Белка.

– Да вот, – Мангуст, хвастаясь, продемонстрировал товарищам меч эльфа. – Подарочком разжился.

– Лучше бы ты не бегал, а Вована подлечил, такую информацию важную упустили. Что-то не хочет он тут появляться, – с досадой сказал Тузик.

– Да ты не торопись, тут Камень слабенький, народу к нему привязано много, все процессы могут идти чутка дольше, чем в той же хижине, – успокоил его Мангуст. – А вылечить его было невозможно.

– Откуда такая уверенность? – Серёга тоже был зол на Мангуста и, казалось, немного завидовал, что у того теперь был такой меч.

– Видимо, издержки специализации, – пожал плечами лекарь клана. – Вот ты же знаешь, есть ли, помимо этого Суходрищенска, ещё и Мокроштановск, а я знаю сразу, кого можно спасти, а кого нет.

– Нет ни Суходрищенска, ни Мокроштановска, – всё ещё обиженно сказал Серёга, только в этот раз он обиделся на то, что товарищ исковеркал названия городов.

«Эдак я на свою школьную училку литературы, скоро стану похож», – в ужасе подумал Серёга, вспомнив, как в пятом классе был предан учительницей анафеме за то, что перепутал Гоголя с Горьким.

А Мангуст объяснил:

– После удара у него осталось около тридцати процентов жизни. В игре от кровопотери не умирают, а у него почти сразу же здоровье опустилось ещё на десятку. Значит, кинжал был отравлен. И отравлен сильно. Тот эльф, что его завалил, был двадцать шестого уровня, значит, использовал не самый простой яд. А у меня даже и на простой противоядий нет. Я лишь недавно купил рецепт первого уровня, а ещё надо ингредиенты приобрести, да прокачать умение травника, чтобы разные противоядия варить научиться. Хотя если у кого-то из вас есть фанфурики с живой водой или ещё какая неведомая хрень, что жизнь добавляет, то шанс был его спасти.

Ни у кого не было «неведомой хрени», поэтому все промолчали, а над кушеткой возле окна появилось небольшое свечение, и через некоторое время разговорчивый скорняк уже смотрел на боевых хомяков. Примерно через полминуты молчаливого переглядывания, Мангуст нарушил тишину, спросив Вована:

– Ты не в курсе, кто это был?

Скорняк пожал плечами.

– У тебя врагов много? – не отставал Мангуст.

– Да вообще нет, – Вован нахмурился, словно что-то вспоминал.

От былого опьянения не было и следа, скорняк был трезв как младенец.

«Классная фича, – подумал Серёга. – Бухаешь до потери пульса, потом по пьяни падаешь в окно и расшибаешься, а через пять минут реснулся и трезв как огурчик, и голова не болит».

Впрочем, насчёт «голова не болит» Серёга, скорее всего, ошибался, по крайней мере Вован выглядел так, словно его мучает жесточайшая мигрень. Либо это он так пытался вспомнить, что произошло.

– Любезный, – осторожно обратился к Вовану Тузик. – Нас так некрасиво прервали на самом интересном месте, но нам не терпится продолжить разговор. Может, вернёмся в кабак? Сядем в ВИПку, чтобы никто не мешал.

Вован отрицательно покачал головой.

– Мне идти надо.

– Погоди, ты хотя бы расскажи сначала, что тут, вообще, происходит? Ты вроде в курсе, для чего нас сюда заслали, – не отставал Тузик.

Вован снова покачал головой.

Тузик не сдавался и, похоже, решил взять здоровяка скорняка на «слабо».

– Братишка, ты чего? Испугался, что ли?

Но Вован был непробиваем:

– Мне идти надо.

Скорняк встал с кушетки и направился к выходу.

– Подожди! – уже и Белка подключилась к товарищам, отпускать обладателя, возможно, очень ценной информации очень не хотелось. – Ты же обещал рассказать!

– Да чего рассказывать-то? Не знаю я ничего, – Вован глуповато улыбнулся. – Мало ли какой фигни по пьяни не придумаешь? Глупость спорол, вы уж простите. Я вообще ничего не помню. Пора мне. Увидимся.

«Как же, не помнишь, – подумал Серёга. – Всё ты помнишь, только вот почему-то забыть пытаешься».

Вован развернулся и побрёл к выходу из залы. Боевые хомяки поняли, что от скорняка ничего не добиться.

– Не стоит на него злиться, – вступился за скорняка Тузик. – Конкретно он зассал от чего-то. А чтобы такой суровый мужик, да так зассал, тут реальная причина нужна.

– Умеешь ты успокоить, – усмехнулся Мангуст.

– Действительно, и так было неприятно, а сейчас совсем страшно стало, – Крыс, казалось, от страха снова вот-вот потеряет сознание.

Серёга решил немного разрядить ситуацию шуткой.

– Всё равно он странный. Мог бы и рассказать. Его уже зарезали, что может быть хуже? А? Ведь уже же зарезали!

Шутка не прошла.

– В мире, где после того, как тебя зарезали, можно реснуться через пять минут, человек имеет много денег и прибыльный бизнес, который при желании можно отжать, и никаким ресом это не вернуть, – начал издалека Мангуст и выдержал небольшую паузу. – Ты реально думаешь, он испугался, что его ещё раз зарежут?

– Не нравится мне это всё, – Белка подошла к Камню. – Сейчас тут привяжемся и по номерам, спать. Утром рано в дорогу.

Все, кроме Тузика, подошли к Камню и ненадолго «зависли», копаясь в интерфейсе. Две минуты и все пошли на выход, один лишь Мангуст остался.

– Ребят! – негромко сказал он, подбирая слова. – Двести шестьдесят золотых не одолжите?

– Ну ты нашёл время обновки покупать! – Тузику надоело всех ждать, и он хотел поскорее уйти и перед сном допить медовуху.

– Мне не обновки, мне меч привязать надо!

– Что тебе надо? – переспросила Белка.

– Привязать меч! Он сейчас не мой же. Каждое оружие кому-то принадлежит, поэтому оно не остаётся на месте гибели, а уходит на рес с игроком, если успеть в мешок перекинуть. Конан же говорил. Мы когда что-то покупаем, оно автоматом привязывается, а найденное и трофейное оружие надо привязывать. С моим уровнем у меня сейчас кто угодно такую прелесть отобрать может.

– А что, эльф его к себе не привязал, получается? – удивился Крыс.

– Он же непись! У них оружие не привязано. В этом-то и вся фишка! Хотя я точно не знаю, может, если его завалят, то и меч исчезнет, там всё мудрёно в хэлпе по этому поводу описано. Поэтому пока он нигде ласты не склеил или за мечом не вернулся, надо мне его оружие к себе привязать!

– То есть он может из-за этого меча сюда вернуться? – Крыс побелел.

– Если привяжу к себе, то не вернётся. Он увидит, что у него в интерфейсе меч пропал.