Отчаяние незнакомки обуздав,

Решив полезть за кошкой прыткой,

Рубашки закатал рукав.

Но удержать себя не мог!

Любил он приводить в восторг

Пол слабый, ненадежный.

Ах, льстец он, невозможный!

XI.

«Не стоит милой столь особе

В прелестный день по пустякам

Тревогам поддаваться, злобе.

Я руку помощи подам!

Тем паче, что мое ведь кредо,

Наследованная от деда:

В любой ситуации – победа,

Без перерыва на обеды», –

В улыбке проходила та беседа.

Слегка пижонист и надменен

(Он в этом деле неизменен).

Она, смущаясь, улыбалась

И пальцами виска касалась.

Движение ловкое, второе,

Уверенное моего героя –

И словно покоритель Трои,

Взобрался ввысь по древу воин.

Маневр сей Софью не смутил,

Она прижалась крепко к ветке.

Всей хваткой цепкой, что есть сил,

Застыла в виде статуэтки;

И в левой вот уже руке,

На безымянной высоте,

Виновница сентябрьских тревог

(Читать умейте между строк)

У Радамеля оказалась

Да вместе с ним с небес спускалась.

Героям лавры не снискать!

Пустяк, казалось бы, но все же,

Взгляд благодарный испытать

Он на себе девичий сможет.

XII.

Она ждала ее, его…

Шатенка творческих фантазий;

Как андалузское вино,

Вобрав купаж многообразий.

В ней одиночество ютилось,

Таился мамин властный нрав,

Отцу-бедняге объяснявший,

Кто виноват, а кто здесь прав.

Но тело! Тело как прекрасно!

И безразлично, что в ней властно!

Венецианский бархат – кожа,

А статью с Барселоной схожа!

Без современного гламура,

Позерства и «утиных губ».

Естественная в ней натура,

Жаль только мир подобным скуп.

Прижав спасенную особу

К груди своей, поцеловав,

Сияя, проронила: «Слава Богу…»,

Взгляд Радамеля на себе поймав.

– Слов благодарности для вас

Я собрала бы все на свете. Браво!

– Ну не Помпею же я спас.

Не стоит, уверяю, право.

– Ах, улыбаясь и лукаво

Вы как-то все произнесли.

– А не пора ли вам идти?…

Она и он: смеялись оба;

Она – уютная особа.

Он – ироничен и шутлив,

И постановочно спесив.

Вот продолженье диалога

(Лишь атмосферу передал):

Она искала, видимо, предлога,

Он, видимо, ей в этом помогал.

– Навязчивой быть не хочу

В стремлении благодарить –

Позвольте хоть вас чаем угощу!

– Уговорили, так и быть.

– Недалеко отсюда, знаю,

Отличное местечко есть.

Не помешало бы присесть,

Сейчас об этом так мечтаю.

– Признаться, вас я понимаю

И эти взгляды разделяю.

XIII.

Любовь… любовь.

Ах, как банально!

Изношенно, сентиментально –

Писать об этом вновь и вновь:

Упоминать от сотворенья мира,

От первых праведных людей,

От Рима и до пьес Шекспира,

Слова и оды посвящая ей.

Идей и душ сколь много в жертву

Любви к ногам принесено?

И загнано сердец сколь в клетку

Ею?.. И ею ж освобождено!

О ней писал и друг мой, Саша.

Писал Тургенев, Тютчев, Блок.

Болели ею Аня и Наташа –

Знавал в любви Толстой все ж толк!

Какое право я имею?!

Судьбой неистовой гоним,

Творить иначе разве смею,

Коль сам я музою любим?!

Коль среди гениев когорты

Меж мной и ими грани стерты.

XIV.

Мне б бренной славы не снискать,

А все ж продолжу я писать!

О том, что бьется чуть сильнее сердце

В уютном месте за стеклом.

Влюбленность не измерить в герцах

У двух, сидящих за столом.

Давайте им мешать не будем,

По мне, поступок сей разумен.

Тем более я с содержанием знаком,