Только не прячься, Джек. Не прячься.

Ричард находит его между покрытых мхом корней старого дерева. Джек лежит на боку, выделяясь светлой шерстью на прошлогодней листве. Его лапы судорожно подергиваются, из пасти вырывается едва слышный скулеж.

Ричард знает, что Джеку не больно. И знает, что не может помочь — просто быть рядом и проследить, пока приступ не закончится.

Он ложится рядом, кладет морду на плечо брата. Прикрывает глаза. Он слышит, как в стороне стая продолжает Большой гон. Чувствует волчьи запахи и перегнившие грибы по другую сторону дерева. Ощущает короткие судороги брата, которые уже затихают.

Он ждет еще некоторое время. Поднимает морду и ложится рядом. Так, чтобы их тела плотно соприкасались. Он знает, Джеку это сейчас нужно. Ричард ждет, пока не чувствует, что брат окончательно расслабился. Тогда поднимается и тычется в его шею носом, заставляет Джека неохотно повернуться. Вылизывает морду, пока Джек не начинает добродушно ворчать.

Снова тычет, теперь в плечо. Джек поднимается, и оба брата двигаются по лесу. Не за стаей, а обратно, к поляне, откуда начали. Джек наверняка еще ощущает слабость, так что Ричард не торопится.

В первый раз подобный приступ случился сразу после возвращения Джека из колледжа, когда тот не смог там учиться. Ричард тогда перепугался больше брата и паниковал, пока тот сидел, обхватив себя руками, а его потряхивало. Он говорил что-то невнятное про духов, и тогда Ричард увидел страх даже на лице обычно непоколебимого отца.

В стае есть свой медик. Старый волк, который даже в Гоне не участвует, заявляя, что слишком стар. Желание Франклина уважают, хотя все знают, что он даст фору многим молодым.

Его жена принимала роды всех детей вожака, и к нему пришли Джек и Ричард. Франклин внимательно осмотрел Джека, которого до сих пор называл волчонком, и спокойно сказал, что беспокоиться не о чем.

Он говорил, произошедшее в колледже больше всего походит на нервный срыв.

А короткие приступы — на легкую форму эпилепсии.

Но Джек — шаман, поэтому всё не совсем так. Люди таскают с собой духов, и когда их слишком много вокруг, Джеку сложно.

Приступы не были опасными, повторялись довольно редко и не угрожали, Джеку просто лучше было не оставаться одному. Но обычно он ощущал приближение за пару дней да и просто так они не возникали — всё равно до них были какие-то нервные потрясения.

Они возвращаются к человеческому облику на поляне. Короткая вспышка боли, и звуки становятся тише, запахи не так интенсивны. Ричард ненавидит этот момент: как будто глохнешь и слепнешь на миг.

Он моргает, привыкая к человеческому зрению и восприятию. Ежится и начинает одеваться.

— Я не знаю, почему это произошло, — тускло говорит Джек. — Ничего заранее не ощущал.

— Ты же пил недавно. Наверняка спровоцировало.

— О… точно же.

Ричард почти слышит не высказанное «вот я дурак», поэтому успевает сказать раньше:

— Ты не виноват.

Его голос твердый и уверенный. Ему важнее, что это обычный приступ, с которым они давно научились справляться. Ничего серьезного или нового. Джек шнурует кроссовки и вскидывает голову. В его голосе слышится тоскливое рычание:

— Ты должен был стаю вести. А из-за меня всё бросил.

Ричард пожимает плечами:

— Стаю может вести отец. Они не остались без вожака.

— А если он так проверял тебя? И ты провалил испытание… из-за меня. И что подумают остальные?

— Что брат для меня важнее, чем очередной Гон, — грубовато говорит Ричард. — Если они готовы были тебя бросить, это их проблемы.

— Дик, ты не можешь вечно со мной нянчиться.

— Джек… ты куда сильнее, чем думаешь. Я это знаю. Все знают. Кроме тебя.

Джек старательно завязывает шнурки, возится куда дольше, чем стоит. Ричард прищуривается и сбивает брата с ног, пока тот не ожидает. Они уже обратились в людей, но всё равно ведут себя как волчата, возятся в траве, пока Джек пытается вырваться, а Ричард не дает. Будь они волками, еще бы и покусывали друг другу уши, но людям это делать не очень-то удобно.

Со смехом Джек всё-таки кладет брата на лопатки, и спину Ричарда прошивает боль.

— Ой, — Джек отпускает брата, заметив его перекошенное лицо. — Шрамы, да?

Ричард садится на землю, ведет плечами.

— Ага. Наверное, из-за трансформаций снова о себе напомнили.

Он смотрит на лицо брата и внезапно хихикает. Джек хмурится:

— Что?

— Да оба мы с тобой поломанные.

— Тебе это не помешает стать вожаком.

— А тебе — шаманом.

Джек молчит. Обхватывает руками колени и смотрит на лес. Ричард сидит рядом, начинает мерзнуть, но идти за курткой лениво. Приваливается к теплому боку брата, тот только хмыкает.

— Помнишь Эви? — неожиданно спрашивает Джек.

Девушка из стаи, она умерла около месяца назад: попала в аварию.

— Да, — мрачнеет Ричард.

— Это не было несчастным случаем. Мне Рик сказал, отец скажет об этом после Гона. Это Мортоны.

Другая стая города, которая вечно борется за территорию.

— У них появились новые лидеры и сильные колдуны, — говорит Джек. — Думаю, поэтому отец захотел, чтобы ты сегодня провел Большой гон. Посмотреть, насколько ты готов к очередной борьбе за территорию. Тем более… у Мортонов зуб на тебя. С прошлого раза.

Ричард вздыхает и ощущает тоску. Похоже, короткий привычный приступ скоро станет меньшей из их проблем.

— Ты лучше меня, Джек, — говорит он.

— Гм?

— Ты бы не стал мстить.

— Со мной не делали того, что с тобой.

Ричард остается ждать стаю.

Джек идет прогуляться, чтобы потом вернуться домой. Он не хочет встречаться с остальными волками.

Он шагает по дороге, что вьется вдоль леса, еще чувствует запах перегнивших листьев. Кажется, краем уха слышит даже стаю, вернувшуюся на поляну. Наверняка сейчас будут обсуждать Мортонов.

Всё это напоминает Джеку о том, что произошло два года назад.

Тогда Ричард исчез. Сначала Джек не волновался. Он знал, что вечером брат собирался на какую-то вечеринку, а Джек тогда слишком устал на новой работе и пораньше лег спать.

Утром Ричарда не было, а его кровать стояла нетронутой. Телефон не отвечал. И тогда Джек начал волноваться, Ричард никогда не исчезал, не предупреждая. На работу он тоже не пришел, и вечером Джек уже был у родителей.

Отец хмурился и сухо сказал, может, Ричард «опять показывает характер». Джек в тот момент уже был близок к панике, огрызнулся резко и явно так, что даже отец поверил.

Тогда подняли всю стаю, и волноваться начали уже все. Особенно когда выяснили, что в последний раз Ричарда видели и правда на вечеринке, только ушел он не сам, его увел Дин Мортон. И Ричард выглядел так, будто пьян.

Джек не сомневался, брата опоили и похитили.

Тем более, Мортоны тогда уже вели с ними борьбу за территорию. Среди стай оборотней это обычное дело, но некоторые переходят границы.

Мортоны не отрицали. Посмеялись «наконец-то вы поняли». Пообещали вернуть Ричарда за уступки территории.

Кажется, Джек тогда в первый и последний раз в жизни кричал на отца. Говорил, что из-за его мягкости в делах с Мортонами дошло до такого. Отец молчал и не одергивал сына.

Он действительно пошел на уступки, и Ричарда вернули. Он просто постучал в дверь их квартиры и вернулся. Худой, с синяками, ссадинами, но без особых повреждений.

Он проспал почти сутки, а потом отказался говорить. Буквально. Ричард ходил на работу, но, как знал Джек, ничем там особо не занимался. Надолго отправлялся на прогулки в одиночестве. Не сказал ни слова ни родителям, ни кому-либо еще из стаи.

Он говорил только с Джеком. Не больше, чем необходимо, но хотя бы говорил.

Однажды родители снова пришли, Джек впустил их и тихонько зашел в комнату брата.

— Дик, они просто хотят увидеть тебя.

— Не надо. Пожалуйста…

Джек тихо закрыл дверь и, вздохнув, сказал родителям, что лучше в другой раз. Отец явно хотел вспылить, но мать мягко положила руку ему на локоть и кивнула.