Лесопилка находилась примерно в 15 километрах от острова, и попасть на нее можно было только по одной дороге, которая была разбита еще задолго до наступления катастрофы. Когда-то давным-давно, когда еще огромный город был не таким уж и огромным, лесопилка представляла собой большой комплекс строений, который занимался обработкой и переработкой древесины, которую позднее сплавляли сперва плотами а затем и небольшими баржами по реке в город. Со временем вокруг строений выросла маленькая деревенька. Когда город перестал нуждаться в брусе, досках и опилках в таком количестве, заменив их на бетон, стекло, железо и пластик, лесопилка постепенно стала умирать, но деревня вокруг никуда не делась. Кто смог, тот уехал в тот же город, а кто нет, остался доживать свой век. Удаленность от города, отсутствие нормальной инфраструктуры, разбитые, раскисшие дороги сыграло с деревней плохую и хорошую вещи. Народ постепенно спивался, маялся от безделья, но зато когда пришла катастрофа, жители деревни даже не сразу о ней узнали, телевидения не было у них уже давно, телефоны работали через раз, а радио было уже далеко не у всех… Теперь лесопилка кое-как смогла вновь запустить производство и снабжало остров и пару маленьких поселений выживших на севере готовым материалом в виде бруса и досок.

За раздумьем Леший и не заметил, как добрался до здания администрации. Зайдя в него, он отряхнул дождевик, оправил одежду и отправился в кабинет главы.

– Валерий Петрович? – постучав, вошел он в кабинет, игнорируя молодую симпатичную секретаршу, отчаянно замахавшую на него руками, когда тот, не сбавляя ход, прошел через небольшую приемную прямо к кабинету шефа.

Хозяин кабинета поднял глаза от бумаг на вошедшего. Тот закрыл за собой дверь прямо перед носом секретарши.

– Чего тебе? – грубо спросил глава деревни, привыкший к подобному проявлению неуважения от этого грубоватого, неотесанного мужика, умеющего только, бегая в своем наряде по лесам, махать ножом да стрелять из автоматика.

– Я по поводу поездки… – Валерий Петрович хмуро посмотрел на бойца. – Я планирую рейд в город. Мне нужно отвести девушку, которую нашли в озере и раздобыть кое-чего для нашей больницы, плюс кое-какие свои дела…

– Не сейчас, – прервал Валерий Петрович. – Ты выдвигаешься в составе группы переговорщиков на лесопилку. Нужно выяснить все нюансы дела на месте. Ты – за главного.

– Я? – удивился Леший. – С меня какой переговорщик-то, Валерий Петрович? Отправьте вон, зама своего! Он у вас ведь по этой части… умеет языком…

– Леший! – внезапно взорвался хозяин кабинета, стукнув кулачищами по столу. – Ты совсем, я смотрю, от рук отбился?! Я сказал, едешь в составе группы, значит, ты едешь в составе группы, а не с этой бабой городской на пошлехушки! Бабу захотелось!? Я тебе из наших выдам, семью заведешь, а не так вот… У нас война на носу а ты…

– Херня это, а не война! – грубо оборвал Леший, поднимаясь со стула. – Хотели бы они войны, так бы и напали уже. Баб им наших нужно да кому-нибудь кровь пустить!..

– А ну сядь! Куда пошел!? – заорал Валерий Петрович, побагровев, видя как Леший развернулся и пошел к двери.

– К рейду готовиться, – кинул тот через плечо, не сбавляя ход и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Молодая секретарша так и подпрыгнула, вытаращив на Лешего свои огромные глаза. Он хмыкнул, когда та, ойкнув, опустилась на место.

– Тогда уматывай из анклава!!! – заорал Валерий Петрович, открыв дверь сильным ударом ладони. – Думаешь самый-самый тут?! – навис он над Лешим. – Мы тебя, гаденыша, приютили, а ты нас кидаешь вот так, когда жареным запахло?..

На шум в приемную ввалились двое военных, дежуривших на этаже.

– Взять его! – заорал Валерий Петрович подчиненным.

Те в нерешительности переглянулись, посмотрели на Лешего. Тот, что был с сержантскими лычками, нервно сглотнул.

– Под домашний арест! – продолжал кричать начальник, размахивая руками и брызжа слюной так, что, наверное, было слышно во всех кабинетах администрации. – Чтобы завтра утром его с группой на выезд!..

– Ага, два раза!.. – набычился Леший, напрягшись.

Глава деревни задохнулся невысказанной фразой. Он смешно хватал воздух грудью, сжимая и разжимая кулаки, пуча глаза, словно рак.

– Мужики, – внезапно тихо обратился к военным Леший, и, обернувшись, добавил прелестному созданию с глазами в пол-лица, которое чуть не забилась под стол, – и дама… Я извиняюсь, но раз уж все равно арест…

Не договорив, он резким ударом в челюсть свалил кричащего на него мужчину. Валерий Петрович поперхнулся и скатился по стене, закатив глаза. Секретарша пискнула в углу. Один из военных попытался схватиться за оружие, но сержант остановил нервное движение младшего по званию, видя, как Леший поднял руки и оскалился в своей фирменной улыбке, принимая боевую стойку.

– Сержаааант… – протянул он и, когда оба военных примирительно подняли руки, продолжил. – Он сам вывел… У меня дел по горло, а он с этим рейдом… Я был не прав?..

Сержант робко кивнул, косясь на начальника.

– Ты это, – не решаясь начал он. – Пойдем лучше, под арест сказали…

Леший сплюнул, обернулся к девушке и с милой улыбкой проговорил, прежде чем выйти.

– Девочка, ты это, водичкой шефу побрызгай в лицо и врача вызови. Убить не убил, но мозги я ему встряхнул.

Когда они вышли из приемной, в коридоре было людно. Все работники администрации повыскакивали посмотреть, что же там произошло.

– Надо же! – Воскликнул Леший, – Здесь столько народу занимается бесполезной, но важной «работой»… А нам там сборщиков не хватает…

Лешего конвоировали до его дома, где приказали сидеть, не высовываясь, до утра, приставив к дому четверых бойцов, которые должны были менять друг друга каждые 3 часа. Лежа на диване, он размышлял над случившимся. Ну не та ситуация, чтобы так было орать на него, грозиться, да еще и под стражу брать. Что-то его во всем этом настораживало. Может быть и действительно, не все так радужно, как он представлял? Явно ведь всей информации до него не довели, и может быть все действительно очень серьезно? Ну тогда надо было бы рассказать Лешему все, как есть, а не грозиться арестом и изгнанием из анклава… Да и наверное махать кулаками не стоило, но глава мужик хоть и вспыльчивый, но понять был должен, что тоже перегнул палку. Пусть на своего зама так орет, а он, Леший, ничего этому анклаву уже не должен. Давно не должен. Напротив, анклав уже задолжал ему…

Он лежал, размышляя над тем, что произошло и как ему быть дальше. Вариантов было немного, но среди них выделялся один: нужно валить из этого места, брать Надю и уходить до рассвета, благо, оружие в доме есть, снаряжение кое-какое тоже. Забрать Надю, вытащить припрятанную под полом дома лодку, и уйти водой. Добраться до одной из лежек и уже там затариться основательно для дальнего рейда. Он еще сомневался в разумности своих действий, но все говорило именно за этот план. В деревне что-то назревало, он давно чувствовал чью-то руку, зависшую над его головой.

Из раздумий его вывел звонок телефона. Леший как можно более флегматично посмотрел на дребезжащий аппарат и отвел глаза. Солдат, прикрепленный к нему, нервно дернул губой. Телефон не прекращал настойчиво звонить. Парень кивнул бойцу, не вставая с диванчика, мол, возьми, если хочешь, на что тот отрицательно качнул головой. Леший пожал плечами, поднялся, но прошел мимо столика, к холодильнику. Вынул пару запечатанных в пищевую пленку бутербродов. Один протянул своему надсмотрщику. Тот вновь отрицательно помотал головой, но, как показалось Лешему, как-то не убедительно, и потому он снова протянул бутерброд, и охранник с ленцой, как бы нехотя все же согласился принять угощение. Вернувшись к дивану, хозяин дома снял трубку с аппарата и тут же опустил обратно, сбросив звонок. Затем демонстративно выдернул шнур из телефона и уронил на пол, запихав его под диван, картинно покачав головой и поцокал языком, от чего боец прыснул в кулак.