И не подумаю. Вот если бы мне ботинки оставили, а так боюсь ногу зашибить. Мне мои ноги как-то дороги. Особенно в сложившихся обстоятельствах!

Стражник тут же бросился выполнять: освободил затекшие конечности. Они тут же мерзко закололи тысячами иголочек. Но я спешила убраться с пыточного стола, куда угодно, только подальше. Так спешила, что едва не свалилась на пол. Голова закружилась: не то от пережитого, не то от страха перед тем, что мне еще предстояло.

К счастью, меня подхватили, прижали к себе. К счастью, отпустили (на мягкий диванчик с синей обивкой), прежде чем я успела уловить запах хвои и понять, кто же подхватил. Теперь я очутилась на второй половине комнаты. Бразз погасил лампу, и пыточная утонула в тени. Но почему-то спокойнее от этого не стало.

Я потерла красные следы на запястьях и подняла голову. Так Гордон казался еще более высоким и внушительным, что мне совсем не понравилось. Как и зеркальце в его ладони.

– Передумали издеваться над беззащитной девушкой?

Он поморщился, словно от зубной боли.

– Заключенных нельзя пытать. Это противозаконно.

Что-о-о-о? Я на миг даже дар речи потеряла от возмущения.

– То есть ты меня просто пугал?!

Не хотела я фамильярности, просто оно само собой как-то на ты перешлось. Да и вообще, достали эти иномирные церемонии!

– Морально воздействовал, чтобы склонить к сотрудничеству.

– А дыба?

– Это антиквариат.

То есть фальшивка, и я тут зря потом обливалась? Ах ты ж… змей! Склонить к сотрудничеству захотел! Да я бы сама тебя склонила! Уууу! Хотя… Зеркальце словно накалилось в его руке и теперь поблескивало оранжевым. Моя живая фантазия быстро нарисовала не самые лицеприятные картинки, как это зеркальце можно применить.

– Послушай, не надо никаких сывороток правды.

– Это называется зеркало истины, – поправил лорд.

– Да плевать как оно называется! Давай ты мне просто поверишь на слово!

Гордон снова вскинул бровь, губы его дрогнули.

– Мы раз за разом возвращаемся к вопросу о доверии, – иномирный гад покачал головой, склонился надо мной низко-низко и взял за руку. – Но это позволит нам быть честными друг с другом.

Кто и с кем будет честным, спрашивается? Не очень-то похоже, чтобы мне собирались хоть что-то объяснить. И не надо ко мне тянуться с этой золотистой штуковиной!

– Загляни в зеркало.

Ага, конечно. Откуда я знаю, что эти истинные зеркала делают!

– Загляни в зеркало, Юлия.

А голос-то какой спокойный! Гипнотический просто. Тоже мне, победитель «Битвы экстрасенсов»! Хотел общаться нормально, так общался бы сразу, а то – ремни, дыба, глазками луп-луп…

Гордон оказался коварнее и проворнее, чем я предполагала. Резво сунул зеркало мне в руки и шустро подтянул вверх. Я честно хотела зажмуриться, но не успела, уставилась на штуковину. И едва не отпрянула. Нет, я не была чудовищем, просто не была собой. Странное ощущение, немного жуткое: смотреть на чужое лицо, и знать, что это ты.

Не знаю, почему это назвали зеркалом, потому что оно оставалось прозрачным, я видела свое отражение нечетко, как в стекле. К счастью, фамилия Патрисии не была говорящей, никакого сходства с утками. Высокий лоб, тонкий нос, большие светлые глаза и маленький рот с пухлыми губами.

Поверхность ярко вспыхнула, ослепила меня, не позволив свыкнуться с новым обликом. Если бы не сильные ладони лорда, дорогое зеркальце пришлось бы собирать по осколкам.

– А теперь проверим, – ему пришлось присесть рядом, чтобы не возвышаться надо мной. – Как тебя зовут?

Я опасливо посмотрела на зеркальце – вдруг оно бьет током при неправильном ответе, и выдохнула:

– Юлия… Беседина.

Ничего не произошло. Никаких вспышек, никаких звуков, только наше дыхание и руки лорда, сжимающие мои. Даже Бразз куда-то подевался.

– Я тебе нравлюсь, Юлия?

О… Ничего себе вопросы! Эй, да ты только что меня пытками пугал, а теперь хочешь признания в большой и светлой?

– Конечно, нет!

– Нравишься, – заявило зеркало.

А-а-а-а!

Оно разговаривает! Только что-то не то говорит… Эй, стекляшка, я за такое и специально уронить могу! Интересно, если разбить говорящее зеркало, лет на семь онемеешь или просто получишь подзатыльник от лорда? Кажется, Гордон предугадал мое желание, потому что сжал ладони чуточку сильнее.

– Работает, – деловито сообщил он. – А теперь расскажи, кто ты и что с тобой произошло.

Ха! Значит, веришь этой стекляшке? Тогда посмотрим, что ты скажешь на правду.

Пришлось повторять все, что я рассказала раньше, и даже больше. Про девичник Виты, молнию, странную незнакомку в винтажном платье, подмену тел и осьминога. Слова словно лились сами по себе, я отвечала первое, что приходило в голову, совершенно не задумываясь. Зеркальце при этом молчало. Не представляю, как оно работало и на чем: на магии или это какая-то иномирная технология.

На этот раз Гордон принял правду со спокойной сосредоточенностью, только иногда хмурился и изумленно вскидывал брови. Но кажется, верил. Закончила я адресом своей квартиры, и тут сорванное горло дало о себе знать. На последнем предложении я закашлялась.

– Хочу пить, – прохрипела.

Странно, откуда еще силы берутся разговаривать?

– Я дам вам воды, но сначала ответьте еще на один вопрос.

Тут же захотелось испепелить его взглядом.

– Почему вы?

Мне тоже хотелось об этом знать. Почему изо всех людей Утконос свалилась именно перед моим автомобилем? Карма у меня, что ли, дырявая?

– Случайность, – предложила я.

– Это судьба, – настояло зеркало.

Ух, злыдня!

– Хватит, я так не думаю!

– Думаешь.

– И где же мне ее искать? – прекратил наш спор Гордон.

– В моем теле.

Оценивающий взгляд лорда скользнул по моей груди и ниже, до самых голых ступней, которые я тут же втянула под платье. Как-то у меня симпатичные мужчины и связывание не ассоциировались с романтикой на дыбе. Да и в том случае подразумевалось хотя бы мое согласие.

Он нахмурился. Видимо, чем-то моя фигура ему не понравилась. Или наоборот, слишком понравилась…

– Да не в этом теле! – зашипела яростно. – В моем, которое гуляет на свободе…

– Так, – невозмутимо перебил лорд, – вы из другого мира, и у вас можно сменить тело как платье, и пойти на прогулку?

– Нет, но наверняка можно у вас.

Он промолчал, и я с ужасом осознала, что если бы можно было, то мне бы давно поверили. И что у меня нет доказательств. Ни одного, кроме правдивого зеркала. Хотя даже будь у меня сотня доказательств, я вообще не знаю, где я.

– Есть множество нестыковок. К примеру, откуда вы знаете наш язык?

– Это вы мне объясните. Может, его знала Патрисия…

Гордон прищурился, а я прикусила язык. Надо же так проговориться? Я смутно помнила, что сначала ничего не разобрала из слов авантюристки. Но затем все стало понятным, как и на той странной табличке, словно в мою голову встроили переводчик. Чушь какая-то!

Он молчал, изучая меня, а я старалась не моргать. Пусть видит, что я его не боюсь. Может, меня все-таки отпустят, или я законченная оптимистка?

– Значит, вы из Неизвестных миров…

Другой вопрос. Я немного расслабилась, совсем чуть-чуть.

– Что значит неизвестных?

– Это общее название, – снизошел до короткого объяснения лорд-пока-еще-не-садист. – Я разыскиваю женщину, которая скрывается под именем Патрисии Утконос, впрочем, не только я. Она опасная преступница со множеством обличий. Перемена тел объясняет секрет, как ей до сих пор удавалось оставаться незамеченной.

– То есть ты даже понятия не имеешь, кого ищешь?

С ума сойти! Я ведь могла наврать им с три короба в стиле «Секретных материалов», и ничего бы мне не было. Видимо, эта мысль явственно отразилась на лице, потому что лорд Гордон нехорошо так улыбнулся. Ах да, не могла… Зеркальце все правду бы выдало, правдоруб стекольчатый.

– Кто ты вообще такой?

– Тобиас Гордон, лорд-страж. Я слежу за правопорядком в столице. Я принял вас за преступницу, поэтому обращался с вами соответствующим образом.