– Ну ты, Смирнов и сволочь, – шипела Маринка, нервно кромсая ножом луковицу. Слёзы наполняли глаза, но она делала вид, что это исключительно от едкого запаха. – Чем ты думал, когда это покупал? Как вообще тебе могло прийти в голову купить ЭТО? Ну как?

– Манюнь, ты чего?  – Максим попытался приобнять её  за талию, но она больно оттолкнула его локтём. – Сама же хотела в отпуск. Что опять не так?

– Вот именно, Смирнов! Я хотела в отпуск! Только в нормальный отпуск, понимаешь?  А не в эту дыру, – на глазах Марины блестели слёзы. – Алупка! Господи, даже звучит отвратительно!  Что вообще там можно делать в феврале?!

– Отдыхать, Манюнь. Хороший отель. Даже название «Марине», почти как твоё имя, специально подбирал, чтоб тебе приятно было. Отзывы отличные, я всё изучил. Бассейн, СПА, ресторан. К тому же Серёга там с семьёй отдыхал на новый год. Нахваливал.

– Да твоему Серёге везде классно, особенно если пива побольше выпить! Как вообще ты догадался такое дарить на день влюблённых?

– Да блин! Что не так? Я же обещал отпуск? Я сделал… – Макс начинал злиться, но держал себя в руках и старался говорить как можно спокойнее.

За семь лет он привык к вспыльчивому характеру Маринки и таким вот скандалам на ровном месте. Но сегодняшняя ссора, пожалуй, была самой глупой и раздутой буквально из ничего. Сегодня Маринка превзошла саму себя.

– Уж лучше бы помолчал! Обещал он! Что ты мне в прошлом году говорил? Не помнишь? А я тебе скажу, – Маринка развернулась, и в руках её угрожающе сверкнул нож. – Ты мне обещал, что летом мы поедем в Италию. А в августе что сказал? Сейчас нет денег – лучше поедем в Таиланд на Новый год. Я согласилась. А в декабре, что ты сказал? Нет денег! Опять! Так что засунь в задницу свои путевки в грёбаную Алупку! Или возьми Серёгу с собой, раз уж ему там понравилось. А я никуда не поеду!

– Мари-и-н, ну прекрати! Будет тебе и Италия, и Таиланд. Всё будет! Я же говорил, что в прошлом месяце наконец в ноль вышли. Теперь в плюс будем работать. Потерпи чуток. Сама понимаешь, только кредит отбили, опять же офис этот новый… Там ремонт сейчас. Тоже денег куча идёт на это. Сейчас обороты наберём, и попрёт прибыль. С нового года уже два контракта заключили. Хорошие перспективы, ну?

– Хватит с меня, Смирнов! Я жить хочу, а не терпеть! Я устала от этого всего! – Маринка бросила нож в раковину и уселась, рыдая,  на стул.

Максим тарабанил по столу пальцами, явно не понимая в чём его косяк. Все его друзья легко отделывались на четырнадцатое февраля простой валентинкой и цветами. Самые продвинутые покупали в довесок к сердечку дорогие духи или модный смартфон. И их жёны  были счастливы! А Маринка, казалось, не замечала того, что он из последних сил крутится, лишь бы у неё было всё. Даже вместо банального колечка или серёжек купил шикарные путевки в Крым. Природа, чистый воздух, экскурсии. Живи и радуйся! Нет же, она опять недовольна!

– Марин, а тебе не кажется, что ты немного оборзела, а? – Макс дождался, пока всхлипывания Маринки станут реже, и она немного успокоится. – Для начала  спасибо научилась бы говорить за всё, что я делаю. Как ещё недавно в хрущёвке с родителями и бабушкой жила – забыла? Как на работу пешком ходила, потому что денег на проезд не было – тоже забыла? Живёшь сейчас в столице на всём готовеньком и ещё предъявы мне кидаешь? Может, тебе аппетиты немного умерить или перестать пялится на звёзд своих инстаграмных и думать, что у них все реально зашибись?

Маринка резко переменилась в лице. Максим отлично знал это выражение, когда в любимую Манюню вселялся дьявол, готовый крушить всё на своём пути. И этот прищур Маринкиных глаз не сулил Максу ничего хорошего.

– А ты думаешь, что я теперь всю жизнь тебе ноги целовать обязана?! Ты в окошко выгляни? Это ты столицей называешь? Да в Саратове у нас и то приличней район был! А это что? Одно название –  Москва! А на деле деревня, да к тому же очень дорогая. И знаешь что? Если бы я тебя не поддерживала, то хренушки ты бы купил эту квартиру! А то пожрать приготовь, убери, постирай – это Марина! А как вспоминать, чья заслуга, так это Макс у нас постарался! Да? Так что ли?

– А я и не говорю, что я один это всё… Мне самому оно нафиг бы и не сдалось. Я же для тебя на работе сутками пашу, как проклятый! Первый выходной за месяц взял, называется! Хотел на праздник с тобой побыть. А ты мозг выносишь!

– Вот именно!  – глаза Маринки вспыхнули от негодования. – Ты уходишь, я ещё сплю. Приходишь – уже сплю. На работе целыми днями, а толку не вижу! Ни тебя, ни денег!  У меня вообще мужик есть? Я молодая женщина, между прочим! Я секса хочу, чтоб всю ночь напролет, чтоб потом сидеть больно! А не то, что у нас. Ты вообще помнишь, когда у меня последний раз секс был?

– Эм… Так вчера. Ты вроде в сознании была, чтоб не помнить теперь?

– Это у тебя вчера! – торжествуя над его тупостью, выкрикнула Маринка. – А у меня когда? А фиг знает когда! Полгода уже нормально не было! То, что ты там подергался на мне пятнадцать минут – это только для тебя секс. А я хочу красиво! Чтоб свечи вокруг, лепестки роз, романтика. А не это: трусы снял и давай меня тереть во всех местах без разбору.

– Ну знаешь! Ты тоже хороша! Лежишь вечно, как звезда. Никакой инициативы. Где красивое бельё, которое я тебе покупаю? Где чулочки? Я должен скакать вокруг, как клоун, а ты только указывать будешь, где и как тебя приласкать. Знаешь, как это называется?

– Женщинам, вообще-то, надо больше, чем вам, мужикам! Я не могу так сразу. Мне настрой нужен! А ты вечно устал. И это, Смирнов, если что, предварительные ласки называется! Не слыхал о таком, да?!

– Нет, дорогая! Это называется бревно в постели! – Макс тут же понял, что сказал глупость, но было поздно – грязная чашка из мойки уже летела в него. Он ловко увернулся, и посудина впечаталась в свежевыкрашенную белоснежную стену, оставив живописное кофейное пятно и пару вмятин.

– Какого?!… Ты больная? Ремонт только закончили!

Но Маринка явно не собиралась на этом останавливаться.

– Бревно значит? Козёл! Сволочь неблагодарная! Я тебе покажу бревно!

И тут же вслед за чашкой отправилась тарелка, а за ней – ещё одна, разлетаясь мелкими осколками по полу. Максим не стал рисковать – выскочил из кухни, прижал дверь спиной.

– Да успокойся ты, истеричка! Тебе же убирать потом. У тебя что, критические дни? Чего так психуешь?

Но Манюню было не остановить. Она ломилась в дверь, выкрикивая в его адрес проклятия, и казалось, что вот-вот ей удастся прорвать заслон и вырваться на свободу. Фурия, честное слово! Однако, вскоре её пыл угас и, выбившись из сил, она сползла на пол и, обняв колени руками, тихонечко заскулила. В этот момент она была похожа скорее на избитую собачонку, которую выкинули из дома, чем на красивую молодую девушку.

– Ты мне всё жизнь испога-а-а-нил… Скотина-а-а…. Ненавижу… Открой дверь! – завывала она.

– Как только успокоишься, выпущу, – Макс прижался ухом к двери и слушал Маринкины рыдания. Сердце его сжималось от желания обнять любимую взбалмошную девочку, но он понимал, что в такой момент нельзя давать слабину, иначе Маринка почувствует власть над ним и начнёт вить верёвки. Чем, собственно, она и занималась несколько последних лет. – Мариш, ну тебе реально надо отдохнуть, развеяться. Хочешь, вечером в ресторан сходим? Или в кино?

– Иди в жопу, Смирнов! Я с тобой больше никуда не пойду! Хватит с меня! Нормального мужика себе найду и замуж за него выйду! Вот посмотришь! В августе выйду! И тебя даже на свадьбу не позову. Будешь сидеть и плакать, что потерял такую как я. Открой говорю! – Маринка в очередной раз долбанула в дверь кулаком и тут же зарыдала с новой силой – теперь ещё и от боли.

– Марин, я понимаю, что ты на взводе. Что сейчас? Затмение? Ретроградный меркурий? Или что там на вас баб действует? Я конечно тоже не подарок, но ты реально сейчас перегибаешь.  Не боишься, что плюну на все твои закидоны, и действительно придётся другого мужика искать?