Диму переклинило. Ему даже с духом не надо было собираться, он просто ступил на проезжую часть с решимостью драчуна, перешел дорогу и зашагал по зелененькой весенней травке, пересекая лужайку. По мере приближения разглядел, что в бинокль смотрела женщина, она и не подумала убрать прибор, беспардонно направленный на него. Разве могло это не злить?

– Спасибо, что не снайперскую винтовку выставила, – зло процедил Дима. – Тупая дура (это его любимое определение недалеких женщин).

Остановился в паре метров от автомобиля, уставился точно на бинокль, водрузив руки на бедра и выставив одну ногу слегка вперед, что было похоже на вызов, чего, собственно, он и добивался. На языке вертелись словосочетания из репертуара хозяина автомойки, но Дима не позволил себе сорваться, он просто выжидал. И дождался. Дама опустила бинокль, на ее накрашенных алой помадой губах застыла полуулыбка, глаза она спрятала за прищуром, а в них все равно просматривалось торжество – с чего бы это? Издалека дама выглядела моложе, вблизи оказалась старше, ей где-то в районе сорока пяти, она довольно эффектная, несмотря на яркую роспись косметикой, которую он воспринимал на лицах зрелых дам пошлой живописью. Теперь выжидала дама, бровки слегка приподняла, мол, что скажешь? И Дима сказал в резком тоне:

– Господа, простите, что помешал вашему отдыху в нашем оазисе выхлопных газов, но меня мучает вопрос. Мы с вами слишком часто встречаемся, вы преследуете меня или мне показалось?

– Садись, – пригласила женщина.

Открыв заднюю дверцу, она подвинулась, освободив ему место рядом с собой, но Дима остался стоять. Он был в некотором замешательстве, тогда как его голова, живя в нервическом ритме, лихорадочно соображала: кто это, зачем они здесь, что надо им? А ведь надо, раз получил приглашение сесть в машину. Первое пассажирское сиденье занимал благообразный пожилой мужчина с белыми волосами, зачесанными назад, и усами, на его носу красовались очки в массивной роговой оправе. Когда Дима подошел к мерсу, он отвернулся к лобовому стеклу, да так и сидел молча с гордо посаженной головой.

– Не бойся, – сказала женщина, – мы не съедим тебя, садись.

Не стал Дима хорохориться, мол, а я не боюсь, потому что на самом деле боялся, эта стыдная правда умрет вместе с ним. Но любопытство – у, какая мощная и темная сила, подчиняющая разум! Следовало отказаться! Нет, Дима, бросив взгляд назад и увидев, что коллеги по несчастью (мойку счастьем не назовешь) наблюдали за ним, с готовностью к любым поворотам упал на сиденье. М-да, любопытство… Никогда Дима не думал, что подвержен такому примитивному пороку, однако дверцу оставил приоткрытой, в случае непредвиденных маневров троицы – успеет выскочить. Мысль о похищении, конечно, посетила! Может, этим людям органы здорового парня понадобились, но не станут же они увозить его на глазах всей автомойки!

– Слушаю вас, – сказал он абсолютно ровным голосом и посмотрел в упор на даму, к лицу которой приросла полуулыбка гиены, как ему казалось.

Мысленно Дима похвалил себя за самообладание, однако его серьезно потряхивало, потому что вся эта постановка со слежкой слишком… надуманная, вычурная, грубая. Разумеется, сейчас следопыты начнут врать, решил он.

– Меня зовут Фрида, – представилась дама. – Впереди тебя сидит Юрий Васильевич, а за рулем Гектор. Можешь не представляться, тебя мы знаем. Родился в Сургуте, там же и поныне проживает мать, рос без отца, учился на отлично, поступил в университет на факультет «Инновационный бизнес и менеджмент». Не солидно с престижной профессией мыть машины, м?

– И дальше что? – напустил на себя равнодушный вид Дима.

– Дальше? Работы по специальности ты не нашел, живешь с девочкой, тоже неудачницей, – выложила она последний пункт его биографии. – У нас, Дмитрий, есть интересное предложение, очень выгодное для тебя, подчеркиваю: оч-ч-чень.

– Первый раз слышу, чтобы совершенно незнакомые люди заботились о выгоде таких же незнакомых им людей.

– Но так бывает иногда. В исключительных случаях.

– Ладно, считайте, я поверил. Вы поторопитесь, а то у меня работа, могу не узнать про все свои выгоды.

Фрида, видимо, настроилась на долгие переговоры, поэтому приняла вальяжную позу: оперлась спиной о дверцу, чтобы лучше видеть молодого человека, демонстрирующего недружелюбие, умудрилась и ногу на ногу закинуть. Она явно приготовилась обрабатывать клиента, отсюда и тон взяла родной мамочки, крайне озабоченной положением сынули:

– Ты называешь тот сарай, который скоро снесут, работой? Это издевательство над твоим образованием, интеллектом, над твоей внешностью, в конце концов. Это полный тупик (как будто тупик бывает половинчатым). После того сарая попасть на престижную должность невозможно, ведь любого работодателя будет интересовать предыдущее место работы соискателя. А что скажешь ты? Я мыл машины?

Кудахтала она подозрительно сладко, а Диму вся компания, кажется, принимала за лоха, которому вешай лапшу килограммами – он будет снимать ее с ушей и кушать. Дима решил ускорить странный диалог, чтобы выяснить конечную цель, да не смог удержаться от скепсиса:

– Как я понял, вы хотите предложить мне достойную работу? Неужели меня ждет приглашение в кино? Чё, на главную роль? С моей-то внешностью!

– Нет, круче, мальчик, круче.

– Фрида! – не оборачиваясь, подал недовольный голос с первого сиденья Юрий Васильевич. – Давай без лирики.

Она учла пожелание своего спутника и заговорила серьезно:

– Скажи, ты когда-нибудь выигрывал крупную сумму?

– Никогда, – дал честный ответ Дима.

– Считай, что ты выиграл двести миллионов.

– Да ну! – сделал он квадратные глаза, притом ничуть не удивившись. – Я – за, давайте.

И протянул обе руки к Фриде, прекрасно понимая, что вожделенных миллионов не получит, а потому улыбался во весь рот, давая понять им: лохов придется искать в другом месте. Но дамочка не из тех, кого легко смутить, она мгновенно нашлась, а может, у нее были заготовки:

– Понимаю, тебе сложно поверить в выигрыш, ты теряешься в догадках… А знаешь, что? Давай встретимся прямо сегодня и поговорим в более комфортной обстановке, тебе все станет ясно, но решать-то будешь ты – соглашаться на выигрыш или отказаться от него. А здесь не место и не время обсуждать серьезные вопросы. Встретимся часов в шесть? Если работа заканчивается позже, отпросись. Можешь быть спокоен, тебе не грозит ловушка, да и что с тебя взять-то? В шесть вечера светло, кругом люди бродят даже в престижных районах, к тому же камеры видеонаблюдения там имеются. А чтобы ты не подозревал нас в коварных замыслах, если сомневаешься и боишься, что естественно и совсем не стыдно в данной ситуации, то попроси кого-нибудь снять на видео, как ты сядешь в эту машину и уедешь. А когда приедешь на место, позвонишь другу и скажешь адрес. Держи… Это на всякий случай, вдруг будут обстоятельства, когда понадобится связаться с нами.

Она протянула визитку и Дима… взял ее. Взял, не подумав, механически, словно под воздействием гипноза потеряв волю. По инерции он вышел из машины и смотрел вслед мерсу со смешанными чувствами, так и не вычислив их цель, а хотелось бы понять, чего от него хотят. Но ударная бомба ждала его впереди!

И вот поздним вечером того же дня, отказавшись от ужина, лежа на кровати, он в сотый раз изучал визитку с ажурным тиснением и мучился: верить или не верить тому, что было? Он ведь…

Шаги! Дима сунул визитку под подушку, когда же Людочка вошла в комнату, закрыл глаза, притворившись спящим. На цыпочках она приблизилась к нему, взяла из его руки смартфон и положила на прикроватную тумбочку – гаджет характерно цокнул о пустой стакан. Дима по ночам пил воду и ставил на тумбочку стакан, в тот вечер забыл это сделать.

Людочка упорхнула из комнаты, он открыл глаза, повернулся на бок, взгляд остановился на тумбочке – стакана там не было, значит, Людаша забрала. Сейчас она принесет воду и заботливо поставит на тумбочку, потом тихонечко ляжет рядом и прижмется к нему осторожно, чтобы не разбудить.