Я знаю, что этот парень носит солнечные очки, хотя лица его мне не видно. Я вижу, что длинная юбка девушки слегка намокла от брызг. Она идет по песку слишком близко к воде.

И я вспоминаю свою сестру.

И знаете, что интересно? Обычно вскоре после этого она мне звонит. Просто подумала обо мне и решила набрать мой номер. Мы говорим о разной ерунде... да, чаще всего именно о ерунде.

Нет, я не телепат, не экстрасенс, ничего подобного. Я просто писатель.

Основные авторские гонорары мне принесли те мои произведения, где я не слишком отрываюсь от реальности. Мистика — не мой конек, хотя не скрою, что когда-то я экспериментировал в этой области. И довольно быстро завершил свои эксперименты — никогда к ним не возвращался, даже в мыслях не имел, и не перечитывал.

Возможно, я бы не стал писателем, если бы сюжеты не приходили ко мне сами. Мой последний роман сложился у меня в голове после бурной вечеринки с друзьями, и я ловил жутковатый кайф, преобразуя идеи в слова и предложения, конструируя остросюжетное действо. Кстати, как сообщил мне мой издатель, результат неплохо продается.

А вот моя сестра, могу сказать вам по секрету, в мистике чувствует себя как рыба в воде. В буквальном смысле этого слова. У неё какая-то важная планета находится в знаке Рыб. Какая именно — это вам лучше у неё самой спросить.

В любом случае, картины не подвели и сегодня: Хельга мне позвонила примерно через час.

— Я вспомнила вчера твой старый рассказ, который ты не дописал. Какое было название? «Смотри страницу 55», кажется? Ты мог бы сделать из него роман.

Она говорила о наброске, который когда-то выглядел многообещающим, но по разным причинам я его не закончил (и совершенно не имел желания к нему возвращаться).

— Погоди, вся эта история — чистый вымысел! — возразил я. — Я придумал её, стоя на автобусной остановке!

— Чушь! Ты сам знаешь, что это не так.

— Я даже помню номер автобуса до сих пор.

— Да-да, я знаю, — терпеливо сказала Хельга. — Но ты всё-таки подумай над тем, что я говорю.

Вообще-то она мне сводная сестра. Хельга родилась вскоре после развода моих родителей. Это был развод по взаимному согласию (не уверен, что это корректное название для разбитого сердца моего отца и радужных надежд моей матери на семейное счастье с другим человеком). Отец не устраивал никаких сцен, когда моя мать призналась ему, что полюбила другого и хочет быть с ним до конца своих дней. По крайней мере, я не помню никаких сцен. Зато я помню, как мне было больно, когда родители сообщили мне о своих планах. Мне тогда было шесть лет. Мне сказали и то, что у мамы будет ребенок, и отец этого ребенка — не мой отец. Я заранее возненавидел будущего брата или сестру.

Через некоторое время мы с отцом уехали в Америку, где он быстро нашел работу и познакомился с моей будущей мачехой. Мы поселились в Нью-Джерси, жизнь пошла по-новому, и постепенно я стал забывать и Англию, и мать. Точнее, я перестал обо всём этом думать. С мачехой мне повезло. Она была бездетна и всю свою любовь отдавала мне. У нас не возникало повода говорить об английских родственниках, и контакта с ними не было, по крайней мере в первые годы моей жизни в Америке.

Потом, уже будучи подростком, я впустил в свое сознание мысль, что где-то в Англии у меня есть сводная сестра.

Ей дали имя Хельга. В английской школе, разумеется, её никто так не называл — для всех она была в те годы Хелен. Так было и тогда, когда мы с ней впервые увиделись; но в своем повествовании я буду называть её Хельгой, даже если буду писать про её детство — чтобы не вносить дополнительной путаницы. (Потому что и без этого путаницы и мистики, как я подозреваю, будет достаточно... Эх, черт, все-таки я зря взялся за это. Ну, там видно будет. Лиха беда начало.)

От матери и я, и сестра унаследовали склонность к созерцательности и самокопанию, иногда заводящую нас обоих в самые неожиданные психологические тупики. От своего отца я получил крепкий рассудок вкупе со здоровым материализмом. Можете себе представить, как все это во мне сочетается.

Я рос, как уже сказал, в новой, счастливой семье. Отец сделал всё, чтобы я получил хорошее образование. После школы я поступил в университет, где начал изучать журналистику и современную американскую и английскую литературу. Я собирался стать писателем и мечтал о всемирной славе. Кумиром моим был Дж. Д. Сэлинджер.

В мае 1965 года я приехал в Англию со своим университетским другом Фредом. Мы отлично проводили время в Лондоне, а также и в Бирмингеме (там у Фреда были друзья), и сперва я вовсе не помышлял о том, чтобы навестить мать. У меня с ней не было никаких связей, мы не переписывались, я только знал от отца, что её следующий брак оказался не слишком продолжительным. После нескольких лет жизни в Швеции она вернулась в Англию, вскоре вышла замуж за человека, который был на несколько лет младше её, и родила третьего ребенка. Все это меня мало впечатляло.

Однако по возвращении в США мне бы пришлось отвечать на вопрос отца, виделся ли я с матерью. И вот исключительно для того, чтобы у него не было лишнего повода считать меня бессердечным молодым обормотом, в один прекрасный день я отправился в Рединг.

Сестре тогда было пятнадцать лет. Она только что вернулась на выходные из школы-пансиона, когда я заявился к ним с визитом вежливости.

— Познакомься, это твой брат Льюис, — представила меня ей мама.

— Привет, — сказала Хельга, поправляя чёлку. Синие глаза из-под чёлки с любопытством наблюдали за мной.

— А я тебе открытку послала на прошлое Рождество, — добавила она. — Только ты не ответил.

Мне стало стыдно. Действительно, было такое. У меня тогда накопились кое-какие академические долги в университете, я нервничал, и открытку от какой-то далекой, совершенно не нужной мне сводной сестры я засунул подальше и немедленно забыл о ней. А теперь я видел, что здесь, оказывается, мне рады, здесь обо мне говорили, думали, вспоминали... Это открытие было самой большой неожиданностью для меня, если честно.

— Прости, — сказал я. — Зато я привез тебе кое-что.

Я подарил ей две пластинки — сингл “Help Me, Rhonda” группы «Бич Бойз» и гремевший в то время кантри-шлягер “King Of The Road” Роджера Миллера. Как выяснилось, сестра к кантри-музыке была равнодушна, но подарок приняла, вежливо поблагодарив. А вот с «Бич Бойз» я попал в точку: оказалось, ей эта группа очень нравилась. Хотя и меньше, чем «Битлз».

— Пошли погуляем, — предложил я ей через некоторое время.

Мы не так далеко успели отойти от дома, как нам встретился долговязый парень — как мне показалось, почти мой ровесник. Он подошел к нам, довольно лениво поздоровался и выжидательно посмотрел на меня. Не могу сказать, чтобы это было слишком дружелюбно. Я подумал, что он что-то имеет против меня, хоть и видит впервые.

Сестра, выступив вперед и задрав нос, заявила, обращаясь к ему:

— Это мой брат Льюис. Он приехал из Штатов.

Парень пробормотал что-то неразборчиво и посторонился, освобождая нам дорогу.

— Что за тип? — спросил я сестру, когда мы отошли от него.

— Ну... один мой знакомый.

Она сказала это так, что я понял: с этим парнем у неё непростые отношения. Я некоторое время размышлял над тем, что сестра еще школьница и к тому же не выглядит акселераткой. Она держалась уверенно, но все же не казалась старше своих лет. Черт знает что такое, почему она выбирает себе взрослых парней? И что у неё с этим типом на самом деле?.. Тут я вовремя спохватился. В конце концов, я же не отец ей и не отчим, чтобы заниматься её воспитанием и моральным обликом.

Итак, мы отправились гулять, дружески беседуя. Оказалось, что она совсем не глупа. Интересовалась музыкой, поэзией, литературой. Ко мне она относилась без предвзятости. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что я не просто взрослый человек (а мне уже исполнился двадцать один год, и я считал себя очень взрослым), а еще и старший брат. Я впервые почувствовал, что у меня есть младшая сестренка, и был поражен, что мне это приятно.