Загадочная история оставила в душе журналиста неопределённое многоточие.

В конце сентября вечером Фыкин позвонил сам:

– Я опять видел того призрака!

«Та-ак, наклёвывается продолжение, – смекнул Владимир. – Второй сенсационный материал – тоже не плохо! Журналист пишет – бухгалтер гонорар начисляет». И они договорились о новом интервью.

Встретились в конце рабочей недели в холле музея. Туда же подошла Татьяна Михайловна, которой Серёга уже успел всё выложить. У них под ногами крутился чёрный кот Семён. Упитанная животинка была весьма оригинальной породы – гладкошерстый, с абсолютно жёлтыми глазами и хвостом примерно на одну треть меньшую, чем у сородичей.

– `Еду я с работы в полночь и вижу её возле того же перекрёстка, – начал маршрутчик. – Манит, будто зовёт куда-то. Я разворачиваюсь на площади, чтобы объехать по Астраханской улице. Так она там у обочины маячит!

– Ты бы остановился, спросил, чего она хочет, – усмехнулся Владимир. Хотя чуть отодвинулся от Серёги: «У сумасшедших по осени обострение, надо быть осторожнее». – Возможно, девушке скучно, желала познакомиться.

– Издеваетесь? Я, как увидел её, сразу по газам дал!

– Может быть, призрак хочет сообщить что-то? – предположила Татьяна Михайловна. – Впрочем, я бы тоже умерла со страху! Её лицо видели?

– Да оно скрыто чёрной вуалью! И чего ей от меня надо?

Из коридора, идущего вдоль этажа, появился рослый, худощавый мужчина лет пятидесяти в сером костюме; у него была слегка всклокоченная седая шевелюра. Вид у него был несколько недовольный.

Тем не менее, Татьяна Михайловна сразу как-то преобразилась, поправила причёску, глянув в настенное зеркало. С бархатцем в голосе поздоровалась с незнакомцем. «Ого! – удивился Павшук. – Да библиотекарша имеет вида на этого товарища».

Мужчина тоже вежливо поклонился всем и принялся что-то рассматривать на крупных фото, развешанных по стенам. Вдруг он дёрнулся и резко пошёл к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. В ту же минуту кот, мирно тёршийся о щиколотку Павшука, выгнул спину и зашипел. Шерсть на Семёне встала дыбом.

Побелевший Серёга повернулся в сторону неизвестного и прохрипел:

– Ёлки-моталки! Вот же призрак!

– Где? – не понял Павшук.

– Он поднимается за мужиком. Не видите?

Владимира словно парализовало. Что-то происходило в пространстве вокруг них, но он действительно ничего не видел! Впрочем, некая сгустившаяся энергетика ощущалась всей кожей, проникая даже вглубь его существа. А Семён тем временем уже мчался к выходу! Его паника не оставляла сомнений, что дело не чисто.

Журналист спросил оторопевшую Татьяну Михайловну:

– Кто это?

Та, оправившись от ужаса, пролепетала:

– Наш архивариус. Он здесь работает со дня основания музея. Очень осведомлён по истории края. Только держится несколько особняком.

«Откуда мне знакома его физия? – Павшук был в недоумении. – Такого товарища нет среди моих знакомых. Однако, впечатление, будто точно его знаю».

Фыкин и журналист отправились в сквер на площади. Решили побеседовать наедине, прогуливаясь по дорожкам. Над ними тихо шумели от ветерка голубые ели и берёзы.

– Непонятно, – сказал журналист, давно мучимый одним вопросом, – почему только ты видишь призрака?

– А кот?.. – вскинулся Серёга и закурил сигарету. – У меня есть объяснение, но поверишь ли? Прошлой зимой я попал в серьёзную аварию. Только выехал на перекрёсток, как выскакивает джип, и – бац в меня! Страшный удар, дичайшая боль в груди, больше ничего не помнил и не чувствовал… Потом моё сознание прояснилось. Увидел откуда-то сверху обе искорёженные машины, даже того балбеса из джипа, выкинутого через лобовое стекло. Его череп раскололся о бордюр, из него, как из сочного арбуза, растекается кровища. Почти сразу из трупа вылетела тень. Она походила на человеческую. Только очень прозрачная. И слегка колыхалась. Я отнёсся к этому почему-то спокойно. Наверное, от того, что уже читал и слышал о таких вещах? Меня больше удивило, что я не удивляюсь происходящему…

– Провалялся в больнице месяц, – Серёга кинул окурок в урну. – Но позже, гуляя вечером возле морга, мне вновь почудились чуть заметные тени. Более того, я слышал шелест, похожий на шёпот. И я в ужасе убежал! А врач стал заверять, что у меня галлюцинация, последствия аварии. И прописал этот идиот успокоительное. Но зуб даю, я видел души умерших! Теперь эта чёртова история…

– Гм, знакомый медик говорил, что до двадцати пяти лет молодые слышат звуки, которые с возрастом не воспринимаются ухом, – поддержал его Павшук. – Или у тебя открылись сверхспособности из-за клинической смерти.

– Говорят, глаза – типа фотоаппарата, – выложил свою версию Серёга. – Когда меня треснуло по затылку, в мозгах что-то перенастроилось.

– Не исключено, – кивнул журналист. – Мы улавливаем небольшую часть спектра в окружающей среде. А она ничтожна мала в сравнении с тем, что происходит вокруг. Много чего не видим, не слышим, не ощущаем даже из того, что известно другим живым существам.

– Татьяна Михайловна сказала, что на следующей неделе приезжают сотрудники столичного телевидения. Будут снимать передачу о призраках из серии «Игры разума». Директор музея пригласил меня. Так что я скоро стану знаменит на всю страну!

Безутешная Нелли прорыдала всю долгую ночь. Ещё с вечера родители пытались её успокоить, подозревая о причинах её печали.

– Что так расстраиваешься? – гладила её по волосам мать. – Смирись – так угодно Спасителю! Заведено не нами, не нам изменять порядки. Я, и другие женщины, так же выходила замуж. Пора менять алые ленты на синие ³.

– Фай-фай, мама! – упрямо качала головой девушка. – Не хочу никого видеть! Это несправедливо. Если все так поступают, разве это значит, что так и должно быть?

Отец с матерью ушли из комнаты дочери. В открытом окне загремел гром, освещая молниями клубящиеся тучи. Сначала тихо, потом всё сильнее зашумел ливень. Стукнули ставни, в окно пахнуло дождевой пылью. Казалось, кто-то очень сильно рассердился в вышине, и вместе с несчастной девушкой заплакал над её судьбой.

На следующее утро по колонии разнеслась страшная весть: видели, что Томас утопился. Это случилось в месте впадения Сарпы в Волгу.

Вечером рыбак Ганс укрывался от сильного дождя под деревом. И заметил Томаса, бродящего бесцельно по берегу. Внезапно юноша закричал и поднял руки кверху. «Он будто молил о чём-то, – рассказывал потом Ганс. – Но из-за шума я ничего не слышал. Хотел позвать его, но Томас в каком-то кинулся в воду!» Несколько раз его голова мелькнула в волжских волнах, а после скрылась за пеленой ливня. Больше рыбак не увидел его.

От таких вестей Нелли совсем обезумела. Она плакала день и ночь, не переставая. На вторые сутки организм девушки не выдержал, и нервный сон свалил её с ног.

Поутру она проснулась. Первым делом подумала: «Как я предам нашу любовь с Томасом?! Ведь он из-за меня покинул эту грешную землю. А Дитрих никогда не прикоснётся ко мне! Так что же мне делать?!».

Нелли долго сидела. Ничего не приходило ей в голову. Она была в отчаянии. Вдруг девушку будто что-то толкнуло. Ведь часто нечто неведомое двигает людьми, хотя они полагают, что поступаем по собственной воле.

Нелли выглянула за дверь – там никого не было: родители ушли по делам. Она быстро оделась и выскользнула из дома.

Подготовка к съёмкам происходила в деловой, но несколько нервической атмосфере. Менеджер телевизионщиков всё время бегал туда-сюда, отдавая распоряжения членам группы. Его можно было понять: на следующее утро их команда уже улетала в Москву, и осечки с проектом не могло быть! Деньги на сюжет о спиритическом сеансе в исторических интерьерах выделены, их надо отработать хоть убейся!

Решили снимать для большей реальности в полночь. А пока все участники проекта сидели в административном здании «Старой Сарепты». Телевизионщики втихоря от менеджера тянули пиво, ожидая назначенного срока. По договорённости с директором музея, в сеансе общения с духами обязательно должны были принять участие их сотрудница Татьяна Михайловна и – отныне уже звезда местного масштаба – маршрутчик Фыкин. Напросился и Павшук, обещавший помочь в последующем с пиар-компанией в СМИ.