– Если ты рокер, тебя бы там прямо на входе отп*здили. Заходишь в пятницу, принимаешь декседрин и еще что-нибудь и раньше воскресенья не уходишь. А потом, утром в воскресенье, приходилось переться домой и притворяться, что ты устал, хотя у тебя глаза из орбит лезут, потому что ты нажрался «Декси», понимаешь?

Оззи окончил школу в 1963 году, не получив никакой квалификации и с единственным желанием:

– Мне вообще было наплевать, главное – больше не ходить в школу.

План на будущее был нехитрым – найти какой-нибудь способ заработать деньги как можно легче и дешевле. Начал со взлома счетчиков газа, но довольно быстро перешел ко взлому магазинов после закрытия и перепродаже в ближайшем пабе всего, что удалось утащить. Но вором он оказался не очень умелым – после того, как две недели подряд грабил один и тот же магазин тканей, его поймали и арестовали по обвинению в «проникновении со взломом и краже имущества общей стоимостью двадцать пять фунтов». Местный суд наложил на него штраф 40 фунтов, но таких денег у Оззи не нашлось, так что в результате его приговорили к 90 дням в тюрьме Уинсон грин; он просидел там шесть недель, после чего его выпустили досрочно за хорошее поведение.

Когда много лет спустя он вспоминал об этом, его лицо становилось бледным и отстраненным – именно таким, каким его знает молодое поколение телезрителей в двадцать первом веке.

– Я жутко боялся, что все эти убийцы и прочие уголовники вые*ут меня в жопу! В тюрьмах ведь не обычные ребята-геи. Там зэки, которые интересуются мужиками, только когда сидят. Для них семнадцатилетний мальчишка – словно сладкая мозговая косточка для собаки.

К нему полезли в душе в первое же утро; «я перее*ал ему здоровенным металлическим тазом для ссанья, и меня на три дня посадили в одиночную камеру». В конце концов, лучшей защитой оказалась старая добрая тактика – всех смешить.

– Это помогло мне пережить немало сложных ситуаций, пока я был за решеткой.

Именно в тюрьме Оззи сделал себе первую татуировку: с помощью иголки и жженого графита наколол легендарные ныне буквы O-Z-Z-Y на костяшках пальцев левой руки. Закончил он работу, нарисовав две улыбающихся рожицы на коленях.

– Чтобы радовали меня, когда я просыпался с утра, – печально добавил он.

Вернувшись на улицы Астона в 1966 году, он, к счастью, и думать забыл о преступной жизни, так что дальше его ждал предсказуемый конвейер дерьмовой работы. Он был разнорабочим на стройплощадке, проверял автомобильные клаксоны на той же фабрике Lucas, где работала его мама, и, что, пожалуй, наиболее известно, работал на бойне.

– Я в те дни был согласен на все. Правда, в первый день там я чуть не помер. Было так отвратительно, что я блевал целый день. Но постепенно я реально втянулся. Мне нравилось убивать животных! Я бил их палками, пырял ножами, рубил топором, в общем, запытывал до смерти. – Он засмеялся. – Я тогда принимал много спидов, и башка после этого не варила целый день. Я убивал как минимум 250 коров в день, а потом приступал к свиньям и овцам…

Он всегда был маргиналом, но чувство отчужденности у Оззи лишь усилилось, когда он понял, что по вечерам, когда он возвращается домой, никто не хочет садиться рядом с ним в автобусе из-за запаха. А потом все вдруг изменилось: он случайно встретился со школьным приятелем, и «в моей голове открылась огромная долбаная дверь». Одноклассник сказал Оззи, что собрал группу под названием Approach, и они готовы играть, не хватает только одного – певца. «Я певец!» – заявил Оззи. Никаким певцом он, конечно, не был. Но нельзя было упускать такую возможность. Это еще лучше, чем открытое окно на первом этаже фабрики ночью. Его приятель скорчил гримасу и сплюнул на тротуар. «Нет, серьезно! – закричал Оззи. – Я певец! Я певец!»

На самом деле певческий опыт Оззи ограничивался семейными посиделками, «когда папа возвращался домой, выпив несколько стаканов пива, и включал старые барные песни вроде Show Me The Way To Go Home, в детстве я все это обожал». Понимая, что едва умеет попадать в ноты, он решил укрепить свои позиции в Approach, купив подержанный 50-ваттный усилитель и два микрофона Shure.

– Я никогда не относился к этому серьезно, понимаешь? Никогда не учился, просто решил, что это хорошая идея.

И хотя Approach довольно регулярно репетировали, продвинуться дальше задних комнат в пабах им не удалось, и разочарованный Оззи пошел на типичный для себя рискованный шаг – повесил объявление на витрине музыкального магазина Джорджа Клэя: «Оззи Зиг – экстраординарный певец – ищет группу. Есть свой усилитель».

В этот магазин часто захаживал Гизер, и когда The Rare Breed понадобился новый вокалист – предыдущему певцу надоело, что их выгоняют из всех местных клубов, и он ушел петь в кабаре на «Куин Элизабет 2», он сразу же обратил внимание на объявление.

– Меня привлекли волшебные слова: «есть свой усилитель», – хохотал он. Узнав, что Оззи Зиг живет буквально за углом, он пошел к нему домой. Оззи дома не оказалось, так что Гизер оставил свое имя и адрес.

– Тем вечером я сидел дома, в дверь постучали. Брат подошел к двери, потом пришел ко мне и сказал: «Тут к тебе что-то пришло». Я спросил: «Что значит – что-то?» Он сказал: «Ну, иди и посмотри». Там стоял Оззи в окровавленном фартуке с бойни – знаешь, такой большой, с расклешенными рукавами. В общем, на нем был этот фартук, на плече – щетка для прочистки труб, он стоял босиком и тащил за собой ботинок на поводке. Но больше всего меня удивили его волосы. У него их вообще не было! А всю эту фигню он с собой притащил, чтобы скрыть, что он скинхед.

Оззи сразу понял, о чем думает Гизер, так что первым, что он сказал, было «Все нормально, я отращиваю волосы». Гизер подумал: «Этот чувак сумасшедший…»

Воспоминания Оззи о The Rare Breed, как и ожидалось, довольно расплывчаты. Он был на их концерте в Бирмингемском политехническом колледже, где они играли на разогреве у Carl Wayne and the Vikings, позже переименовавшихся в The Move, и ему не очень понравилось.

– Я подумал: что это вообще за херня, скачут, как какие-то уе*аны, под синими прожекторами? Я никогда раньше не слышал о психоделической музыке…

Но больше у него вариантов не было, да и вообще, «Гизер очень хорошо обращался со стробоскопом, и все выглядело очень странно», так что он решил попробовать. Эксперимент продлился один концерт. Они выступили в клубе для рабочих в Уолсолле, и их попросили уйти всего после трех песен. Гизер вспоминал:

– Подошел менеджер и сказал: «Валите! Вот вам пять фунтов, а теперь проваливайте отсюда!» Оззи сказал: «Да в жопу себе засунь эти пять фунтов!» А я такой: «Ну, тогда пять фунтов заберу я…»

А еще Оззи сразу не понравился Роджер Хоуп.

– Он постоянно ко мне придирался, так что я пришел к Гизеру и сказал: «Да ну на хер, не буду я играть».

На что Оззи не рассчитывал, так это на то, что Гизер уже тоже разочаровался. Басист и барабанщик решили найти нормальную работу, да и Хоупу, похоже, хотелось чего-то другого.

– Он написал одну песню, она была просто жуткой. Не помню, как она называлась, но вообще ужас. Так что я вежливо отказался ее играть.

На следующий день Гизер объявил о своем уходе из The Rare Breed и пошел в гости к Оззи курить травку и пить чай…

Пока Оззи Зиг и Гизер Батлер размышляли, что делать после The Rare Breed, Тони Айомми пытался пробиться на уровень выше в квартете под названием Mythology. Группа базировалась в Карлайле, где жил басист и основатель Нил Маршалл. Mythology была хорошо известна в родном Камберленде, регулярно выступала и имела неплохую фанатскую базу. До звездности, конечно, было далеко, но денег они зарабатывали достаточно, чтобы снимать комнату в квартире и доживать от концерта до концерта. Дальше Айомми не заглядывал. Начиная еще с первого полупрофессионального концерта пятью годами ранее, когда он выступил с пианистом и барабанщиком в местном пабе, и первой настоящей группы, The Rockin’ Chevrolets, куда он попал в шестнадцать лет, Тони всегда больше хотелось просто веселиться, чем добиться успеха. Он присоединялся к группам «как получится», не для того, «чтобы куда-то попасть», а потому, что «ему это нравилось». Chevrolets регулярно выступали на процветающей тогда клубной сцене Мидлендса – исполняли каверы на Чака Берри, одетые в красные костюмы из синтетической парчи, – так что ему казалось, что все идет отлично. Тогда же он познакомился со своей первой девушкой Маргарет – сестрой второго гитариста.