— У вас немного жарко, — произнесла девушка, пробуя коктейль.

— Зато атмосферно, — подмигнул бармен. — Но это заведение редко выбирают для первых свиданий.

Гермиона кивнула, но потом к ней медленно начал доходить смысл слов.

— О, нет-нет, — отмахнулась она. — Мы с… этим молодым человеком не пара. И у нас не свидание. Что-то вроде… деловой встречи, — девушка понимала, что ее голос звучит странно размазано, будто в замедленной съемке.

— Ясно, — усмехнулся бармен. — Тогда, может, выпьем как-нибудь вместе?

Она опешила, начав кашлять от холода напитка.

— Дай мне свой номер, — предложил парень, достав из кармана сотовый.

— А я думал, что вам запрещено завязывать отношения, пользуясь рабочим положением, — услышала она голос Драко у себя над головой.

— Плевать, мне ничего не запрещено, — ответила Гермиона, злясь.

Ей совсем не было дела до бармена, но ее просто в очередной раз разозлила эта привычка Малфоя вечно лезть не в свое дело. Он перевел на нее взгляд и нахмурился.

— Черт возьми, Грейнджер, что ты еще пила? Пары рюмок текилы не могло быть достаточно, чтобы ты набралась, — Драко не выглядел очень трезвым, но, видимо, казался таким по сравнению с Гермионой.

— Я не пьяна, — возразила она, но судя по взгляду слизеринца это не было слишком убедительно.

— Сделай ей лимонный фреш, — сказал Драко, не сводя глаз с Гермионы. — Ты вообще ела?

Еда. Она точно готовила еду перед тем, как пойти сюда. Но потом пришел Рон и у нее совсем не осталось времени поесть. Черт.

— Пей, — Малфой поставил перед ней лимонный сок.

— Ты сумасшедший? — выгнула бровь гриффиндорка, попробовав и поняв, что это действительно чистый сок без примесей.

— Ты на утро с ума сойдешь, а такой правильной девочке это вряд ли знакомо, — закатил глаза Драко.

Она залпом выпила всю жидкость, поморщившись от запредельной кислоты, и решила, что теперь у текилы есть конкурент по части отвратительности.

— Пойдем, — он расплатился за напитки и обогнул рукой талию Гермионы.

— Я могу пойти сама, — возразила она, но тут же пожалела об этом после того, как мир будто поклялся сегодня на нее все-таки упасть. — Ты не трезв.

— Я более привычен к такому состоянию, Грейнджер, — ответил он раздраженно.

Они вышли на улицу, и, зайдя в небольшой переулок, Гермиона почувствовала, как Малфой прижал ее к себе немного сильнее, и через секунду девушку будто перемололи в мясорубке.

— Господи, — она хватала ртом воздух, будучи совершенно не готовой к аппарации, и сжала его плечо сильнее в попытке устоять на ногах. — Ты должен был предупредить!

— Я ничего тебе не должен, маленькая неблагодарная грязнокровка, — его слова должны были звучать обидно, но почему-то не звучали. Так, если бы он говорил это просто чтобы посмотреть на ее реакцию. В слабой попытке разозлить.

— Мы в Мэноре, — она оглянулась, и жар вновь затопил ее щеки. Что ж, дело было не в неотрегулированной температурной системе бара. — Я должна быть дома.

— Напишешь, если доберешься сама, — фыркнул Малфой, наблюдая за ее тщетными попытками убедить себя, что все в порядке.

Они все еще стояли слишком близко, несмотря на то, что в прихожей Мэнора можно было разместить небольшой класс учеников. Гермиона ощущала, как ее сердце стучит, кажется, в самых щеках — настолько ей было жарко. Мир все еще покачивался, впрыскивая в тело девушки эйфорию и вседозволенность. Слишком большую легкость, которая была точно противоестественна в подобной компании. Малфой держал ее за локоть, видимо, не давая упасть. Она подняла на него глаза, и на нее обрушился самый страшный факт, который она не хотела понимать, не просила появляться у ворот своего сознания. В него слишком легко влюбиться, если забываешь, кто он на самом деле. Вот поэтому рядом с Малфоем противопоказано пить. Алкоголь убивает настороженность, а это верный путь в ловушку.

Это случилось внезапно. Малфой изучал ее лицо, будто она была одной из заумных квиддичных тактик, выведенных рукой тренера на пергаменте, а потом кто-то из них просто потянулся вперед. Его губы были на вкус как соль, пряный коктейль и… ожог. Потому что ей жгло. Гермиона почувствовала, как ее лопатки ударились о стену, пока он приоткрывал ее рот, надавив на подбородок большим пальцем. Что-то происходило вокруг, в этой комнате мог бы проходить какой-то фестиваль, парад, но весь мир сжался до одной точки, где ее руки скользили по его шее, притягивая ближе, углубляя поцелуй. Малфой подвинул ее немного вправо, и они услышали звонкий звук разбитого стекла. Оторвавшись, Гермиона попыталась всмотреться в пол, чтобы понять, что разбилось.

— Малфой… — прохрипела она.

— Я куплю новую, — ответил Драко, притягивая девушку к себе.

Его руки приподняли слишком короткое платье и сжали ее ягодицу. Это неправильно. Не-пра-виль-но. Мысли кричали, перекрикивая друг друга, но самой громкой была одна: это слишком хорошо.

Малфой подталкивал Гермиону вперед, не переставая целовать так, будто вел сражение с ее губами. Вряд ли это можно хоть как-то подвести под романтику первого поцелуя. Грейнджер услышала звук порванного замка и вмиг ощутила, как платье перестало сдавливать ее живот, потому что оно тут же упало на пол. Малфой толкнул ее на диван, и она получила возможность вдохнуть.

— Я знал, что ты выглядишь лучше без этого кошмарного куска ткани, — ухмыльнулся он, нависая над ней.

Драко еще на секунду задержал взгляд на ее теле, которое уже успело покрыться мурашками от смены температур, и прикусил шею Гермионы, опуская руку ниже. Ключица, полная грудь, ребра, которые прощупывались, когда она вдыхала слишком глубоко, если он делал укус, и бедра: горячие и круглые, слишком нетипичные для модельных девушек.

Разорвав поцелуй, Драко захватил край водолазки и стянул ее через голову, бросив на пол. Обычно он привык, что девушки говорят ему о его теле, стаскивают с него одежду в желании дотронуться, но Грейнджер просто смотрела, обводя взглядом каждую мышцу, и Малфой почти физически чувствовал взгляд девушки.

— Нравится? — нахально улыбнулся Драко, вновь приближая свое лицо к ней.

Облизывая ее язык, он забросил ногу гриффиндорки на свое бедро, чтобы быть ближе. Горячие руки Гермионы спускались вниз по его спине, и это было похоже на чертову лихорадку. Малфой вжимал ее в диван, чувствуя, как она задыхается от нехватки воздуха и все равно продолжает его гладить. И это было лучше любых предварительных ласк.

Ее ладони опустились на его джинсы, и Драко почувствовал, как расстегнулась пуговица. Отодвинувшись, он наблюдал, как она постоянно облизывает обезвоженные губы, смотря ему в глаза. Они были пьяны, но желание было слишком сильным, чтобы остановиться. Зацепив двумя пальцами резинку белья Гермионы, Драко стянул его, смотря, как ее лицо выглядит при свете луны, которая бесстыдно заглядывала в огромное окно гостиной. Освободившись от одежды, он провел по ней членом и толкнулся, чувствуя, как легко скользнул внутрь.

Гермиона тут же застонала, вызвав своими действиями еще один толчок. Проводя ладонями по его плечам, она ощущала, как внутри нее плещется раскаленное масло, затуманивая рассудок покрепче всякого алкоголя. Девушка закусывала губу, чувствуя привкус крови во рту, но пыталась сдерживать себя. Это казалось ей последней ниточкой связи с реальностью. Вдруг Малфой остановился и приподнял ее, прислонив к подлокотнику огромного дивана.

— Если не перестанешь зажиматься, Грейнджер, не получишь сладенького, — проговорил он, очерчивая ее губы пальцем и размазывая капельки крови по их поверхности.

— Что…? — Гермиона моргала, смотря на него и следя за каждым его движением.

— Мне нравятся стоны, — Драко растер кровь от надкушенной ею губы между большим и указательным пальцем. — И я не собираюсь тебя осуждать. Я собираюсь сделать что-то более приятное.

Малфой медленно взял ее ногу за икру и положил к себе на плечо, сгибая в колене другую, чтобы открыть себе первоклассный вид. Он начал двигаться медленно, постепенно наращивая темп, и видел, как эмоции удовольствия сменяют одну за другой на лице Гермионы. Она везде такая эмоциональная.