Вдруг девушка почувствовала, как кто-то за ней наблюдает. Она чувствовала на себе чей-то скользкий взгляд, словно чувствуешь чужую неприязнь в разговоре — слишком тонко, чтобы придраться и слишком явно, чтобы не заметить. Повернувшись, она буквально налетела на Луну Лавгуд.

— Мерлин! Прости, пожалуйста! — воскликнула она, увидев, что однокурсница рассыпала свои покупки.

— Не беда, — дружелюбно улыбнулась Луна, помогая Гермионе собрать все с пола, пока прохожие не растоптали товар. — Мы так давно с тобой не виделись.

Грейнджер и вправду вспомнила, что последний раз видела Лавгуд еще на прошлогоднем праздничном вечере в честь Победы.

— Да, просто кошмар какой-то с этой взрослой жизнью, — улыбнулась гриффиндорка. — Я слышала, ты скоро собираешься в очередную экспедицию?

— Очень много видов животных достойны того, чтобы найти свое место в официальном перечне, — практически пропела девушка, смотря по сторонам так, будто не была уверена, с кем именно говорит. — Например, морщерогий кизляк все еще нуждается в некоторых доказательствах, но я уверена, что после этого путешествия у Министерства не будет ни единой причины не признавать их существование. Поэтому они и вымирают — слишком обидчивы.

Грейнджер подняла брови вверх, слишком отвыкнув от странностей Луны, но слава богу, та не дала ей чувствовать себя неловко слишком долго, тут же переведя взгляд ей за спину.

— Кажется, тобой интересуется один блондин.

Будто подтверждая ее слова, Скорпиус подошел к ним и произнес:

— Прив… точнее, здравствуйте, — быстро исправился он, почувствовав легкий щипок за плечо от матери.

— Здравствуй, я Луна, — девушка протянула мальчику руку, которую он с готовностью пожал.

— Меня зовут Скорпиус.

— У тебя очень интересное имя, Скорпиус, — загадочно протянула Лавгуд.

Гермиона сглотнула, наблюдая, как пристально когтевранка рассматривает сына. Естественно, это была паранойя. Точно она, потому что вряд ли Малфой кричал на каждом углу о том, как планирует назвать ребенка в будущем, но Скорпи был так невероятно на него похож, что ей казалось, их родство очевидно.

— Да-а, это правда. Мы немного спешим, честно говоря… — пролепетала Грейнджер, пытаясь отвести внимание. — Я пришлю тебе сову, ладно? Встретимся как-нибудь.

— Хорошо. Гермиона, я могу прислать тебе отвар от мозгошмыгов — именно они могут делать людей грустными. А над тобой их целый улей, — флегматично произнесла когтевранка.

— Эм, ладно, я буду ждать. Спасибо!

Они резво вышли на улицу, и поток людей отнес их в левую сторону от животного рынка, заставляя Гермиону еще крепче вцепиться в руку мальчика.

— Эй, ты так нервничаешь, — заметил он.

— Мне немного не по себе, — согласилась Гермиона, нервно поправляя волосы. — Слушай, мне кажется, тебе недостает еще маггловских вещей. Парочки джинс и тому подобного. Не хочешь прогуляться по торговому центру?

— Конечно! — тут же с восторгом воскликнул Скорпиус. — Мы должны сыграть на приставке! Мы часто это делаем! Ты, конечно, всегда проигрываешь, но я могу тебе поддаться.

— Ну уж нет! — рассмеялась Гермиона.

Он мгновенно поднимал ей настроение. Наверное поэтому стальная проволока вокруг ее шеи слабела, и она чувствовала себя так, будто знакома с ним уже сто лет. Прибыв на маггловскую улицу, и, найдя ее любимый торговый комплекс, они мигом забыли, зачем пришли сюда в первую очередь. Скорпиус потянул ее на самый последний этаж — в развлекательную зону. Скорее всего, окажись она здесь после долгого рабочего дня с кем-либо другим, у нее голова разболелась бы в считанные минуты, но мальчик заряжал своим позитивом и, кажется, добавлял в ее энергетический кувшин сил веселиться из своей, видимо, безразмерной бочки. Малый не был сильно доволен тем, что те игры, в которые он привык играть сейчас были на порядок худшего качества, а некоторые и вовсе еще не появились, но их прекрасно заменили реальные аттракционы. Они практически порвали себе животы от смеха и восторга, катаясь на разнообразных штуках, которыми Гермиона не имела времени насытиться, потому что ее детство было несколько омрачено вечной борьбой со злом, начиная с одиннадцати лет.

Все же, набравшись моральных сил, они зашли в несколько магазинов, чтобы выбрать Скорпиусу новые вещи, которые отлично бы сидели под мантией и не вызывали бы косых взглядов у магглов. Спустя добрых несколько часов, они упали в кресла-мешки и взялись за большие порции мороженого «Баскин Роббинс».

— Ты расстроилась сегодня, — внезапно произнес Скорпиус, зачерпывая ложкой ванильную смесь.

— Когда?

— Когда Рон пришел.

Гермиона набрала в легкие воздуха, чувствуя, как мороженное холодит гортань, но это едва ли помогало от гнетущего чувства внутри.

— Я не то, чтобы… — начала она подбирать слова. — Просто, все непросто иногда во взрослом мире, как бы глупо не звучала эта фраза. А… что с Роном там, в будущем?

Гермиона перевела на сына взгляд, подумав, что она совсем не подумала спросить об этом раньше.

— Вы общаетесь, — пожал плечами он. — Конечно, я никогда не оставался у него так, как оставался у Гарри, но вы в хороших отношениях. Он всегда поздравляет меня с днем рождения.

Она закусила губу, практически не представляя, как все исправить. Их отношения были… уставшими. Именно так. Какими бывают уставшими взрослые после тяжелой и скучной работы, а любовь должна быть окрыляющей, так? Их соединила война, общее горе, но с каждым годом она чувствовала, как точки соприкосновения теряются. Гермиона пыталась ходить на квиддич, изучать новые модели метел, интересоваться магазином, но это все шло прахом, потому что они друг друга не слышали. Словно Господь действительно разозлился на них, как в какой-то маггловской легенде, и заставил обоих говорить на разных языках, чтобы они совершенно не понимали друг друга. Но она все еще любила его, как любила всегда — родного и близкого человека. Страх того, что после расставания Гермиона его потеряет, приковывал ее цепью к месту, лишая шанса сдвинуться хотя бы на миллиметр.

— Мне кажется, что, возможно, я все испортил, — произнес Скорпиус, и она едва его расслышала из-за пониженного тона и буйства звуков сзади от людей, которые еще продолжали развлекаться.

— Что ты такое говоришь? — Гермиона отставила стаканчик, наклоняясь к нему ближе.

— Ну, знаешь, я видел, что вы с папой здесь совсем не ладите. Возможно, вы стали быть вместе просто из-за того, что я родился? Такое часто бывает в сериалах, которые смотрит бабушка Моника, — добавил он, увидев удивленный взгляд матери. — И вот я появился здесь снова, и все пошло наперекосяк.

— О. Боже. Мой, — произнесла она по слогам, понимая масштабность катастрофы. — Послушай, Скорпиус, я, конечно, не знаю твоего папу так, как знаешь ты, но даже тех сведений, которые у меня имеются, хватит, чтобы сказать, что он никогда бы не женился на ком-то просто из-за какой-то причины. И я знаю себя. Я буду честна с тобой, в этом мире я не представляю нас с Драко вместе, но, возможно, наука ошибается, и поток времени правда не так однозначен и есть альтернативные вселенные. И если в одной из таких вселенных мы с твоим папой вместе, то будь уверен — мы счастливы. И даже здесь, сидя с тобой в торговом центре и чувствуя, как пятно от мороженного въедается в мое платье и становится все более видимым и холодным, я рада, что ты появился. Более чем уверена, папа тоже. Ему хотелось бы провести с тобой больше времени, но у него очень плотный график, однако, без сомнений, скоро появится такая возможность, — наконец Гермиона выдохнула, смотря в серые глаза. — Даже думать не смей о том, что ты что-то испортил.

— Я люблю тебя, мам, — Скорпиус обнял ее за шею, и девушка почувствовала, как половина ее волос измазалась в ванильном мороженом, стаканчик с которым был в руке мальчика, и улыбнулась, притягивая его к себе.

— И я люблю тебя, — поразительно, но, проговаривая это, Гермиона не чувствовала ни капли лжи.