— Найди Скорпи, давай!
— Но… — Гермиона повернулась, увидев как минимум троих Пожирателей, лица которых она помнила с обложек Пророков, лежащих на столе в Большом Зале Хогвартса. Это были не шутки и точно уж не парочка алкоголиков, которых можно убить чертовым Остолбеней.
— Сейчас же! — крикнул Драко, и девушка побежала.
Поворот, и ее глаза зацепились за ярко-рыжее пятно. Рон. Он лежал точно в том месте, куда его отбросил один из Лестрейнджей, и лицо друга выражало крайнюю степень боли. Инстинкты орали ей подбежать к нему, но голос Малфоя раздался в ушах так отчетливо, будто мерзавец поселился в ее голове: «Найди Скорпи». Она поможет Рону, поможет, только найдет сына, только найдет его. Проведя пальцами по шее друга, Гермиона поняла, что он жив и ей этого хватило, чтобы дать себе обещание справиться как можно быстрее.
Побежав по ступенькам, девушка взрывала каждую дверь на своем пути, пропуская любые условности. Ей было плевать, что кто-то слышит, что она идет. Лестрейндж мертв. Оба. С остальными она справится. Обломки очередной двери больно ударили ее по лодыжке, и, заглянув в комнату, Гермиона едва ли успела уклониться от оранжевого луча, летевшего ей прямо в лицо. Черт возьми!
— Эверте Статум! — крикнула девушка, вбегая внутрь.
Жертву откинуло, и она ударилась об огромную клеть. Клеть? Скользнув взглядом вправо, у Гермионы сбилось дыхание.
— Скорпи! — он сидел в центре живой и невредимый.
— Мам! — сын подскочил, обвив пальцами решетку.
— Назад, дамочка! — мужчина очухался и, встав, направил кончик палочки на мальчика. Он был пухлым и ростом не больше полуметра, но маленькие глазки горели такой злобой, что восполняли ничтожный внешний вид. Гермиона прищурилась, взвешивая свои варианты. — Одно заклинание в мою сторону, и я убью его к чертовой матери!
Они застыли, словно в петле. Она боялась пошевелиться. Эта комната была действительно пустой, поэтому вариант что-то бросить для отвлечения внимания Пожирателя исключался.
— Отведи от него палочку, и я сохраню тебе жизнь, — произнесла Гермиона, прибегая к дипломатии.
Ее голос звучал ровно, и девушка смела надеяться, что угрожающе, как это бывало, когда такие фразы бросал Малфой, но на деле она не была уверена, что смогла бы в действительности вычертить убивающую руну. Пожиратель усмехнулся, переводя взгляд от сына к матери.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, — произнес он, наслаждаясь своей властью, понимая, что она не сдвинется с места, пока его палочка нацелена в грудь ее ребенка.
— Лестрейнджи мертвы. Большинство ваших приспешников тоже, — приврала Гермиона, надеясь, что стоя на охране здесь, он не знал, что происходило внизу. — Все кончено, не делай свою судьбу еще тяжелее.
Ее речь была похожа на речь переговорщика в экстренных ситуациях из второсортного фильма, но Грейнджер не видела никаких других вариантов.
— Когда Темный Лорд возродится…
— Он не возродится, — Грейнджер едва удержалась, чтобы не топнуть ногой. Мерлин, у чертового Реддла потрясающе верный фан-клуб. — Он мертв.
— Он вернется! Всегда возвращался! — восторженно выкрикнул Пожиратель, потряхивая палочкой, нацеленной на ребенка. — И потом он узнает о том, что я сделал то, что не удалось Лестрейнджам!
Все произошло слишком быстро. Ее зрачки лишь успели зафиксировать движение сзади. Вторая палочка оказалась в руке у Пожирателя так скоро, что мозг Гермионы не успевал анализировать. Что станет со Скорпи, если она сейчас нападет? Бледный луч вылетел в ее направлении, и где-то на задворках сознания Гермиона услышала крик.
— Мама! — голос Скорпи заставил девушку дернуться в его сторону, но в следующий момент ее снесла волна удара.
Но, как ни странно, эта волна исходила отнюдь не от руки нападавшего. Подняв голову, чтобы встать, Гермиона отбросила растрепавшиеся волосы и увидела, как расплавилась часть клетки, которая стояла между ее сыном и мужчиной. Скорпиус в полнейшем шоке смотрел на свои протянутые руки, будто каждый из пальцев только что превратился в оружие, которым он понятия не имел как пользоваться.
— Скорпи! — Гермиона подползла к нему на коленях, вытаскивая сына из клетки. — Ты в порядке? Ты цел?
— Мам, мам, я… — он обнимал ее, но потом отстранился, показывая пальцем на тело, лежавшее у окна. — Я не хотел, просто…
— Не бойся, котенок, он жив. Видишь? — Гермиона встала, чтобы отбросить несколько обломков какой-то мебели, на которую она упала, и найти палочку. — Остолбеней!
Красный луч устремился в Пожирателя, обездвижив его.
— Пойдем, давай, переступи это, — руководила Грейнджер скорее на автомате, держа сына позади себя. Им нужно было еще выбраться из этого ада.
Девушка была так напряжена, что одно движение справа, и она пульнула заклинанием, от которого, слава Мерлину, Забини увернулся.
— О Боже, Блейз! — воскликнула Гермиона, проверяя глазами, не заделала ли его.
Он отмахнулся и заметил ребенка за ее спиной.
— Скорпиус, парень, ты в порядке? — Забини быстро обнял его и поднял на руки.
— Где папа? — спросил тот так, будто его ровным счетом ничего больше не волновало.
Блейз перевел взгляд на Грейнджер и уловил тревогу в карих зрачках.
— Что?! — потребовала девушка, не беря во внимание, что сын смотрит на ее реакцию — слишком много всего произошло за сегодня, чтобы она могла себя контролировать.
— Я не знаю, Гермиона, я вообще его не видел, — быстро заверил Забини. И пусть это не были хорошие новости, но отсутствие плохих, в данной ситуации, уже было хорошей информацией.
У гриффиндорки стоял в горле ком, и она ринулась в сторону, пробегая по коридору. Боковым зрением, девушка заметила, что место, где раньше лежал Рон пустует, и все внутреннее в ней смело надеяться, что ему предоставляют помощь. Пожалуйста, пусть это будет так. Она повернула за угол и наткнулась на чью-то грудь, бросив в фигуру заклинанием прежде, чем противник сделает это первым. Но он отразил атаку, недовольно поджав губы.
— Где Драко? — ей сейчас было не до церемоний и извинений перед Люциусом, несмотря на то, что у него на лице алела рана.
— Гермиона! — Люциусу не дали ответить, потому что по ступенькам сбежал Драко, за спиной которого было человек семь в ярко-фиолетовых министерских мантиях. Девушка решила, что об этом спросит потом. — Где?.. Мерлин, Скорпиус, иди сюда!
Драко повернул голову, увидел макушку сына и тут же забрал его у крестного.
— С тобой все в порядке? — он перевел взгляд на девушку, а потом на всех окружающих, будто спрашивая у каждого.
— Нужно отсюда выбираться, мы и так сделали все, что могли. Министерские собаки должны быть хоть чем-нибудь полезны, — проговорил Малфой-старший, проходя к выходу, явно пытаясь выбраться из зоны антиаппараций.
— Где Рон? — оглянулась Гермиона, которой все еще не давало покоя место, что напоминало о раненом только парой кровавых отпечатков. Тошнота тут же подступила к горлу.
— Его забрали Гарри с Джинни, я отправил их после прибытия Министерства, сам решил дождаться Драко.
Гермиона кивнула, и камень на ее сердце немного уменьшился в габаритах, хотя сказанное Забини совершенно ничего не означало. По всем законам жанра она должна была быть обессилена, абсолютно выбита из моральных и физических ресурсов, но в ней до сих пор кипела злость. Казалось, девушка ненавидела каждую стену в этом проклятом доме. У нее было стойкое ощущение того, что все это длилось не одно столетие — столько злобы в ней скопили эти минуты.
Когда Гермиона приземлилась на колени после аппарации, ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить желудок. Она ничего не ела уже второй день, и это заметно сказывалось на ее здоровье. Даже перед битвой, зная, что понадобятся силы, Тинки не смогла заставить Грейнджер проглотить даже ложку бульона. Нужно поесть.
Гермиона подняла взгляд, поняв, что групповая аппарация перенесла их в Мэнор, и ей стало легче. Меньше всего сейчас она хотела оказаться где-то в другом месте. Почему-то Мэнор в данный момент был ей ближе всего по ощущениям к дому, несмотря на то, что она все еще находилась там, как гостья.
