В конце концов дорога из огоньков вывела коня и принцессу к небольшой хижине в основе не очень высокого холма.
«Сколько путешествовала по лесу — никогда раньше этого домика не видела, — подумала про себя Мерида. — Но с другой стороны — стоит туда зайти, иначе зачем огоньки привели меня сюда?»
Комната, куда вошла принцесса, была узковатой, так что девушке даже пришлось пригнуться, открывая дверь, но достаточно длинной. Здесь повсюду — на столиках, на стульчиках и даже кое-где на полу стояли деревянные статуэтки. В одном из углов стояла прислоненная к стене метла. Удивленная Мерида сделала несколько шагов в сторону одной из фигурок, которая особо приковала ее внимание. Это была фигурка какой-то хвостатой большеголовой рептилии с открытым ртом без зубов, маленькими передними лапками и длинными задними.
— Кха-кха, добро пожаловать! — вдруг раздалось за спиной девушки. — Что, приглянулось что-то?
Принцесса мгновенно обернулась на голос — и увидела собой сгорбленную старуху с седыми кудрявыми волосами, которая вырезала из красного дерева очередную фигурку.
— К-кто вы?.. — только и выдавила из себя Мерида.
— Простая резчица по дереву! — тотчас же ответила старуха и сразу затараторила: — Как тебе вот это? — она подбежала к Мериде и сунула ей под нос только что вырезанную статуэтку медведя.
— Простите, но… я не собиралась ничего выбирать… — пятясь назад, бормотала Мерида. — Я просто… Просто огоньки… они… — она лихорадочно озиралась по сторонам, как внезапно заметила, как чучело ворона, сидевшее на деревянной подставке, ожило и полетело по комнате. А секунду спустя из-за угла донесся странный звук. Явно там было что-то живое. Еще через секунду из-за темного угла выскочила метла и… начала сама подметать пол. Мерида крепко зажмурилась и помотала головой, но, когда она быстро открыла глаза, метла все так же сама двигалась. Но стоило старухе сделать характерный щелчок пальцами, как метла тотчас упала, а ворон упал на пол и притворился мертвым.
— Вот почему огоньки меня привели сюда! — закричала девушка, вмиг повернувшись к резчице. — Вы ведьма! Вы измените мою судьбу!
— Я никакая не ведьма! — в тон ей выкрикнула старуха. — Если ты не собираешься ничего покупать… — она снова щелкнула пальцами, и на принцессу со всех сторон полетели ножи, вилки и прочая острая утварь. Они приближались, Мерида отступала к выходу… Один из ножей был все ближе к горлу принцессы, ближе, ближе…
— Я куплю вон ту поделку! — с этим выкриком она махнула рукой куда-то вглубь комнаты.
— Что? Что ты сказала? — выпучила глаза ошеломленная старуха. Острые предметы тотчас остановились.
— Куплю… ту фигурку… хвостатую… большеголовую… — только Мерида пробормотала эти слова, как острия ножей, вилок и прочей утвари в одно мгновение повернулись к ведьме. — Мне нечем заплатить, но я отдам вам вот это!
Проговорив это, девушка сняла со своей шеи цепочку с медальоном. Этот медальон ей на шею повесила мать, когда наряжала в тесное платье. После побега Мериды в лес подвеска чудом сохранилась, и сейчас она весьма пригодилась принцессе, по крайней мере, сама Мерида так думала.
— Батюшки… Какая прелесть… — прошептала ведьма, когда девушка протянула ей медальон. При этих словах все острые предметы разом упали — что на пол, а что на землю.
— Но я отдам вам эту подвеску не только за поделку, но еще и за колдовство! — с толикой усмешки произнесла Мерида, радуясь, что наконец-то смогла взять инициативу в свои руки.
— А ты хорошо знаешь, что ты хочешь, милочка? — ведьма внимательно посмотрела на клиентку, и то ли девушке показалось, то ли в глазах старухи блеснуло что-то, похожее на понимание.
На этот вопрос Мерида могла ответить без колебаний. Сейчас она понимала, что ей в королевстве Данброх нет места. Здесь, в наглухо патриархальном обществе, не признавали женщин, умеющих драться на мечах или стрелять из лука. Данброхская женщина, тем более принцесса, непременно должна была блюсти традиции королевства и выходить замуж по договоренности. Мериде совсем не улыбалась перспектива заканчивать свою свободную жизнь таким образом. Она мечтала о приключениях. О дальних странствиях, в которых не обошлось бы без сражений с различными тварями. И больше всего ей хотелось…
— Я хочу оказаться там, где на меня бы не давили замужеством, — после недолгой паузы сказала Мерида, позволяя ведьме забрать из ее рук медальон. — Там, где женщинам было бы позволено странствовать и сражаться наравне с мужчинами. Чтобы, видя девушку с мечом или с луком, никто не говорил, что леди не стоит носить оружие.
Надо сказать, это желание заставило ведьму серьезно призадуматься. Она полминуты стояла, обхватив подбородок правой рукой и сжав подвеску левой. Наконец выплюнула:
— Идет!
И, торопливо выпроводив принцессу за порог, захлопнула дверь и щелкнула пальцем.
— Никогда не колдуй там, где занимаешься резней по дереву! — усмехаясь, пояснила ведьма ошеломленной девушке, затем отперла дверь, взяла Мериду за руку и затащила обратно. Успев вовремя пригнуться, девушка, заходя внутрь, заметила, насколько преобразилась комната старухи. Тут было очень темно, источниками света служили лишь несколько свечей, стоящих на одиноком столике в углу. Никаких деревянных статуэток больше не было, зато по бокам стояли шкафы, а на их полках — бутылочки да скляночки с жидкостями различных цветов. Посередине стоял котел, в котором бурлила, покрывалась большими пузырями зеленая жидкость. От нее шел дым, источающий очень странный запах. Мельком взглянув на молодую клиентку и словно бы что-то поняв, старуха пошла рыться на полках, что-то бормоча себе под нос. Она доставала то одну, то другую колбочку или склянку с зельем и из каждого сосуда по очереди понемногу выливала в котел. Цвет жидкости в котле менялся — от зеленого к желтому, от желтого к бордовому с черным оттенком. В процессе варки волшебного зелья ведьма незаметно сделала знак ворону, и тот, подлетев к Мериде, выдернул у нее из ее непослушных кудрей один волосок. Принес его ведьме, а та опустила волосок в котел — и его содержимое стало ярко-рыжим. Тотчас же старуха взяла правой рукой с верхней полки одного из шкафов пустой пузырек за горлышко и окунула его в котел. Затем достала пузырек из жидкости, и Мериде показалось странным, что, хоть в котле зелье было рыжего цвета, почти что цвета ее волос, но содержимое пузырька было прозрачным, с желто-зеленым оттенком.
Мерида протянула было руку, чтобы взять сосуд с готовым зельем, но ведьма жестом левой руки остановила девушку и, пальцем подозвав ее, чтобы та наклонилась к старухе или присела перед ней, зашептала:
— Сначала послушай меня, дорогуша. Сейчас ты закроешь глаза и выпьешь зелье. Оно сотрет тебе память, так что ты даже и своего визита ко мне не вспомнишь, только имя свое да день своего рождения помнить будешь… И ты впадешь в глубокий сон. Когда же ты проснешься, то будешь уже не здесь, а в совершенно другом месте. Твои уши заострятся, кожа твоя станет пеплом, а глаза будут подобны двум горящим уголькам. Не бойся, — тотчас добавила ведьма, заметив на лице девушки испуганное выражение. — Когда ты проснешься, ты еще будешь в беспамятстве. По мере пребывания в месте, куда ты прибудешь, память постепенно будет к тебе возвращаться, но в ней не будет ничего, что связывало тебя с Данброхом. Изменится не только внешность твоя, но и история твоего прошлого. Тебе же придется начинать жизнь с нуля, но зато твои боевые и стрелковые навыки никуда не денутся, и никто не будет мешать тебе их оттачивать. Ты готова?
Недолго думая, Мерида решительно кивнула головой, взяла из рук ведьмы пузырек и, поднеся его к губам, зажмурилась и залпом выпила все содержимое.
Она не могла разомкнуть глаз, но ощущала, как земля под ее ногами исчезла. Будто какая-то неведомая сила куда-то несла впавшую в состояние сна Мериду. Девушка чувствовала сначала простое дуновение ворошащего непокорные кудри ветра, а потом — с примесью чего-то вроде пыли. Этот ветер то усиливался, то ослабевал. То был порывистым, способным даже крышу с дома сорвать, то почти и не дул вовсе. Мерида летела в неизвестном направлении и при этом не могла даже пошевелиться. Но она слышала женский голос. Нет, это был не голос королевы Элинор и не голос ведьмы. То был совершенно незнакомый девушке голос. Мягкий, успокаивающий, даже будто убаюкивающий.
