Почти двадцать минут ничего не происходило. А потом в лесу, протянувшемся за железнодорожной насыпью, раскричались потревоженные кем-то птицы. Павел передёрнул затвор и приник к прицелу. Три фигуры в камуфляже возникли над краем насыпи почти одновременно. Поймав в прицел крайнюю, он задержал дыхание и медленно потянул на себя спусковой крючок.

Зафиксировав попадание, Павел бросился к лестнице и в ускоренном темпе ссыпался по ступенькам. Пули уже гудели наверху потревоженными осами, оттуда сыпалась труха, и разлетались во все стороны острые щепки.

Ведя группу вдоль железнодорожного полотна, Эйно не забывал поглядывать вправо. Насыпь тут была совсем невысокой. За ней, на противоположной стороне, пока ещё тянулся лес. Но вскоре он кончился, и над кустарниками показалась крыша какого-то дома. Вокруг просматривались другие, более низкие постройки.

«Дошли! Вот он, дедов хутор!»

– Внимание! – скомандовал он остановившимся вслед за ним егерям. – Сейчас быстро перебегаем железнодорожную насыпь и скрытно пробираемся вон к тем строениям. Вперёд!

Егеря одновременно взлетели на насыпь. Под крышей дома что-то блеснуло. Ефрейтор, бежавший справа от Карьялайнена, взмахнул руками и, уронив на рельсы автоматическую винтовку, опрокинулся на спину. Вслед за этим донёсся звук одиночного выстрела.

Лейтенант спрыгнул с насыпи и, упав на колено, начал поливать чердак щедрыми очередями. Через секунду к нему присоединился Халонен. Расстреляв магазины, они прислушались. Ответных выстрелов не было.

– Похоже, что мы его зацепили, – удовлетворённо отметил Карьялайнен. – Выдвигайся справа, от опушки, а я обойду с тыла.

– Будет сделано, господин лейтенант, – отрапортовал ефрейтор и ужом скользнул в заросли кустарника.

Со стороны железной дороги донёсся хлёсткий звук выстрела.

– «Плётка», – Олег узнал СВД по звуку, и её неофициальное прозвище само слетело с его губ.

– А это, скорее всего, финские автоматические винтовки, – продолжил он комментировать себе под нос звуки выстрелов. – Похоже, что финнов двое осталось. А Павел больше не стреляет. Надо выручать мужика!

Морпех уже бежал через лес, когда от железной дороги прозвучал ещё один хлёсткий выстрел, действительно напоминающий удар плётки.

Павел стряхнул с плащ-накидки насыпавшийся сверху мусор, перебежал за коровник на заранее подготовленную позицию. Плюхнувшись на землю, он дозарядил магазин и осмотрелся. Стрельба уже прекратилась, вспугнутые птицы ещё кричали, беспорядочно носясь над лесом, но егерей не было ни видно, ни слышно. Словно растворились в кустарнике.

Ан нет – вон куст шевельнулся, а следом ещё один. Через кусты кто-то полз. Бесшумно, но периодическое колыхание отдельных веток выдавало движение. Павел пристроил на бревно ствол винтовки и приник к оптике. Сквозь пожелтевшую буквально накануне листву проглядывало что-то тёмно-зелёное. Темные, почти коричневые пятна чередовались с тёмно-зелёными, которые, в свою очередь, переходили в светлые, салатные. В летнем лесу такой камуфляж идеален, но сейчас, на фоне жёлтой листвы, он отчётливо выделялся.

Слегка довернув ствол, Павел наконец обнаружил лицо, принадлежавшее молодому парню. Цвет глаз на таком расстоянии было не различить даже в оптику, но крупная бородавка на носу виднелась вполне отчётливо. Павел прицелился точно между глаз и мягко нажал на спуск.

Услышав выстрел, Эйно, уже успевший пробраться во двор, сориентировался и, стараясь ступать как можно тише, двинулся мимо длинного почерневшего от времени сарая. Выглянув за угол, он увидел стрелка, лежащего к нему спиной всего в нескольких метрах.

Прицелившись в середину спины, лейтенант надавил на спусковой крючок, но выстрела не произошло. Торопясь зайти с тыла, он забыл перезарядить магазин. Сейчас это было делать уже поздно.

Выскочив из-за угла, Эйно приготовился ударить прикладом, но стрелок что-то почувствовал и успел крутнуться через плечо и выставить вперёд приклад собственного оружия.

Винтовка русского оказалась длиннее. Деревянный приклад воткнулся в ногу всего в нескольких сантиметрах от паха. Это сбило лейтенанту прыжок; удар, нацеленный русскому в голову, пришёлся на землю. Эйно не удержался на ногах и рухнул ничком.

Павел ничего не услышал, но что-то почувствовал. Резко крутнувшись, он, не выпуская из рук винтовки, перевернулся на спину. На него летел здоровенный финн. Развернуть винтовку Павел уже не успевал.

Время растянулось. Финн медленно набегал на него, замахиваясь какой-то необычной фиговиной, отдалённо похожей на автомат Калашникова. Как если бы к нему сзади костыль приспособили. Приклад СВД поднимался навстречу, нацеливаясь финну между ног. Немножко не попал, но поспособствовал промаху противника. Трубчатый приклад финского автомата воткнулся в землю в десяти сантиметрах от лица. Следом обрушился сам финн.

Теперь время устремилось вскачь. Павел выпустил из рук придавленную финном винтовку и запрыгнул ему на спину. Попытался заломить руку. Ничего не вышло. Тот упруго вывернулся и сам навалился сверху.

Павел успел сунуть руку под плащ-накидку и нашарить рукоятку ножа, но вытащить назад уже не смог. Бугай был одного с ним роста, но в полтора раза шире в плечах. И вдвое моложе. Придавив Павла к земле, финн уперся ему локтем в подбородок, пытаясь отжать его от груди и передавить горло.

Отчаявшись освободить руку, Павел повернул кисть и надавил снизу сквозь плащ-накидку. Тонкое лезвие легко проткнуло несколько слоёв ткани и, больше ничем не сдерживаемое, пошло дальше.

Финн дёрнулся, замер на секунду, что-то неразборчиво простонал, выпуская из груди воздух, и расслабился.

Сбросив с себя обмякшее тело, Павел жадно вдохнул воздух и попытался сесть. Руки дрожали и подгибались.

– Ты как?! – крикнул, выбежавший из-за коровника Олег. – Не ранен?

– Нет, это не моя кровь.

Павел наконец смог сесть.

– Это последний? – спросил Олег, покосившись на неподвижное тело.

– Последний. Их всего трое было. Второй вон там лежит, а самый первый на рельсах. Будь другом, подтащи их сюда и оружие заодно прихвати. Мне отдышаться надо.

– Сиди уж, отдыхай. Сам управлюсь. Вот, автомат посторожи.

Спустя полчаса все трое егерей лежали рядком за коровником, а Павел с Олегом копали для них общую могилу. Автоматические винтовки и амуниция были сложены под навесом. Документы Олег сунул во внутренний карман, чтобы потом передать в штаб бригады.

– Слушай, – сказал Олег, когда могила была засыпана. – Тут у одного из них в кармане была фляжка. Видишь, узенькая какая? И не пустая. Давай, выпьем за помин души. Они ведь, мальчишки ещё, в сущности. А их в бой погнали.

– Давай помянем, – легко согласился Павел. Чего уж теперь.

Олег отвинтил колпачок и наклонил над ним фляжку, но вместо коньяка из горлышка посыпался серый порошок.

– Что это за дрянь? – дёрнулся морпех. – Спайс какой-нибудь?

– Дай сюда.

Павел осторожно понюхал порошок, растёр щепотку между пальцами.

– Знаешь, похоже, что это прах. Причём очень старый.

– Чей прах?

– Человеческий, разумеется.

– И что с ним теперь делать?

– Да высыпь прямо тут, – Павел вытряхнул колпачок на землю. – А фляжку отмой хорошенько. В хозяйстве пригодится.

– Пожалуй, так я и сделаю. Давай колпачок.

Олег высыпал порошок на землю, завернул колпачок и убрал фляжку в карман.

Когда напарники вернулись домой, Олег связался с Потёмкиным и доложил об уничтожении группы егерей. Тот поблагодарил полковников и попросил ускорить работы по подготовке к зиме. Она, мол, уже не за горами, да и первые временные переселенцы из Питера должны появиться буквально со дня на день. Машины со строительными материалами он обещал сопроводить в садоводство к середине завтрашнего дня.