— Видимо да, — буркнул Талон.
— Просто ты так уверенно говорил и… я подумала что… неужели жвачкомет так может? В смысле, я думала он только чтобы задерживать врагов… — нерешительно подбирала слова Пенни.
— Это же логично. Сама знаешь, какая жвачка плотная и прилипчивая. Так что, попади я в нос и рот, даже случайно, — Пенни саркастично изогнула бровь. Случайно в два жизненно необходимых места? Это на грани фантастики, друзья, — он задохнётся. И я ничего не сделаю. Она прилипчивая, а если нет растворителя — пиши пропало. Но внутрь им нельзя — токсичен. Не думай, что я какой-то ненормальный убийца, как эта парочка, — грубо завершил Талон, всем своим видом давая понять, что больше разговаривать он не намерен.
— Я не думаю что ты убийца, — прошептала Пенни, думая, что парень ее не слышит.
В лесу было адски холодно, для людей которые стояли в одних рубашках и футболках. Злой холодный ветер завывал в соснах, лес уже погрузился во тьму, отчего на Пенни и Талона нахлынуло дежавю. Казалось, столько времени прошло, когда они еле выбрались отсюда чуть живые, мысленно обещая себе больше никогда не возвращаться. И вот они снова оказались здесь, да ещё и по доброй воле.
— Мы пришли, — выйдя на поляну сказала Андромеда. Потянувшись к суку дерева, который больше напоминал железный прут, она схватила его, но Катерин больно треснула её по руке, и сама опустила рычаг вниз.
Земля задрожала. Верх полигона приподнялся, раскрывая вход в тайное убежище злодеев.
Комментарий к ...была спасена *почему он выдавал осечку? Потому что главные герои не умирают. И потому что идиот-Найджел повредил пружину, когда нечаянно уронил.
====== Последняя тайна Академии ======
Войдя в ворота, они оказались в железном коридоре, в котором не было никаких средств освещения. Выбора особо не было, и они пошли. Коридор спускался вниз, не сильно, но заметно. На Пенни накатывали волны клаустрофобии, но слабые — пространства было более чем достаточно. Чуть вдалеке забрезжил слабый, подёрнутый рябью голубоватый свет. Так светится вода в океанариумах.
Лаборатория началась неожиданно. Всего несколько шагов к голубоватому свету — и коридор вдруг расширился, показывая то, что многие годы скрывалось под толщей земли. Всё ещё работало. Горели мониторы, в огромных, цилиндрических чанах была вода (она же и светилась) и какие-то цветные жидкости. Железные столы, придвинутые к стенам, были завалены бумагами, записями, на них хаотично стояли микроскопы и какие-то неизвестные приборы, стояли пустые клетки для грызунов, валялась канцелярия. Сиротливо, в самом центре этого помещения, робко примостился столик, на котором, немного пугающе, матово сверкал монитором ноутбук.
Около включённых компьютеров, занимающих большую часть противоположной входу стены, виднелись два кресла на колёсиках с высокими спинками. Катерин первой сделала шаг в логово злодеев и принюхалась, тут же чихнув. Поднимались просто тучи пыли. По стенам расползлись плесень и грибок, даже мох вырос. Создавалось впечатление, будто здесь никого нет. И нет уже очень давно.
— Жуть… — тихий голос Пенни пронёсся по лаборатории, как раскат грома.
— Не то слово, — также тихо отозвался Талон. — Заберу это местечко себе. Тихо, спокойно, и никто не лезет. Вон, сколько лет простояло, никому не нужно и никто не нашёл. Кстати говоря… Эй, как тебя там, где твои родители?
Андромеда молчала. Кажется, она и сама пребывала в лёгком шоке.
— Я была уверена, что они здесь… Они были здесь… Должны были быть здесь…
— Постой секунду, — кажется, Питер понял, к чему клонит девушка. — Хочешь сказать, ты даже не знаешь, здесь ли они? Ты что, не проверяла?
— Они были здесь. Я знаю, я сама видела. Они должны быть…
Катерин, которая обошла почти всё помещение, завизжала и бросилась к ним. По пути она споткнулась, полетела вперёд, и приземлилась в объятия Питера. Тот, немного опешив, подхватил её на руки. Глаза Кати были широко распахнуты. Она схватилась за футболку парня и испуганно залепетала:
— Там… Там… лежит… там… ТАМ СКЕЛЕТ!!!
У всех свои недостатки. Все чего-то боятся. У Пенни была клаустрофобия. Питер до одури боялся машин, особенно тех, что быстро ездят, хотя, конечно, никогда бы не признался. Талон ненавидел летучих мышей и крыс, а Катерин боялась мертвецов. Особенно скелеты. Даже к муляжам она подходила с опаской, и ей всё казалось, что вот-вот они оживут и положат на неё свои костлявые руки, навалятся всеми косточками, будут пялиться пустыми глазницами и щёлкать челюстями. Брррр… Зомби ещё хуже. Там ещё и плоть есть, и глаза, и вообще…
Питер сильно покраснел. В полумраке, который даже свет компьютеров и воды не освещал (выключателей никто так и не нашёл) этого не было видно, но он чувствовал, как кровь приливает к голове. А Катерин словно издевается! Ещё и грудью своей прижимается, бёдрами, руками держится, и касается его обнажённой кожи на шее… Сердцебиение участилось настолько, что, казалось, девушка должна была его почувствовать. Но она лишь дрожала, вспоминая весь ужас своей встречи с мёртвым созданием.
Пенни и Талон, как только это услышали, тут же бросились туда, откуда убежала Катерин. Скелет лежал у компьютеров, недалеко от правого кресла. Он принадлежал женщине с каштановыми волосами, одетой в халат и розовый домашний костюм. Женщина лежала на спине в луже засохшей, потрескавшейся крови. Пенни внимательно и осторожно всё осмотрела, светя фонариком, и осторожно обвела пальцем две дырки на костюме — на животе и груди.
— Пуля, — еле слышно сказала девушка, глядя на Талона. — Её застрелили. Тут очень хорошая вентиляция, иначе бы был не такой свежий воздух, и трупный запах бы остался. А так и мы здесь хорошо дышим.
— Пенни… а там второй! — Талон подёргал её за рукав и указал на кресло.
Второй скелет сидел в левом кресле, и точно принадлежал мужчине. Волос не осталось (а были ли они?), но зато сохранился халат, огромный бордовый свитер и брюки. Одна рука скелета лежала на клавиатуре, а вторая безвольно повисла. Под креслом, как раз там, где повисла рука, лежал пистолет. Пенни аккуратно подняла его, предварительно взяв в руки платок, чтобы не оставить отпечатков, и вынула магазин. Он был почти пуст. Да в принципе сомнений и не оставалось.
— Он её застрелил, — ахнула Пенни, кладя пистолет назад, на пол. Вдруг сзади послышался грохот. Андромеда тяжело села на пол. Глаза её безумно вращались, она смотрела в пол и молчала. Пенни даже жаль её стало.
— Значит, всё было зря? — еле слышно спросила она. Слеза звонко упала на железный пол, затем ещё одна, и они полились плотным потоком. — Всё зря? И эти попытки вас убить. И все мои планы. Всё, что я годами изобретала, всё, что выдумывала, всё зря? Они этого никогда не увидят. Им уже всё равно. Зачем тогда было всё это?
Андромеда хлюпнула носом и громко разрыдалась. Она почти кричала, слёзы текли не переставая.
— Я хотела, чтобы они мной гордились! Я хотела вернуть им дом! Хотела быть с ними семьёй! А что теперь?..
— Тюрьма, — буркнул Талон, но Пенни его пнула.
— Какая же я дура! Надо же было сначала всё проверить! Просто я не хотела идти к ним, пока всё не сделаю! Из Академии сюда есть ход, и я… я х-х-хотела, чтобы они полюбовались, как всё взлетит на воздух! Хотела похвастаться, что убила агентов Управления… Что братик уже совсем взрослый, вон какой здоровый… А теперь? Всё зря… Всё зря!!!
Андромеда спрятала лицо в ладонях. Её трясло, а у Пенни внутри всё сжималось от жалости. Только теперь она, кажется, поняла её истинные мотивы. Она хотела, чтобы родители ею гордились. Она хотела их похвалы. Ведь они с братом оказались оторваны от них совсем детьми, мотались по колониям, детским домам и психологам. Они ведь не виноваты, что родители их — психи, и детки такие же, и у них в семье немного другие понятия и причины для гордости.
Наверняка Андромеда и Найджел скучали по родителям, какими бы ублюдками те не были. Пенни вспоминала, как сама плакала в подушки, потому что мамы и папы нет рядом. Как смотрела на девочек, которые ходят по магазинам вместе со своими мамами, и завидовала им, ведь всю одежду ей выбирал дядя, он постоянно путался в размерах, выбирал отвратительные цвета, никак не мог запомнить, что Пенни, вообще-то, девочка. Поэтому девушка очень быстро начала ходить по магазинам самостоятельно. И в кино большинство девчонок ходили с родителями, и на разные прогулки, в парки развлечений. А она? Всегда одна, или с подругами, но разве они могут заменить мамину заботу? Нет, она не жаловалась, дядя опекал её и вырастил, но всё же… Всё же хотелось иногда, чтобы за тобой присматривал не дядя, а мама.
