Ближе к вечеру за ужином, Пенни шепнула Катерин, что им срочно нужно собраться на чердаке ночью и то же самое написала и Талону, не заметив на себе строгий взгляд Кати. Линн вела себя как ни в чем не бывало. Тихая и неподвижная. Даже подозрительная. Но Пенни быстро отогнала от себя подобные мысли. Все же на нее было нападения и на ее же глазах. Нет, подобной теории не место в голове. Хотя как знать…

К вечеру они сидели на чердаке. Самым последним пришел Питер.

— А вот и всемогущий староста, соизволил, — шепнул Талон Пенни. Оба прыснули, но под строгим взглядом старших умолкли.

— Что ты нам собралась показать? — пренебрежительно спросил Питер сидя на приличном расстоянии и от Катерин и Пенни.

Пенни показала всем троим фотографии картин.

— Ничего не замечаете? В просветах словно отпечатаны иероглифы.

— Может это такая игра зрения? — спросил Питер.

— Глаза разуй, нет тут никакой игры. Чистой воды шифр. На японском что ли? — на Талона сразу хором прикрикнули, что письменность китайская. — Да хрен один. Всё одно.

— Я пыталась найти похожее или сопоставить со шрифтом, но это почти невозможно, — вставила Пенни. — Это должен прочитать кто-то из этой национальности.

— Но не Линн! Я в этой девчонке не уверен, — подозрительно сощурившись, сказал Талон.

— Слышь, гений. Ее на наших глазах чуть не грохнули, какие у тебя могут быть вопросы? — рыкнул Питер.

— Но все равно показывать ей не нужно. Я перерисую и попробую найти того, кто сможет прочитать, — пока не разгорелась новая ссора, сразу вставила Катерин и вытащив из сумки записную книжку и карандаш, начала зарисовывать. Питер же быстро покинул компанию, но печалиться никто не стал.

— Все таки думаешь, что Линн может быть в этом замешана? — тихо, чтобы не сбивать Катерин с мыслей спросила Пенни.

— Ну… не знаю, но доверия она мне не внушает. Как ты вообще додумалась деревья-то рассматривать? Может мы что-то похожее при осмотре Академии пропустили?

— Нет, не думаю. А с картинами случайно вышло. Как ты считаешь, это может быть что-то опасное?

— Вполне. Прятать слова в рисунках это сложно. Думаю она это писала кому-то.

Катерин закончила с копированием, и троица покинула чердак. Когда Талон отделился от них, Катерин неожиданно сказала.

— Вы с Талоном… тоже знакомы через драки? — Пенни не нашлась даже что и ответить. Только кивнула. — Я ничего против тебя не имею и это не синдром старшей сестры, но даже не думай, что из этого может что-то получиться. Сделаешь больно и ему и себе.

— О чем ты? — только через пару секунд до нее дошел намек. — Нет! Даже не думай ничего. Между нами ничего нет и не будет. Просто обстоятельства заставили немного сблизиться.

— Хорошо, — девушка печально улыбнулась. — Только не играй с его чувствами. Не хочу ему той же боли.

— Это ты про себя и Питера?

— Да, но я не буду об этом говорить, — Пенни кивнула.

Больная тема, лучше не лезть. Но сердце непроизвольно екнуло. Она ведь не знает что случилось между ними, вдруг и у них все повторится?

На следующий день за завтраком мимо Пенни пронесся Питер и грубо сказал, что после уроков ждет их всех в столовой. Он нашел переводчика. Пенни сразу же передала эту информацию Катерин и Талону. Встретил троицу у дверей столовой Питер.

— Давай свои каракули, — он протянул ладонь за листком, на котором рисовала Катерин, но девушка злобно отпихнув его в сторону сама зашла в столовую. За столиком сидела девушка-старшекурсница. Она была китаянкой, училась на последнем курсе художки, и была на седьмом небе, когда Питер — сам староста! — пригласил её в столовую для какого-то дела, при этом обворожительно улыбаясь. Неискушенный женский мозг тут же подсказал принять душ и надеть лучшее бельё. Но теперь всё посыпалось прахом. От неудовольствия тонкие пальчики барабанили по столу.

— Я ждала Питера, а не вас, — пухлые губки недовольно дернулись, словно в судороге.

— Я тут, крошка, — парень с наглой улыбкой зашел в столовую, видя эти удивленные глаза. — Тут маленькая проблемка. Эти ребятки начали изучать китайский и откопали парочку слов. Но перевести не могут. Наверно совсем разучились пользоваться переводчиками. Можешь помочь убогим? Для меня, солнышко.

— Попридержи коней, Сторки, — кокетливо покручивая прядь сказала старшекурсница. — Давайте ваши письменности.

Катерин недовольно отдала листок и смерила девушку злым взглядом. Пару секунд старшекурсница читала. Бровки её поднимались всё выше.

— Странный текст. Откуда он у вас?

— Ну какая разница? — скрывая раздражение под сладкой улыбкой спросил Питер. — Так что там?

— «Все на месте, — зачитала девушка. — Есть проблемы. Неудачи. Провал». Прям как в каких-то ужастиках, — девушка усмехнулась и искренне не поняла, почему у четверки лица стали словно маски. — А что это.

— Так. Из сериала надписи, — выдавила Пенни. — Мы уходим.

— Мне кто-то обещал кофе? — обращаясь к Питеру, лукаво улыбнулась девушка.

— Кофе на ночь вредно, — даже не посмотрев на девушку, с абсолютной холодностью, так не соответствующей его улыбочке ещё тридцать секунд назад, ответил Питер. Дверь захлопнулась, заставив девушку снова дернуть губами. Ну и где справедливость на этом свете? Она уже всем разболтала про свидание со Сторки, а он…

— И что это может значить? Рисунки принадлежат Линн, — с дрожью в голосе спросила Кати.

— Она киллер и гадать нечего, — заявил Талон.

— А с лестницы она как спрыгнула? Ее толкнули, я видел это своими глазами!.. — раздраженно сказал Питер.

— Ну ты и девушке кофе обещал, — ядовито заметила Катерин.

—…и Пенни тоже, — парень сделал вид, что не услышал сарказм.

— У нее мог быть сообщник, — задумчиво сказала Пенни.

— В любом случае, нельзя спускать с нее глаз, — строго сказала Катерин. — Это всем нам может стоить жизни.

Спорить никто не стал. Но всех мучил град вопросов. Кто такая Линн? Художница? Жертва? Или…киллер? И что ей надо от Катерин и Питера? И вообще, для чего все эти спектакли? Кому оставлен шифр? Кто её сообщник? Знают ли они его? Да и доживут ли до завтра…

====== День 21. Рассказ учителя физкультуры ======

Сколько бы не было опасностей в странной Академии, но обычная жизнь текла своим чередом. Осень подходила к концу, дождливые дни сменились на холодные и мрачные, иней каждое утро покрывал землю и остатки листьев. С такой погодой обычно характеризуется скука, боль и одиночество. Это было правдой, но на половину. Хоть вся Академия и готовилась к экзаменам по первому семестру (от одной мысли об этом у Талона и Пенни волосы на голове вставали дыбом), но были и положительные моменты. Осенний бал. Сразу после экзаменов, а в экзамен как раз входила подготовка к балу, вся Академия соберется в столовой в красивых костюмах и закружится танцах. Художники готовили украшения, от чего Пенни чуть не плакала на парах, музыканты разучивали нежную и задушевную музыку, что отбирало у Талона каждый день по десятку здоровых нервов.

У всех было праздничное настроение, кроме четверки ребят, постоянно находившихся под прицелом. Им было совсем не до праздников, нарядов, и всяческих радостей жизни. Каждый день они озирались по сторонам, вглядываясь в лица, будто бы рассчитывали так найти киллера. Пересекаясь иногда в коридорах, Пенни пыталась заранее выяснить как обстоят дела, но ни Питер, ни Катерин ничего не говорили пока не приходили на чердак, а Талон не всегда обращал внимания на подозрительные вещи.

Вечером четверка собиралась на чердаке и докладывала обо всём произошедшем. Каждый из них постоянно следил за Линн, которая с каждым днем становилась все тише и незаметнее, чем очень сильно настораживала (в особенности Талона) и приглядывали друг за другом.

— Какой-то кошмар! — входя на чердак возмутился Талон, сжимая в руке приглашение. До бала оставались считанные дни, и каждому ученику такие раздавали на уроках. Когда изрисованная в ручную бумажка попала в руки Талона, он еле пересилил себя, чтобы не разорвать ее на глазах у старшекурсницы.