(И этот человек – мой отец?! Сколько раз в детстве я задавался одним и тем же вопросом! С того самого дня, когда он пришел проводить Сатору, хотя накануне отказал насчет Хати! С бесстыжими глазами…)

– После того скандала жена вернулась к своим родителям. Бросила меня. Ее родители тоже, разумеется, возмущены. Сколько раз пытался извиниться, они и слушать не хотят. Однако с отца как с гуся вода, он только и сказал: «Современные молодые женщины чересчур чувствительны». Иногда мне хочется, чтобы он умер! – выпалил Коскэ и тут же спохватился: – Прости, что сказал такое.

«А вдруг я унаследовал от отца его бесчувственность?» Эта мысль привела его в ужас.

– Да не переживай ты, – рассмеялся Сатору, – в семьях бывают разные отношения. Я никогда не желал смерти своим родителям. Но если бы у меня были другие, не знаю, что бы я чувствовал… На твоем месте, Коскэ… Не уверен, что смог бы любить такого отца. – Сатору вдруг расхохотался. – Некоторым вообще противопоказано иметь детей. Да и нет никаких гарантий, что дети и родители будут любить друг друга… – (Несколько неожиданное заявление для Сатору, у которого так рано погибли отец и мать.) – Надеюсь, твоя жена скоро вернется.

– Не уверен…

Дело было даже не в том, что ее оскорбил свекор. Ей стал противен муж, который никогда не может дать отпор своему отцу. У Коскэ вошло в привычку молча сносить отцовскую ругань и насмешки. Условный рефлекс, выработанный в детстве. Когда отец оскорбительным тоном предъявлял ему нелепые обвинения, Коскэ терялся, робел и лишь бурчал в ответ что-то невразумительное.

– Неужели он до сих пор позволяет себе такое?

– Сейчас у нас очень мало клиентов. Это прежде здесь были толпы народа, люди устраивали фотосессии по всем торжественным случаям. Времена были другие. Но отец считает, что дело во мне, это я недоумок, не умею работать. Что за мной глаз да глаз. Мол, ему пора снова взять все на себя. И я это глотаю, у меня никогда не хватает духу сказать что-то в ответ.

…А вот я не такой! Если мне что-то не нравится, могу твердо сказать «нет». НЕТ значит НЕТ! Вот такой я кот. И что это за глупая затея – взять меня, чтобы вернуть жену, которая любит котов?! Клянусь своей кошачьей честью, я скажу ему твердое НЕТ!

– Как там Нана? Освоился немного?

Коскэ встал с дивана и подошел к переноске.

– Иди-иди сюда, иди!

Вот только попробуй насильно вытащить меня отсюда! Я так расцарапаю тебе физиономию, что она будет в клеточку, месяца три сможешь играть на ней в шашки!

– Кис-кис-кис!

Коскэ просунул в переноску руку. Я зашипел и оскалил зубы.

Стоп, тут красная линия!

Коскэ быстро отдернул руку:

– Э-э, он не хочет вылезать!

– Похоже на то. А знаешь… – задумчиво протянул Сатору. – Мне кажется, если уж ты решил завести кота… будет лучше, если вы с женой поищете себе нового.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Если ты возьмешь моего кота, это будет повторение истории. Как будто ты снова умоляешь отца оставить Хати.

– Да он уж и не помнит, что отказался взять Хати, я уверен.

– Но ты-то помнишь.

Коскэ промолчал.

То-то же! Не хочу отрицать, что Коскэ решил взять меня из благороднейших побуждений, во имя дружбы с Сатору. Но при этом замечу, что мое сходство с Хати наводит на мысль о призраках прошлого… А также нельзя сбрасывать со счетов желание вернуть жену, сбежавшую из-за его несносного папаши, хотя сам Коскэ в этом не признается.

– Думаю, ваш новый кот не должен никому ни о чем напоминать.

Коскэ надулся, как обиженный ребенок.

– Я правда любил Хати. И хотел тогда взять его к нам.

– Они очень похожи, но Нана – это Нана. Он совершенно другой, не такой, как Хати.

– Но ты же сам сказал, что это был перст судьбы, когда нашел Нана! Потому что они с Хати похожи как две капли воды. Если это судьба для тебя, значит и для меня тоже!

О-о-о! Эти двуногие… Почему они так плохо соображают, даже став взрослыми? Ужас какой-то!

– Мой Хати умер, когда я учился в старших классах. А твой Хати, Коскэ, до сих пор жив…

Это верно. Сатору принял смерть Хати и смирился с ней. И Хати занял в его душе свое место. Потому-то мы с Хати и не мешаем друг другу, у каждого своя ниша. Но ты-то, Коскэ, пока не смирился. Правда? Хотя умом понимаешь, что Хати больше нет. Умершего кота нужно оплакать как подобает, иначе он тебя никогда не отпустит. Даже если ты действительно искренне убиваешься из-за питомца, про которого ничего не слышал много лет, мне сдается, что для скорби немножечко поздновато. И еще. Ты, Коскэ, хочешь сделать из меня замену Хати. Сатору любит меня как кота по имени Нана, а ты хочешь, чтобы я заменил тебе Хати? Так не пойдет. Если добавить к этому твоего неуживчивого отца и уязвленную жену… будет уже чересчур! Я – чрезвычайно мудрый кот, так сказать, выдающийся, и я не намерен взваливать на себя ношу – разбираться в ваших отношениях и участвовать в семейных драмах. Нет уж, увольте!

– Если вы с женой действительно хотите кота… лучше найдите себе своего. Нового. Не позволяйте отцу лезть не в свое дело. Он, возможно, будет брюзжать, но вы не обращайте внимания. И сделайте то, что хотите. Пора уже в этом доме появиться коту.

Коскэ не отвечал, но по лицу было видно, что до него дошло. Поэтому я позволил ему погладить себя на прощание, когда он снова просунул руку в переноску.

Пора тебе освободиться от твоего отца, Коскэ. Бери пример с нас, котов, – мы становимся самостоятельными уже в шестимесячном возрасте.

Сатору поставил переноску в серебристый фургончик. Но все никак не мог расстаться с вышедшим проводить нас Коскэ и все говорил и говорил.

– Да, кстати! – Сатору хлопнул себя по лбу, словно припомнив что-то. – Последнее время многие студии специализируются на фотографиях домашних любимцев, это сейчас страшно модно. Люди хотят иметь красивые снимки своих животных, желающих на удивление много.

Коскэ явно заинтересовала идея:

– А ты уже фотографировал Нана?

– Еще нет. – Сатору задорно улыбнулся. – Но если ты откроешь такую студию, я, пожалуй, приду.

Коскэ рассмеялся:

– Не знаю, как отец переварит это… когда я выдам ему новую концепцию бизнеса.

Сатору сел в машину:

– А помнишь, как ты пригласил меня на встречу класса, когда мне было двадцать?

– Ну, это уже быльем поросло, – улыбнулся Коскэ. – А к чему это ты вдруг?

– К тому, что я еще не говорил тебе, как тогда обрадовался.

– Да будет тебе, ерунда, – отмахнулся Коскэ.

– Нет, в самом деле, я тебе так благодарен, – не унимался Сатору. – Я даже не думал, что у меня когда-нибудь будет повод приехать сюда.

Наконец они распрощались, и машина поехала.

Не снимая рук с руля, Сатору обернулся ко мне.

– Я решил, что Коскэ лучше взять другого кота, – сказал он. – А тебе, Нана, мы найдем человека, на которого я смогу полностью положиться.

Без проблем. Я и не просил тебя об этом. А вот если бы ты попытался оставить меня там насильно, представляешь, что бы я сделал с тобой и с Коскэ? Я бы так изодрал ваши физиономии, что вы оба ходили бы в клеточку полгода – как минимум!

Сатору снова посмотрел на меня.

– Нана?! – изумленно воскликнул он. – Как ты выбрался из переноски?!

Как-как… А ты и не знал, что задвижка на переноске очень легко открывается лапой? Плевое дело.

– Потрясающе! Значит, ты можешь ее открывать?! Не думал… Надо будет купить тебе другую переноску…

Только это ты и можешь сказать? Но я ведь ни разу не попытался из нее улизнуть, даже когда ты возил меня в это жуткое место – в лечебницу.

– Впрочем, в этом нет нужды. Ты давно знаешь, как открыть дверцу, однако всегда меня слушался.

Вот-вот! Сатору, ты должен благодарить судьбу за то, что я такой исключительно умный кот.

Дотянувшись до бокового окна, я некоторое время изучал мелькавший за стеклом пейзаж. Потом свернулся клубочком на сиденье.