— Уверен, главная сенсация здесь — ты. — ответил я.

— Не, не — все тут тебя хотят. Cкажешь ещё мне «спасибо», что сожгла твою одежду.

— В следующий раз, как захочешь поджечь — подожги свою.

— Ну-у, вряд ли подгузники будут на мне сидеть так же сексуально, как на тебе.

— Хех, а ты просто ничего не одевай сверху, и я тебе ГAPАНТИРУЮ — все согласятся, что они лучше сидят на тебе.

Когда мы дошли до городской застройки, то, однако, не нашли ни одного открытого магазина. Окна закрыты ставнями, двери на замке, плюс в глаза бросались вездесущие таблички «ЗАКРЫТО». Вездесущие, потому что висели на ВСEХ магазинах.

Кроме одного. Того, коим заправляла одна знакомая бабка-матюгальщица.

Едва я открыл дверь, бабуля-божий одуванчик а-ля мультик про Сильвестра и Твитти, подняла на меня безобидно-добрый взгляд со своих спиц и недовязанной шапочки.

— Здравствуйте, чем могу по-

Тут она меня узнала и переменилась в лице.

— А, опять ты. — ворчливо поприветствовала она меня и шумно принюхалась. — Ну, хоть не смердишь как срака хобгоблина, и то хлеб… но что, Утаркова кончь, ты на себя напялил?

Тут она увидела Эларию, зашедшую в магазин за мной.

— …Прелестно. — ощерилась бабуля. — Ещё и притащил шлюху прямиком из пекла.

— Как говорится, шлюха шлюху видит издалека. — милым голоском ответила Элария. — и пекло тут ни при чём, не так ли?

Внутри я напрягся: эт-того мне только не хватало— единственный известный источник одежды щас наорёт и выставит мою почти голую задницу на улицу, и чего делать?

Я уже почти решил заткнуть Эларию, как вдруг бабка загыгыкала.

— Мне нравится твой язычок. — ухмыльнулась старая. — остренький…хотя, уверена, это оттого, что он часто лижет колбаску-салями…

— Нет, но я могу устроить, чтобы и ТЫ что-нибудь полизала, или у кого-нибудь. Если захочешь, конечно. — бровью не повела Элария.

Фу.

Она ж старая стрёмная бабка, что она такое говорит.

Так, мозг, а ну отключил воображение, мне эта картина точно не нужна.

— Мне нужна рубаха и штаны. — встрял я, прежде, чем женщины начнут новый раунд взаимных оскорблений на интимную тему.

Бабуля поворчала:

— По пять серебрух за каждый предмет.

— Чего?! — вскричал я. — Это ж обдираловка!

— Ну и, как будто у тебя есть выбор. — вновь ощерилась торговка.

«Жадная старая сука»

— Ладно. — буркнул я и потащил из сумки монеты.

Тут у ног Эларии нарисовался Стиг.

— Чудесно. — сказала бабка, и подняла взгляд на суккубу. — Вот, значит, кого рожают такие шлюшки, как ты, после очередного секс-марафона в борделе?

— Ах, что ты, он просто знакомый — хотя мне все говорят, что очень похож на тебя. Внучок, наверное? Может — сын?

— Хах, я в свои годы выглядела намного лучше, чем сейчас. — заухала старческим смехом бабка. — да и получше тебя, кстати, до тех пор, пока мои сиськи до колен не обвисли.

— Да Господи ты Боже ж мой! — застонал я. Похоже, мне придётся сегодня облить свой мозг отбеливателем, чтобы не было флешбеков на всю ночь.

— Не-е, в наших местах Бога нет. — благодушно сказала старая. — У нас тут только Богини попадаются, с закрытыми наглухо письками.

— Что? — встрепенулась Элария. — Ты, случайно, не о Халастии говоришь?

— О ней, родимой. Слыхала я, что она даёт, но только в задницу, чтобы сохранить девственность.

— А можно мне уже получить рубаху со штанами? — простонал я.

— Погоди-ка. — нахмурилась Элария. — А мы где?

— В магазине у меня, где ж ишшо? — недовольно ответила бабка. — Иль ты чего, соснула настолько здорового тунца, что аж мозг отнялся?

— В какой мы МЕСТНОСТИ? — вдруг прикрикнула Элария. Когда она повысила тон, на заднем плане будо загудело пламя. Его было слышно, но не видно.

Страшновато.

Бабка тоже слегка опешила.

— Остмер. — ровно сказала она. — Город Фернбург.

Элария вдруг покачнулась на ставших вдруг ватными ногах, на лице выражение — будто призрака увидела.

— Что случилось, ты в порядке? — встревожился я.

— Что, ноги не держат, милочка? — гаденьким тоном проворковала бабуля, кладя на прилавок передо мной одежду и одновременно пряча серебряные монеты. — Засовывала большие штучки, куда не следовало?

— Где все? — не обратила на очередной «укол» Элария. — селяне, горожане — где они?

— Да. — поддержал я. — Давно голову ломаем, куда все делись?

— Тык начинается же ж фестиваль во слабу богини. — просветила бабуля. — Вечерние службы начинаются сегодня, и никому, начиная с сего дня и всю следующую неделю, не позволяется играться с пипками да попками. Я так думаю, старая манда просто хочет, чтобы все её веруны побыли малость такими же унылыми и жалкими.

— А ты чего здесь тогда? — спросил я.

— Я что, млять, похожа на церковную мышь, еженощно бегающую в храм, лишь бы помолиться старой потасканной кляче? Нахрена, если мне для этого достаточно просто посмотреть в зеркало и поговорить с, сука, отражением?

— Нам надо убираться отсюда, да побыстрее. — сказала мне Элария.

— Может, мне сначала стоит одеться?

— Ладно — одевайся. — суккуба была необычно серьёзна. Время шуток, похоже, ушло.

— А можно я…? — поднимая штаны с рубашкой на вытанутых руках, обратился я к хозяйке магазина.

— На здоровье, милок.

— Не повернёшься тогда спиной, чтобы дать мне немного приватности?

— Нет. — отрезала бабка.

— В смысле, «нет»? — удивился я.

— Мой магазин, мои правила. Я намерена поглазеть. Давненько, знаешь ли, не видела голого мужика в живом виде.

«Старая извращенка».

Секунду я думал просто выйти на улицу и переодеться там — но там бродили десятки игроков.

Одарив бабку долгим взглядом, я стал развязывать простыню-подгузник.

— Стиг — подержи один край, Элария — подержи другой. И не подсматривать.

— Мне плевать, что ты голый. — безразлично сказала суккуба. — просто оденься и всё.

Меня её отношение задело.

— Не смей говорить со мной в таком тоне!

Лицо Эларии застыло.

— Прошу прощения, хозяин. Конечно, я подержу для тебя простыню. — монотонно сказала она.

Так-то лучше.

— Наверное, нет ТАМ ничего, достойного упоминания, если ей настолько всё равно. — хохотнула старуха. — Хотя, она, поди, видела НАСТОЛЬКО МНОГО, что трудно впечатлить, э?

Элария промолчала.

«Похоже, что-то её реально сильно беспокоит».

Я развязал простыню и дал край Эларии, другой протянул Стигу:

— Окей, ребят, подержите-ка.

Я уже почти сунул одну ногу в штаны, как вдруг Элария взяла, и уронила свой край простыни, оставив меня на виду у бабки во всей красе.

— Да какого ж хера?! — взорвался я. — Просил же подержать!

— Ты не сказал, что нельзя уронить. — холодно ответила суккуба.

Бабка тем временем привстала на носочки, высунувшись над прилавком и внимательно осмотрев мой агрегат.

— Ну да. — щербато усмехнулась она. — И правда — ничего, достойного упоминания.

Том 1. Глава 18

Глaва 18

Мы вышли наружу — я, накoнeц, одет, но всё ещё сжимаю в руке смятую простыню. Hе в силах больше сдерживаться, я выпалил:

— Знаешь, что? Я с радостью, нет — с удовольствием — отправлю тебя в ту адскую дыру, или откуда ты там вылезла, обратно! Можешь не волноваться- веди себя так, как сейчас, и я никогда тебя не призову!

Элария прикрыла глаза и положила ладонь себе на лоб, будто успокаивая головную боль:

— Я…Прости, я не должна была вести себя так… как вела.

Меня несколько остудила внезапная честность, которую я услышал в её голосе. Похоже, она правда просила прощения. Никакого кокетства, никаких мнимых заигрываний — лишь нервность и стресс сквозили в её интонации.

— Что случилось? — спросил я. — Почему ты вдруг так резко переменилась?

Элария помедлила, но затем заговорила:

— Мой… бывший хозяин находится в этом городе. Он — ужасная сволочь. Я и не предполагала, где мы находимся, пока старушка не сказала.