В последние дни здесь шла горячая работа. Везли камень, кирпич, известку. Над братской могилой, где покоился и Трифон Стародумов, легла уступами тяжелая плита, поднялся узкий, устремленный в небо обелиск. Вокруг могилы расставили витые столбы, на них растянули массивные, из чусовского чугуна отлитые цепи.

На трибуне стоял пожилой рабочий.

— Пока хоть один из нас будет в живых, — говорил он, потрясая тяжелым кулаком, — мы будем ежегодно приходить сюда в этот день — день освобождения Урала от Колчака, чтобы почтить память наших погибших товарищей. Как бы далеко ни разбросала нас в будущем судьба, в этот день, клянемся, мы будем собираться у могилы товарищей, павших за правое дело. Их светлая память — завещание нам беречь родную Советскую власть как зеницу ока!

И тысячи голосов отозвались оратору: «Клянемся! Клянемся!»

— Прощай, отец! — сказал Коля и крепче сжал руку плачущей матери.