И кое-что неполноценное в Коффере Влад-таки заметил.

Кофферу это почти незаметно, но в его защите есть одна брешь. От меня — слева, слабое место. А у Коффера его правая сторона — это слабое место. У него в этом месте задержки реакции, и поэтому следующей атакой я попаду ему кулаком прямо в голову!

Влад сорвался с места, только подбежал к Кофферу и замахнулся кулаком, как тут же, его кулак был остановлен красными регенеративными клетками. Коффер даже не моргнул. Не проявил ни единой эмоции. Он просто смотрел, как его противник в соло проигрывает.

— Дерись всерьёз. — Коффер отсёк Владу по локоть левую руку. Влад понял, что его реакция и умения не смогут достигнуть цели. Враг слишком силён.

Коффер один точным ударом проделал в его животе сквозную дыру и откинул на несколько метров. Влад выплевывал изо рта горячую кровь во время полёта. Он спиной ударился об землю и закашлял.

Всё потеряно. Я потерял руку. Новая не отрастает. Что теперь я буду делать не имея под рукой ни оружия, ни руки? Умру или продолжу сражаться? Второй вариант был бы правильнее.

Влад поглядел на Коффера, поняв что тот живёт в своём мире. Хотя в остальном он являлся гениальнейшим из всех. Коффер супер-сильный, недосягаемый.

Влад и не был с ним хорошо знаком. Он ничего о нём не знал, однако, предположил, что среди других Вистов Коффер несомненно большой пример для подражания.

Обычным смертным Коффера не понять. Он держится особняком. Пустой. Сильнейший из всех в своём мире. Как вакуум, не дающий никому дышать. Иногда кажется, что с ним тяжело сблизиться. Он слишком жесток. Но многим было интересно узнать о том, о чём он вечно думает. Каждый кто обсуждал его, всегда говорил, что не понимает его. И всё же он слишком холоден ко всему.

Влад представил его в роли своего отца, хоть и старше почти на две сотни лет.

Ничего не сможет помочь мне встать на ноги и продолжить бой. Я принял решение, а точнее сразу понял, что сил у меня больше не осталось для дальнейшей битвы. Всё моё тело почти не слушает меня. Мне просто не достаточно сил и регенеративных клеток… из-за этого… не могу защищаться… не могу восстановиться… не могу уклониться или убежать… лишь мысли… мысли о смерти… и так, в абсолютно односторонней резне, он рвал и кромсал меня на куски, снова и снова.

Сознание понемногу покидало его.

Меня больше беспокоит то, смогли ли сбежать Вика и остальные люди до наступления? Я надеюсь, что они в порядке, ну, достаточно теперь или ещё нет? Я выиграл достаточно времени, возможно теперь пришло время и прощаться с своей историей. Конец уже предрешён. Знаю, что я действительно неисправим. Неуклюж. Нерешителен. Слабый в душе. Это всё… про меня…

Чувствуя, как едва не откинул ноги, он наконец-таки понял, насколько искажённую картину он видел. Майер, и остальное связанное с Люклёрами, они всегда были лишь тем… что он сам породил в своём подсознании. Ему хотелось встретить людей, которых прежде видел и хотел встретить, а их слова, которые также хотел услышать, навес не золота, а бриллиантов.

Лёха наверняка остановил бы меня, зная, что я иду на верную смерть. Но мне просто хотелось жить. Каким же я был глупцом всё это время.

Коффер подошёл к нему, схватил за шкирку и поднял на ноги. Он сломал их точными ударами ногой и усадил на поломанные коленные чашечки. А схватив его за волосы он посмотрел ему в глаза. Холодными и полными отчуждённостью, говорящие, что конец неминуем.

— Здесь очень красиво. — Глядя на Коффера сказал он. Влад перевёл взгляд на залитые его кровью цветы.

— О, я тебя понимаю. — Холодно согласился Коффер сжимая волосы Влада в кулаке. Он также поглядел туда куда смотрел Влад, а затем, посмотрел вверх. — Над нами идёт дождь. Когда я нахожусь под землёй, я не знаю какая снаружи погода. Моё чувство времени сильно притупляется. Но по звуку воды я с лёгкостью догадываюсь, что идёт дождь, и, он скоро кончится.

— Что тебе нужно?

— Мы в цветущем саду, самом таинственном месте под Самарой. — Сказал он докоснувшись до крови Влада. — К эвакуационному выходу ты не пройдёшь. Никто не пройдёт. — Его язык, кончик языка слизал с его пальцев кровь. — Моя цель — убить тебя. — Тут его пробрало до мурашек. Кровь не человеческая, но и не другая. — Но знаешь, я никогда не встречал человека, способного на равных противостоять мне. — Он подумал, что Влад больше походит на полу-виста. Группа была пятой, та, которая может быть только у полу-вистов — Ты хорош, Влад Пешков. — Это имя и фамилия, как он подумал не очень то и подходят ему, стоило бы поменять её. — Я не ожидал, что ты настолько силён. — Он поглядел на него ещё раз, узнав в нём самого себя в начале карьеры в Оэргии. На доли секунды он решил и не убивать его, а оставить в живых. Но, если и был вариант оставить его в живых, способ был лишь один. — Прощайся с жизнью.

Коффер поднял свой меч и секунды три размышлял, оставлять ли Влада в живых или убить его. Он выбрал. И замахнулся.

2

Психика Влада пошатнулась на столько, что перед его зрительным взором, цветущий сад, превратился в детскую площадку. Это то место, где когда-то давно он и Лёха впервые встретились. Он прекрасно понимал, что Лёха всегда хотел делать всё ради других. Это его как в раз-таки и подкосило на верную смерть.

Благодаря этому он вечно помогал ему, когда страдал при этом сам. Он, как и Влад притворялся, что заботился о других, но всё это было ради него.

Всё-таки, я и Лёха не такие и разные как думал прежде, но почему-то дошло до меня это, только сейчас.

Лёха так усердно скрывал свои проблемы, от чего Влад попросту не замечал этого. Его родители погибли, у него никого не оказалось кроме друга, поэтому он и проводил с ним всё своё время и посвятил себя самого тем, кто был рядом с ним. Конечно Лёха не был добрым человеком. А был трусом. Боялся одиночества. Влад тоже. Ему не хотелось кого-то защищать, ему хотелось защитить лишь себя. Хотел, чтобы мама вернулась к жизни, читая её записку.

Влад играл в жизни шутом-одиночкой. Просто он не хотел, чтобы это ребёнок, живущий в его подсознании и заменивший Майер был один.

Люди, живущие в туннелях предсмертных агоний, пьют воду оттуда. А вот жизнь его в этот момент, уже темнеет. Он вёл себя за руку, словно пытаясь заполнить дыры в собственных воспоминаниях, его скорого лишения головы, даже не зная куда, он, и его детский образ шли вперёд. По небу больше не плыли облака как прежде.

Влад знал, что будет с ним, когда проснётся в следующий раз в следующей жизни.

— Влад, тебе нравится мамочка? — Спросил у него его детский образ.

— Да. — Быстро ответил Влад глядя на свой детский образ.

— Она потрясающая женщина. — Его образ улыбнулся и крепче сжал ему руку. — Всегда старалась заработать побольше денег невзирая на собственное самочувствие и помогала людям, нуждающимся в её помощи. — В этот момент с его щёк скатывались горькие слёзы. — Знаешь, когда я тоже вырасту и стану совсем взрослым… Я хочу также помогать всем вокруг, как делала это мама.

— Прости, мне жаль… — Влад заплакал. Настолько сильно, что мог заполнить целый бассейн за несколько часов — Это всё моя вина. — Он сел на землю и взялся за обе руки себя маленького — Из-за меня ты… — Умер, чуть не выговорил через слёзы Влад — Как же я мог так поступить с тобой? — Он винил лишь себя. Винил за то, что изменился и стал другим, практически не тем, кем был раньше — Это всё я виноват Влад.

— Знаю, мы одна личность, разделённая на две половинки… — Улыбнувшись ответил его образ. Он рос прямо на глазах. — Всё хорошо. — Его рост всё остановился на одном метре ста семидесяти четырёх сантиметров. — Ты не раз спасал меня, да? Именно ты сражался за меня, слабака. Я нисколько не злюсь, спасибо тебе за всё, что сделал для меня. — Выросший на глаза образ, обнял его. — Этого я не забуду.

— О, я же столько раз был с мамой, но так и не попросил её, рассказать о её любви ко мне. — Влад глядел на себя самого одним глазом, а другим видел всё происходящее в цветущем саду. Меч медленно, но верно устремился к его шее. Всё сокращая и сокращая дистанцию. — Но, теперь всё слишком поздно! — Заявил он, вытирая слёзы. — И пока моё сознание обращается в прах, я внезапно вспомнил тот день. Я увидел в своём отражении подделку, и вспоминая теперь, я не знаю, что это значило. Я сделал всё, но большего от меня не требовалось. Мама, я уже скоро буду с тобой… ведь я уже совсем… то, что невозможно.