Исходя из описанного выше, можно заключить, что существование идеологических различий между Марксом и современным человеком вовсе не плохо. Философия марксизма, руководимая постулатами освобождения человечества и привнесением революции в мир, а также глубоко наполненная духом прагматизма и критики, не является полностью замкнутой и абсолютно истинной системой; она не может не вступать в связь с современной практикой и передовыми идеями культуры; она неизбежно подвергается постоянным внутренним изменениям. Требовать от философской системы с таким прикладным и творческим потенциалом сохранения в неизменном виде, несмотря на социальные и исторические преобразования, все равно что обрекать ее на гибель. Вместо того чтобы говорить о кризисе философии марксизма, основанном на идеологической разнице в понимании, трактовках и передаче ее сути, следует упомянуть о том, какую удивительную жизнетворную способность проявил марксизм. Кроме того, разница в идеологии Маркса и современного человека позволила в полной мере отразить изменения в развитии современной практической деятельности и подчеркнуть важность идей немецкого мыслителя.

Часто говорят, что нельзя забывать своих предков. Это совершенно верно и в плане приверженности основным постулатам, взглядам и методам марксизма. Однако приверженность взглядам предков (в данном случае – взглядам основателя марксизма) не означает, что мы должны слепо подчиняться каждому слову, точке зрения, заключению и даже принципу. Философия марксизма – это методология и система научного мировоззрения. Обобщенно это подтверждает идею о том, что воззрения, заключения и принципы в рамках теории марксизма вовсе не обладают абсолютной непреложностью, и именно благодаря этому данная теория никогда не потеряет актуальности. 25 августа 1842 года К. Маркс в своем письме к Д. Оппенгейму говорил о том, что истинная теория должна сочетать конкретные обстоятельства и разъяснять их на основе имеющихся условий. Эти слова являются основополагающим принципом философии марксизма и проясняют правильную позицию по отношению к ней всех последующих поколений. Еще при жизни Маркс постоянно критиковал некоторых людей за то, что они называли себя марксистами. Известно следующее его выражение: «Я знаю только одно, что я не марксист!»[7] Великий немецкий мыслитель сказал так не только потому, что многие из тех, кто называл себя марксистами, искажали суть его учения, но также желая предостеречь нас: не следует слепо полагаться на его идеи, не стоит быть уверенными в их абсолютной правоте и рассматривать в качестве непреложных догматов.

Маркс верил в свое учение и хорошо осознавал его исторический смысл. Руководствуясь практическим развитием, он постоянно уточнял его содержание, исправлял ошибки. 24 июня 1872 года Маркс и Энгельс в издании «Манифеста коммунистической партии» на немецком языке с большой смелостью и уверенностью в себе заявили: «Как ни сильно изменились условия за последние 25 лет, однако развитые в этом “Манифесте” общие основные положения остаются в целом совершенно правильными и в настоящее время». Однако одновременно с этим они указали и на то, что некоторые заявления, которые содержит «Манифест», могут быть пересмотрены, а отдельные даже устарели: «В отдельных местах следовало бы внести кое-какие исправления. Практическое применение этих основных положений, как гласит сам “Манифест”, будет повсюду и всегда зависеть от существующих исторических условий, и поэтому революционным мероприятиям, предложенным в конце II раздела, отнюдь не придается самодовлеющего значения. В настоящее время это место во многих отношениях звучало бы иначе… Эта программа теперь местами устарела. В особенности Коммуна доказала, что “рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей”. Далее, понятно само собой, что критика социалистической литературы для настоящего времени является неполной, так как она доведена только до 1847 года; также понятно, что замечания об отношении коммунистов к различным оппозиционным партиям (раздел IV), если они в основных чертах правильны и для сегодняшнего дня, то все же для практического осуществления устарели уже потому, что политическое положение совершенно изменилось и большинство перечисленных там партий стерто историческим развитием с лица земли»[8]. Известно, что Ф. Энгельс был верным соратником, сподвижником и защитником К. Маркса, однако он всегда сохранял трезвое понимание ограниченности их совместных с Марксом идей. В 1883 и 1888 году Энгельс, руководствуясь новыми научными достижениями, два раза вносил коррективы в идею о том, что «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов», указанную в «Манифесте коммунистической партии». В издании «Манифеста» на немецком языке в 1883 году он описал ее в следующей форме: «История с момента распада системы коллективного владения землей в раннем обществе представляет собой историю классовой борьбы»; а в издании «Манифеста» на английском языке в 1888 году уже по-другому: «Вся история человечества (с момента распада системы коллективного владения землей) есть история борьбы классов». Кроме того, в примечаниях он указал отдельно, что в данном случае имеется в виду история, дошедшая до нас в письменных источниках. 6 марта 1895 года Энгельс во вступительной статье к книге К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 год» заметил: «История показала, что неправы были и мы, что взгляд, которого мы тогда придерживались, оказался иллюзией. История пошла еще дальше: она не только рассеяла наше тогдашнее заблуждение, но совершенно изменила и те условия, при которых приходится вести борьбу пролетариату. Способ борьбы, применявшийся в 1848 году, теперь во всех отношениях устарел, и этот пункт заслуживает в данном случае более подробного рассмотрения»[9]. Энгельс последовательно боролся с теми, кто верил в непреложность и догматизм принципов, методов и постулатов марксизма. В то время французский социалист Г. Девиль в своей книге «“Капитал” Карла Маркса» разъяснил основные постулаты «теории о капитале» и научного социализма, но он был не свободен от относительности своих оценок. 4 февраля 1884 года Энгельс в своем письме к К. Каутскому высказал критические замечания по данному вопросу, он считал, что главная ошибка Девиля заключается в том, что «он дословно воспроизводит резюмирующие положения Маркса, тогда как предпосылки их изложены лишь сокращенно. В результате этим положениям зачастую придан искаженный смысл»[10]. В письме к Эрнсту, говоря о попытках последнего прояснить данный вопрос при помощи методов материализма, Энгельс указывает: «Прежде всего, я должен сказать, что материалистический метод превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты»[11]. Энгельс был против того, чтобы использовать материализм в качестве шаблона или ярлыка везде, где только можно. В письме Зомбарту он указывает следующее: «Все миропонимание Маркса – это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования»[12]. Ленин также глубоко осознавал истинный дух философии марксизма; рассматривая его как научный метод, он смог сочетать основные принципы марксистской доктрины с реалиями Октябрьской революции в России. Ленин предостерегал Всероссийскую коммунистическую партию (большевиков): «“Наша теория не догма, а руководство к действию”, – говорили Маркс и Энгельс… Я думаю, мы должны уделить этому особое внимание»[13]. Твердо придерживаясь основных принципов марксизма и не вдаваясь в догматизм, Ленин смог отстоять и развить идеи Маркса, создать свою собственную философскую систему – ленинизм, привести руководимую им Великую октябрьскую революцию к победе.