Гость не спеша прошёл в самый дальний угол и сел за свободный столик в тёмном углу.

За соседним столом сидела уже изрядно подвыпившая шумная компания, мужики очень громко смеялись, и обильно сдабривая свою речь отборной бранью. Парень жестом подозвал официантку, молодая женщина, ловко маневрируя меж столами, заставленными початыми бутылками и кружками с пивом, проворно подошла к новому клиенту. Бегло окинула взглядом, лишь на мгновение, задержавшись на его простой одежде, парень явно был с периферии, в её глазах пропал блеск услужливости и раболепия. Очевидно, девушка, профессионально оценив, поняла, что с этого клиента чаевых не заработаешь и равнодушно спросила:

– Чего будите?

– Борща, и жареное мясо, – глядя в никуда, ответил он. – И хлеба. Да ещё, пожалуйста, принесите перца чёрного молотого, если можно побольше. Пачку или две.

– Хорошо. Выпивать что будите? Виски? Скотч? Может водки? – при последних словах брезгливо сморщилась. – У нас есть дешёвая на розлив.

– Да. Холодной воды.

Ухмыльнувшись какой-то своей мысли официантка, вульгарно покачивая бёдрами, ушла выполнять заказ.

Парень в камуфляже остался сидеть неподвижно, сосредоточившись на своей только ему одному известной думке. Загоревшее и обветренное лицо посетителя выдавала в нём бывалого человека, но темнота это скрывала, и незнакомец ни чем почти не отличался от остальных завсегдатаев сего заведения, только странной пятнистой одеждой и отрешённым взглядом. Казалось, что он и не заметил, как поставили на стол его заказ.

Официантка быстро удалилась, не желая тратить ни секунды, на как ей казалось «пустого» клиента.

Гость же напротив, оживился, как только загрубевшие пальцы коснулись небольшого кусочка свежего и мягкого хлеба. Внимательный зритель мог бы разглядеть в нём давно не евшего человека. Незнакомец медленно, смаковал каждую крошку плохо пропечённого хлеба, долго жевал и отправлял в желудок, посылая вдогонку ложку другую борща, или вернее сказать то варево что выдавали здесь за борщ. Хорошо прожёванная пища, гарантировала отличное усвоение, чем куски наскоро проглоченные.

В зале музыка смешалась с криками посетителей, видимо спиртные напитки, кои лились здесь безбрежной рекой, окончательно завладели головами и эмоциями людей сидевших за столами.

К столику, что располагался по левую руку от незнакомца, подошла светловолосая, молодая девушка, официантка, славянской внешности, за которым сидела группа пьяных мужиков в разномастных одеждах. В коих угадывались и рабочий люд и торговый, отличались они только качеством тканей и пошивом своих одежд, а в целом были одинаково серы и неряшливы, жирные пятна имелись и на штанах и на рубахах с мокрыми разводами от пота в подмышках, и от всех несло многодневной немытостью. Одним словом компания американских трудяг среднего класса. Даже не вооружённым глазом было видно, что эта компания, девушке, была неприятна, и та, под любым предлогом старалась избегать попадать им на глаза. Но хозяин заведения, очевидно, думал по-другому и всячески отправлял, её к этому столику, желая сегодня как можно больше заработать на этой компании.

– Вам ещё виски? – громко спросила официантка, стараясь перекричать дико орущую музыку – Что ещё?

– И ещё-ё!!! – Глаза самого толстого и сидевшего с краю стола у центрального прохода мужика, блеснули пошлым огоньком, – но это потом!!! Хозяин мне шепнул, что это ты любишь…. Ну… это дело, только стесняешься. Я тебя раскрепощу…. Ой как раскрепощу…. И только попробуй улизнуть! Кадык вырву… – и дико заржал. Через минуту продолжил, – пару бутылок виски и тащи сюда чего-нибудь пожрать! Только не вонючую курицу, а мяса! Ты знаешь, что такое мясо?! Да позажарестей! Эх! Какая сучка! – с этими словами, своей жирной толстой ручищей ухватил девушку за мягкое место и, не церемонясь, потянул к себе. Ей с большим трудом удалось освободиться от цепких и наглых рук. Официантка пробежала взглядом по залу, ища помощи, но нигде не было даже вздоха сожаления, шмыгнула на кухню, едва сдерживая горькие слёзы обиды.

А за столом появилась новая тема для разговора.

– Какая сучка! – повторил слова толстого рядом сидевший, взгляд которого был уже сильно одурманен виски, и ему с большим трудом удавалось сфокусировать на фигуре уходившей девушки. – Я бы с ней покувыркался и не р-раз!!!

Сидевшие за столом приятели заржали, поскольку смехом это трудно назвать.

– Что ты ещё собрался делать с русскими бабами? Они только для этого и нужны-ы! – толстый мужик, который только что пытался лапать официантку по-деловому, насколько это было возможно в его состоянии, поднял руку указательным пальцем вверх, тыкая в потолок, словно там сидели все русские бабы. – Они, все, люди третьего сорта, и нужны только для чёрной работы и секса! Во!

За столом гыкнули.

– Русские наш придаток! Мы должны управлять миром! А мы им и управляем! Эк… Они конечно пытались сопротивляться, но Америка то сильнее и воевать то умеем, чем этот пьяный скот! Эк! – икая, продолжал толстяк, – Вот я сейчас владею парой скважин и качаю нефть, и продаю Федералам, эк… и хорошо с этого имею, а эти проклятые русские, полудохлые крысы, только бухать и умеют! Что им не доверишь, всё испортят! Эк! – он шумно выдохнул и опрокинул пол стакана в рот, дабы погасить икоту, откусил большой кусок мяса и продолжил: – Говно вонючее, они у меня едят! Готовы за бутылку и жопу лизать! Что разве не так? Посмотрите на эту сучку, которую я сегодня буду иметь, эк… – предвкушая наслаждение, потёр жирные ладони, – вы, что думаете, что она сюда просто так устроилась? Хрен там! Она сюда, мать её, устроилась быть поближе к людям, то есть к нам! Эк! Чтобы с голоду не сдохнуть! А Джон, наш дружище, взял её к себе из-за жопы и сисек, а не за её способность хорошо работать! И здесь, зде-е-есь-ь эта сука будет работать другим местом! А места у неё о-го-го!

За столом очередной раз гукнули, забрызгивая всё пространство около себя слюнями и крошками еды. Разлили оставшееся виски по рюмкам, выпили за друга Джона, хозяина сей «милой» забегаловки и продолжили разговор.

– Да бабы у них, это всё что у русских есть! – смачно цокнув языком, вставил человек по имени Питер, вся компания то и дело обращалась к нему «Питер плесни», «Питер наливай!», – то ли дело мы?! Последние сто лет имеем мы их, но никак не уничтожим. Хотя они уже не те, что были лет триста-четыреста назад! Наши предки хорошо над этим поработали, чёрт их возьми.

– Питер верно говоришь. Питер наливай!

– Да выродились русские. И теперь они выродки! – тут к столу с разносом в руках подошла официантка, пытаясь держаться подальше от мерзкого толстяка, и принялась ставить на стол бутылки с виски и огромную тарелку с жареным свиным мясом, – Ну держись сучка! – он сгрёб её в охапку и силой посадил на колени. – Теперь я буду твоим хозяином, русская сучка! И не один ваш смердящий пёс тебе не поможет! До самого утра ты будешь делать все, что я скажу…

Девушка закричала, и попыталась вырваться. В зале никто не обратил на этот крик внимания. К ним привыкли и воспринимали как само собой разумеющееся действие.

Рука толстяка взметнулась для удара…

Но она так и зависла в воздухе. Чья-то твёрдая и сильная рука держала её за запястье. Девушка воспользовалась паузой, соскочила с колен толстяка и стала за спину своего неожиданного, и таинственного защитника.

– Ах ты су… – не успел выкрикнуть сидевший напротив толстяка, мужик в джинсовом костюме, как рухнул на пол, бутылка, только что принесённого американского виски разбилась вдребезги о его голову.

– Тебе конец! – вскочил кто-то на другом конце стола, хватаясь за нож, лежащий на столе, но парень в пятнистом камуфляже, ловко выхватил правой рукой пистолет, и забегаловку оглушили два выстрела, в зале сразу повисла мёртвая тишина, которую нарушили лишь два падающих тела, чем-то лязгнув о керамическую плитку пола.

Парень окинул взглядом сидящих за столами, посетители так и остались сидеть с открытыми и набитыми ртами, только взгляды были прикованы к нему и его пистолету, и во взглядах этих, читалось удивление и страх, оценив обстановку, понял, что ни кто и ни что пока не угрожает, заговорил: