– Вера! – крикнул Максим и не дожидаясь ответа шагнул к двери. – Вера, где вас носит?

Он совсем забыл об оставленном реквизите и, конечно же споткнулся об него, растянувшись на полу.

– Звали, Максим Борисович? – Секретарша не утруждала себя стуком, всегда сначала входила и лишь потом спрашивала разрешения.

– Звал. – Он смотрел на круглые лакированные мысы женских туфель. – Присядьте и послушайте меня.

Поднявшись на ноги, подхватил резинового монстра и изо всех сил прижал к груди, поразившись как хрупкая Юлечка могла таскать такую тяжесть на себе.

– Максим Борисович, что это? – На лице секретарши не дрогнул ни один мускул, будто она каждый день видела нечто подобное, а спрашивала просто из вежливости.

– А это вам, Вера.

– Мне? – удивление ее было скорее формальным. – Зачем?

– А мне зачем? – Максим устал держать реквизит и просунув руки в ремни, повесил себе на плечи. Легче не стало.

– Вам очень идет, – заметила секретарь, старательно пряча улыбку.

– Вера, покиньте мой кабинет, пожалуйста, – устало выговорил он. – И впредь попрошу стучать, прежде чем входить.

Когда за дверью стих цокот каблучков, Максим шумно выдохнул, подумав, что совершенно напрасно обидел девушку. Он даже хотел выйти в приемную и извиниться, но тут же перед внутренним взором встал образ Лизы со сведенными к переносице бровями. Она грозила ему пальцем, как маленькому, провинившемуся мальчику. Выходить и извиняться перехотелось.

Никогда еще Максим так не ждал окончания рабочего дня. До Нового года неделя и обычно в этот период он буквально ночевал в офисе, но только не сегодня. Он заслужил, если не выходной, то по крайней мере пару часов отдыха.

Уже потянувшись к ручке двери, вспомнил про злосчастную грудь. С ней нужно было что-то делать и решение пришло неожиданное и простое, хотя и немного трусливо-хулиганское. Он решил подбросить безобразный реквизит обратную в костюмерную.

Вспомнив о весе изделия, он не придумал ничего лучше, как повесить грудь себе за спину на манер рюкзака. Все равно в это время его уже никто не встретит и не удивится экстравагантному образу.

Вотчина Юлечки находилась на одном этаже с кабинетом Максима, и он прекрасно знал, что помещение не запирается на ночь. Дело в том, что рассеянная Юля постоянно теряла ключи и когда слесарь в пятый раз пришел вскрывать замок то обронил довольно обидную для Юли, однако, вполне справедливую фразу:

– Да кому твое тряпье нужно? Опасаешься нападения юных ТЮЗовцев?

На ощупь отыскав выключатель Максим зажмурился от вспыхнувшего света и прошел в тесную коморку, заставленную вешалками и стеллажами. Чего здесь только не было: диких расцветок платья, пиджаки, шляпы и туфли; на полках довольно инфернально смотрелись отделенные от пластиковых тел головы в разнокалиберных париках. Каждую вещь украшала бирка с непонятными для простого обывателя цифрами и буквами, а в углу притулилась самая настоящая ступа с торчащей из нее метлой.

Мобильный зазвонил в тот самый момент, когда Максим пытался избавится от груза, но запутался в ремнях. Выругавшись сквозь зубы, он кое-как нащупал в кармане надрывающийся телефон и ответил, не посмотрев на определитель номера. В ухо сначала ударила громкая музыка, которая почти сразу стала тише, видимо, звонивший вышел из помещения на улицу.

– Макс, ну сколько можно тебя ждать? – возмущалась трубка голосом его лучшего друга Кирилла.

– Я уже выхожу, – пообещал Максим, пытаясь одной рукой все же стянуть запутавшийся ремень. – Только мы вроде не договаривались о встрече.

– Ну ты даешь, старик. Решил прогулять собственный мальчишник? Не выйдет! Если через двадцать минут не приедешь, мы сами завалимся к тебе.

Максима напрягало упоминание загадочных «мы», но более того напрягало то, что он забыл позвонить и отменить мероприятие. А все Лиза со своими капризами. А еще так не вовремя наступающий Новый год. Теперь перед ним стояла дилемма: отменить встречу и обломать планы друга или пойти, что автоматически обидит Лизу. Их перемирие после последней ссоры по поводу свадьбы пока еще походило на тонкий лед, готовый треснуть от любого неверного шага.

– Кир, погоди минуту, у меня вторая линия. – Прохрипел он, потому как один из ремней непостижимым образом начал затягиваться вокруг шеи, и не дожидаясь ответа, сбросил вызов.

Лиза очень долго не брала трубку, а когда ответила, Максим услышал все ту же громкую музыку. Он даже убрал телефон от уха дабы убедиться, что не набрал второй раз Кирилла.

– Ты уже дома, котик? – его невеста старалась перекричать грохот. – Мы с девочками посидим в баре, дождись меня обязательно, не ложись.

Звонок оборвался счастливым девичьим визгом, не оставив шанса на возражение.

Здраво рассудив, что судьба распорядилась за него, Максим перезвонил Кириллу и пообещал приехать как можно скорее. Если все вокруг решили сегодня устроить себе вечеринку, он тоже имеет право.

А потом произошло то за что Максим всегда ругал сценаристов плохих комедий. Когда он одной рукой снимал с себя резиновую грудь, а второй пытался засунуть телефон обратно в карман брюк, последний вдруг выскользнул из вспотевших пальцев и, упав на пол, отскочил под вешалки. Максим наклонился поднять телефон, не рассчитал вес груза и плашмя растянулся на полу нырнув в ворох пестрого тряпья. Телефона нигде не было, зато была пыль, которая забивалась в рот и нос. Максим чихал и отфыркивался, пока не услышал пронзительный визг, а после… на него упал потолок.

Мир закружился вокруг своей оси и потух, как фонарь подбитый хулиганом из рогатки.

***

– Сухарь! Черствый и безвкусный сухарь! – бормотала себе под нос Юля, роясь в сумочке в поисках кошелька. – Как только ему в голову могло прийти открыть агентство по организации праздников? Такому больше подошло бы похоронное бюро.

– Дамочка! – грубый голос водителя гаркнул в самое ухо заставив ее вздрогнуть. – Ты либо плати, либо топая ножками.

– Да она же пьяная, – хмыкнула тетка в мохнатой шапке, сидевшая в маршрутке напротив Юли. – Вон сама с собой разговаривает.

– Ну в самом деле, сколько можно? – крикнул кто-то с заднего сидения. – Мы из-за вас не можем уехать. Если денег нет, зачем было в маршрутку лезть?

– Да все у меня есть. – Юля вывернула сумку буквально наизнанку, вот только кошелька в ней все же не оказалось.

И тут она вспомнила как доставала его днем, чтобы скинуться на подарок Кате Шмелевой из отдела кадров, а потом привезли ту уродскую грудь и ей стало не до кошелька.

Юле повезло, охранник еще не успел закрыть дверь. Она пулей взлетела на свой этаж, но подходя к костюмерной увидела пробивающуюся из-под двери полоску света. Девушка точно помнила, как выключала свет перед выходом.

Неужели кто-то все-таки решил ее ограбить? Спину обдало холодом, задрожали коленки. Только попадись ей тот слесарь, отказавший в установке замка.

Кабинет шефа, куда она пробралась на цыпочках, оказался заперт. Кроме него в это время на рабочем месте никого было не застать. Юля думала позвонить в полицию, но решила, что пока те приедут, грабители вынесут все имущество. Но еще страшнее было то, что они утащат ее кошелек, в котором лежала почти нетронутая зарплата.

Чувствуя себя Жанной Д`Арк, девушка смело шагнула на встречу опасности.

Если это и были грабители, то вели они себя очень странно. Юля сразу узнала резиновую грудь, которой сегодня было чересчур много. Но на сей раз та сыграла в ее пользу. Девушка не задумывалась о том, как реквизит оказался здесь, когда она лично отнесла его шефу, который в свою очередь пообещал разобраться с недоразумением.

Из всего многообразия костюмов грабитель (к счастью он был один) решил стащить то, что и так должно было оказаться на помойке. По всей видимости, не справившись с весом награбленного, он упал и теперь никак не мог подняться, дергая ногами, обутыми в довольно дорогие и очень знакомые туфли. Преступник издавал странные звуки, которые Юля с садистским каким-то удовольствием приняла за приступ удушья.