Странным образом левое ухо Вандала не пострадало в ходе страшного несчастного случая, который с ним произошел, и его безупречность нарушала только вставленная в него серьга, сделанная из человеческой плюсневой кости – возможно, настоящей. Сейчас лицо Вандала нависло над Джиллисом, а нож прижался еще сильнее к небольшому второму подбородку мэра. На кончике ножа появилась капелька крови, но укол Джиллис едва почувствовал. Лицо Вандала заворожило его и привело в ужас, так же, как и мысль о том, что оно – последнее, что Джиллис видит в жизни.

– Давай проясним один момент, – зарычал Вандал. – Мы пришли сюда когда? Месяц назад? Вроде того. И у нас с тобой состоялась беседа, верно? – Джиллис, поняв, что от него требуется какой-то ответ, кивнул. Учитывая расположение ножа, это был один из самых еле заметных кивков. – Верно, – сказал Вандал. – И какой был результат вышеупомянутой беседы? Напомните мне, господин мэр.

– Я сказал… – Джиллис чувствовал, что во рту у него пересохло и язык превратился в сухую губку. Тем временем изо всех пор на его теле продолжал течь пот; под мышками стало мокро, а воротник рубашки отсырел. – Я сказал, что нам нужно время. Что такое решение нельзя принимать с бухты-барахты. Я сказал, что опрошу горожан. Узнаю их мнение. И сообщу вам.

– И. Сообщишь. Мне, – повторил Вандал, растягивая слова. – И вот он я, готов получить твое сообщение. Я же дал тебе кучу времени, да? Дал целую вечность на то, чтобы поговорить с этими добрыми людьми. – Свободной рукой Вандал обвел вокруг себя, указывая на завсегдатаев бара Билли числом около двадцати. Все они глазели на него и на Джиллиса. Никто даже одного глотка не сделал с тех пор, как несколько минут назад Вандал и полдюжины его «Грабителей» вразвалочку зашли в заведение. Каждый наблюдал за тем, как их мэр корчится в руках Вандала, и благодарил Господа за то, что не оказался на месте Джиллиса. – С ними, а также с их родными и близкими, – сказал Вандал. – По-моему, ты уже должен был все уладить. О чем тут спорить? У вас есть колодцы. То тут, то там под землей залегают водоносные горизонты. Неплохой источник воды. Ее хватает на то, чтобы оросить поля и промочить глотки. И вы поступили бы хорошо – поступили бы правильно, – поделившись своим изобилием с теми, кому в жизни повезло меньше, чем вам. К этой категории я, безусловно, отношу моих парней и меня.

«Грабители» заулюлюкали в знак согласия. Один из них сейчас стоял за стойкой, узурпировав место Билли Куросавы, владельца заведения и бармена, и вливал в себя его лучший бурбон прямо из горла. Еще один «Грабитель» сел между пожилыми супругами, Джейком и Салли Бухольц, и обхватил стариков за плечи, словно он – их сын, который вернулся к ним после долгой разлуки. Мистер и миссис Бухольц сидели не шелохнувшись, и на их лицах застыло выражение ужаса.

– Итак, – сказал Вандал, обращаясь к Джиллису. – Я, по-моему, предложил вам отличные условия в обмен на полные и эксклюзивные права собственности на колодцы Куганс-Блаффа. Что я предложил?

– Вы сказали, что мы могли бы продать их вам за ноль кредитов, – ответил Джиллис.

– Да-да. Точно. За кругленькую сумму – ноль кредитов. А затем начнете покупать у меня воду – всю, до последней капли. И это все, что вы получите взамен?

– Нет. – Джиллис покачал головой, пользуясь этой возможностью, чтобы самую малость отодвинуться от лезвия. – Нет, вы еще сказали, что не станете нас убивать.

Вандал ухмыльнулся. Те зубы, которые еще оставались у него во рту, были щербатыми, желтыми, похожими на клыки; они торчали из десен, словно сталактиты. Дыхание его было настолько зловонным, что вызвало бы тошноту даже у человека, работающего в канализации.

– По-моему, это невероятно выгодная сделка, – сказал он. – О чем тут можно пререкаться?

– Ни о чем. Просто… Есть дела, в которых нельзя торопиться, мистер Вандал. К таким решениям нужно подводить аккуратно. Действовать тонко. Я не успел со всеми поговорить. Часть местных фермеров живет далеко в пустошах или на холмах. До них нелегко добраться. Мне нужно время – несколько дней, не больше.

Ухмылка Вандала стала еще шире, а затем внезапно исчезла. Джиллис вдруг понял, ощутил без тени сомнения, что сейчас он умрет. Он попросил Бога о том, чтобы смерть пришла быстро. Вандал утверждал, что когда-то был Пожирателем, а Пожиратели славились тем, что убивали свою жертву медленно, стараясь максимально унизить ее.

– Слышали, парни? – спросил Вандал, обращаясь к своим «Грабителям». – Мистеру мэру нужно еще несколько дней. В дополнение ко многим дням, которые мы ему уже дали. Парни, вам не кажется, что он тянет время? Лично мне – очень.

– Н-нет, – выдавил из себя Джиллис. – Нет, клянусь. Просто нужно сделать все правильно, понимаете? Известить каждого. Чтобы все было демократично.

Вандал отклонился назад. Джиллис сморщился в ожидании смертельного удара.

Внезапно нож перестал прижиматься к его горлу. Вандал поднял его вверх, к собственной голове. Оружие было необычной формы – с загнутым, словно у серпа, лезвием. Рукоять из полированного дерева, ненамного толще, чем клинок, составляла вместе с ним полукруг.

– Знаешь что? – сказал Вандал. – Три дня, и все. Еще три дня. Мы вернемся на рассвете, и тогда у вас уже должны быть готовы все официальные бумаги насчет прав на воду. Иначе вы увидите много жидкости, господин мэр, но к воде она не будет иметь никакого отношения, если вы понимаете, о чем я.

– Кровь, – сказал один из «Грабителей» – великан, похожий на огра. – Он про кровь.

Вандал закатил глаза.

– Шем, кретин, он это знает. Не нужно ему объяснять, черт побери.

– Ой. Ну да. – Шем, видимо, был не самым ярким фейерверком в их компании. Его глаза были посажены слишком близко, а уши, наоборот, слишком далеко друг от друга отстояли. – Ясно. Понял, босс.

Когда Вандал уже уходил, один из горожан встал из-за своего столика, со скрежетом отодвинув назад стул.

Это был дряхлый старик, лет семидесяти, не меньше, и худой как щепка. Его кожа выглядела столь же обезвоженной, как и окрестности Куганс-Блаффа. Старика звали Сесил Хэнретти. Он был старейшим жителем города и жил здесь практически со дня его основания. Одни считали его ворчливым, другие – прямолинейным.

– А теперь послушай меня, ублюдок, – сказал Сесил Хэнретти. Его глаза, уже потускневшие от старости, сейчас пылали. – Чужое брать нельзя. Это наша вода. Она принадлежит нам. Ее подарил нам Господь, и ни с кем ею делиться мы не будем. Особенно с каким-то недоделанным громилой вроде тебя.

Вандал замер, чтобы послушать его, наклонил голову набок. Он выглядел заинтересованным и почти смиренным.

– Ты закончил, старикан? – спросил он.

– Нет, – ответил Хэнретти. – Альянс узнает, чем ты промышляешь, Вандал. О том, что ты запугал уже половину поселений на Фетиде и отнял у них воду. И тогда он пришлет патруль, который раздавит тебя и твоих недоумков, как жуков.

Вандал повернулся к нему:

– Это угроза?

– Нет, это факт.

– По-моему, больше похоже на угрозу. А я угроз не люблю. Сейчас я покажу тебе, как я их не люблю, но сначала позволь мне вернуться к твоим словам насчет Альянса. Ему насрать на такое захолустье, как Фетида. Альянс не отправит сюда ни крейсер, ни шаттл, ни боевой вертолет. Ори сколько хочешь, это ничего не изменит. Твой мэр прекрасно это понимает, иначе он бы уже отправил им волну, а он этого не сделал. С таким же успехом можешь молиться о божественном вмешательстве. Вероятность на успех примерно одинаковая. Ну вот…

Вандал подбросил нож, заставив его крутиться в воздухе, а затем поймал.

– Что же касается тех, кто мне угрожает…

Нож совершил еще один кульбит.

Хэнретти с вызовом уставился на Вандала.

Вандал выбросил руку в сторону и отпустил нож. Нож, вращаясь по спирали, пересек зал по идеальной дуге, словно бумеранг, описал полный круг и вернулся к Вандалу, который ловко поймал его за рукоять.

Хэнретти все еще стоял. Нож, казалось, пролетел прямо перед ним, едва его не задев.