Наконец на шестой день он достиг узкой долины Орла, той самой, откуда они отправились в роковое путешествие несколько дней тому назад. Отсюда можно было уже видеть город «Святых».
Разбитый морально и физически, опершись на ружье, чтобы не упасть, он потрясал кулаком в пространство, грозя большому городу, расстилавшемуся перед его глазами. Присмотревшись внимательнее, он заметил множество развевающихся в честь праздника разноцветных флагов. Гопп начал размышлять, что бы это могло означать, когда вдруг услышал топот лошадиных ног и увидел всадника, двигавшегося ему навстречу. В этом всаднике он узнал некоего Кровпера, мормона, которому ему пришлось оказать несколько услуг. И он, не колеблясь ни минуты, подошел к нему, в надежде узнать что-нибудь о судьбе несчастной Люси.
– Разве вы не узнаете меня? – спросил он. – Я Джеферсон Гопп.
Всадник в остолбенении глядел на него. Действительно, в этом несчастном бродяге, покрытом лохмотьями вместо одежды, в этом человеке с худым и диким лицом, на котором сверкали блуждающие глаза, трудно было узнать изящного молодого охотника, каким он был некогда. Но когда мормон наконец все-таки узнал Гоппа, то удивление его сменилось жалостью.
– Вы с ума сошли, что решаетесь появляться здесь! – воскликнул он. – Одно то, что я разговариваю с вами, может мне стоить жизни. Разве вы не знаете, что Четверо Святых вынесли вам роковой приговор за то, что вы помогали бежать Ферье и его дочери.
– Я не боюсь их и их приговора, – холодно ответил Джеферсон. – Вы, Кровпер, без сомнения, осведомлены обо всем случившемся, и я умоляю вас всем, что для вас свято и дорого в мире, ответить мне на несколько вопросов. Ведь мы были всегда добрыми друзьями, не правда ли? Ради Неба, не откажите мне в моей просьбе.
– Что вы хотите знать? – спросил мормон, несколько смешавшись. – Спрашивайте скорее, потому что здесь скалы имеют уши и деревья – глаза.
– Что сталось с Люси Ферье?
– Она вчера обвенчалась с молодым Дреббером… Но что с вами? Будьте мужественней, мой друг, а то вы упадете в обморок.
– Нужды нет! – слабым голосом проговорил Гопп.
Действительно, бледность его перешла в синеву, и он упал на землю у подножия скалы, на которую опирался до сих пор.
– Она замужем, говорите вы?
– Замужем со вчерашнего дня. Вот почему развеваются в городе флаги, которые вы видите отсюда. Из-за нее был большой спор между Дреббером и Стангерсоном. Оба они участвовали в погоне за вами, и так как Стангерсон своей рукой убил Ферье, то он и думал, что поэтому имеет больше прав на его дочь. Но когда дело поступило на рассмотрение Совета Четырех, то старцы высказались за Дреббера, и великий Пророк отдал ему Люси Ферье в жены. Но я думаю, что она скоро будет уже ничьей, потому что вчера я явственно различил тень смерти на ее лице. Она походила больше на призрак, нежели на живое человеческое существо. А вы теперь куда? Уходите?
– Да, я ухожу отсюда, – сказал Джеферсон Гопп, поднимаясь с земли.
Лицо его было страшно и походило на мраморное изваяние, – до того черты этого лица сделались жестки и неподвижны. Одни глаза сверкали мрачным огнем.
– Куда вы пойдете? – спросил его мормон.
– Не все ли равно! – ответил охотник.
Затем он вскинул ружье на плечо, спустился вниз по тропинке и исчез за серыми скалами, в которых одни только дикие звери находили себе логовище и пищу. В эту минуту убитый горем охотник был несравненно более опасным и жестоким, чем все те дикие звери, среди которых он хотел жить.
Предсказание мормона сбылось очень скоро. Убитая сначала горем при виде ужасной смерти своего отца, а потом ненавистным браком, к которому ее принудили ее мучители, Люси Ферье не поднимала головы с подушки с самого дня своей свадьбы. Она угасала в течение месяца и к концу его умерла.
Варвар-муж, который женился на ней силой, главным образом, из-за имущества и денег ее отца, не выразил ни малейшего огорчения, узнав о ее кончине. Но зато остальные его жены искренно плакали над телом несчастной Люси и, согласно с обычаями мормонов, пожелали стеречь ее тело ночью, предшествующей похоронам. На рассвете, когда они все сидели вокруг гроба, к их неописуемому ужасу, дверь вдруг с силой отворилась и в комнату ворвался какой-то дикого вида, весь оборванный незнакомый человек.
Не сказав ни слова расступившимся перед ним женщинам, он направился прямо к белому неподвижному телу Люси Ферье, которое уже покинула ее чистая душа. Наклонившись над умершей, незнакомец благоговейно прикоснулся губами к ее чистому лбу и затем, взяв ее за руку, сдернул с нее обручальное кольцо.
– По крайней мере, хоть в могилу она не понесет этого! – воскликнул он с угрозой.
И прежде чем женщины успели поднять тревогу, он сбежал с лестницы и исчез. Все это произошло так быстро и так неожиданно, что свидетели этой сцены сами могли бы подумать, что находились во власти грез, если бы не было одного факта, подтверждающего действительность происшедшего: с руки умершей исчезло обручальное кольцо.
В течение нескольких месяцев Джеферсон Гопп бродил по окрестным горам, ведя жизнь настоящего дикаря. В сердце своем он питал ненасытную жажду мести, жажду, поглотившую все его мысли и желания.
Вскоре по городу начали ходить странные слухи. Рассказывали о каком-то привидении, которое видели то ползущим где-нибудь на краю предместья, то блуждающим по уединенным горным тропинкам и обрывистым склонам гор. Однажды Стангерсон услышал свист пули, пролетевшей в разбитое стекло мимо его уха и ударившейся позади него в стену. В другой раз, когда Дреббер проходил по тропинке мимо высокой каменной стены у подошвы гор, сверху оторвался громадный кусок скалы и, падая вниз, едва не увлек его за собой в бездонную пропасть. Дреббер спасся только тем, что бросился в сторону и лег на землю.
Молодые мормоны скоро догадались, кто был виновником этих покушений на их жизнь. В надежде изловить или застрелить врага, они в обществе других вооруженных людей устроили несколько экспедиций в горы, но все было напрасно. Тогда они решили не выходить никуда в одиночку и без оружия, особенно вечером, а вокруг своих домов расставили стражу. Но прошло несколько времени, и они стали понемногу пренебрегать этими предосторожностями в надежде, что время уже успело утолить жажду мести их невидимого врага. К тому же никто его более не встречал ни в горах, ни в окрестностях города, и мало-помалу рассказы об охотнике-мстителе прекратились совершенно.
Но они ошиблись. Ненависть Гоппа не только не утихала с течением времени, но возрастала все более и более. Его горячая натура была вся охвачена, как огнем, жаждой мести, и в его сердце не было места ни для какого другого чувства. Но это был человек, который легче переносил всевозможные физические лишения, нежели душевные муки. Смерть Люси точно в самом корне подкосила силы молодого охотника. Он вскоре понял, что его железное здоровье сломано навсегда и что он быстро теряет силы. Это открытие опечалило его, потому что, если он должен скоро умереть, что станется с его местью? Кто отомстит за смерть Люси и ее отца?
Он сознавал, что если будет продолжать вести образ жизни, полный лишений и невзгод, как теперь, то его неминуемо ждет скорый конец, и он подохнет в горах, как бездомная собака. Взвесив и обдумав все это, он опустошенный и мрачный вернулся в Неваду, к своим приискам, с целью отдохнуть немного, собрать, сколько возможно, денег и затем уже снова приняться за дело мести с тем, чтобы довести его до конца.
Джеферсон Гопп думал сначала, что для этого ему будет достаточно одного года. Но обстоятельства сложились так, что он провел на своих приисках в Неваде около пяти лет. И, несмотря на это, воспоминание о пережитых страданиях и жажда мести были так же живы в его сердце, как и в ту незабываемую ночь, когда он произнес свою клятву над могилой Джона Ферье. Он переменил платье, прическу, назвался фальшивым именем и вернулся в Соляной город, нисколько не заботясь о том, что рискует своей жизнью, а лишь помышляя о вожделенном часе мщения.
