Имя этой вселенной было Хенрик Холм, и вот в ней-то я и застрял.

Комментарий к 1.

* Конституция Норвегии

** Приложение, обеспечивающее доступ к геосоциальной сети для геев и бисексуальных мужчин.

*** Гимн Норвегии

========== 2. ==========

Впервые я увидел его в начале сентября.

В небольшой арендованной студии Юлие, наш режиссер и по совместительству сценарист, проводила прослушивание на вторую главную роль третьего сезона. Не знаю, зачем ей понадобилось мое присутствие, но она сказала, так будет лучше, так что я сидел в зале и наблюдал. Все шло своим чередом, пока в какой-то момент сбоку не раздался странный шум, похожий на глухие хлопки. Я повернул голову и… так и остался сидеть, не веря собственным глазам.

В нескольких шагах от запасного выхода, тяжело взмахивая широкими крыльями и поднимая вокруг клубы неизвестно откуда взявшейся пыли, опускался на землю ангел.

Коснувшись стопами пола, он осмотрелся, нашел меня глазами - словно бы именно меня и искал, а затем решительно сдвинул брови и открыл рот, вероятно, намереваясь трубно возвестить Слово Божие (ну или что там возвещают ангелы - не прогноз погоды же). Однако не успело это Слово сорваться с его губ, как он испуганно округлил глаза, издал какой-то задушенный звук, переходящий в свистящий хрип, и сразу же согнулся и надрывно закашлялся, упираясь одной рукой в колено, а другой разгоняя пылевую завесу перед глазами.

Пару раз он выставлял вперед указательный палец, видимо, останавливая мои потенциальные попытки к бегству (которые, к слову, мне даже не приходило в голову предпринимать), но каждый раз снова срывался в новый приступ.

Когда посланец небес наконец совладал с собой и выпрямился, я смог его разглядеть.

У ангела обнаружилось красное, натужное от кашля лицо, плохо выбритое и одутловатое, близко посаженные бледно-голубые глаза под набухшими веками и крупный нос. Тусклый неоновый нимб кислотно-зеленого цвета мигал отходящими диодами, издавая слабый гул, и, подрагивая при каждом движении головы, бросал ядовитый отблеск на длинные засаленные волосы, наспех схваченные в хвост. Одет херувим был в повидавший все виды балахон до колена, камуфляжные штаны с множеством карманов и заклепок и армейские ботинки на толстой подошве.

За спиной, как водится, виднелись крылья.

Не могу сказать, что я был хорошо знаком с ангелами как популяцией (в отличие от некоторых представителей нашей королевской семьи*). По правде говоря, мне не с чем было особенно сравнивать - в том смысле, что, вероятно, бывают ангелы и попредставительней.

Например, из тех, что являются в дыму и пламени Королю Артуру и, указывая перстом, провозглашают: “Эй ты!.. Нет, не ты - а ты! Да, ты! Вон там видишь - меч торчит?.. Сбегай, принеси!”. А потом, пока несчастный Артур, тужась и пуча глаза, тащит вверх Эскалибур (Икея, раздел кухонной утвари, осенний каталог, Темные века), скептично оглядывают местность: “Я так понимаю просить соевый латте с миндальным сиропом нет никакого смысла?..”

Наверняка бывают всякие разные ангелы, но даже и такой, потрепанный и видавший виды, показался мне внушительным и впечатляющим, поэтому я поступил так, как поступил бы каждый на моем месте: открыл рот и вперился в него немигающим взглядом.

Судя по всему, ему такая реакция в новинку не была: приблизившись, он пощелкал пальцами у меня перед носом.

- Мальчик, - сказал он и кивком показал на сцену. - Это тебе.

Увидев, что реакции не последовало, ангел повторил чуть громче и по слогам, как не понимающему языка иностранцу:

- Тебе, говорю! Мальчик!

И тут же поднял брови и окинул меня выжидающим взглядом:

- Ну, и чего застыл? В соляной столб, что ли, превратился?!

Я попытался ответить - вежливо, как учили родители, - но против воли не смог вымолвить ни слова.

Ожидание в глазах ангела сменилось раздражением.

- Триста тысяч лет, и одни идиоты вокруг… Никакого карьерного роста… У других - вон: премиальные по итогам квартала, серные спа с массажем, оплаченные командировки в чистилище… А у нас?! Средневековье! Хоть бы кулер со святой водой поставили!.. Ну! - прикрикнул он, потеряв терпение. - Отмирай давай! Не стоять же мне тут с тобой весь день!..

Он снова щелкнул пальцами, на этот раз требовательно и резко, и это наконец возымело действие: изнутри меня словно что-то толкнуло, я закашлялся и натужно просипел:

- Что вы сказали?

- А, так ты еще и глухой? - нетерпеливо фыркнуло сверхсоздание. - Может, и неграмотный? Подписать-то сможешь?! Понаберут всяких, а мне потом с вами возиться… А я в отпуске знаешь сколько не был уже?! Знаешь?!

Я затряс головой.

- Конечно, где же вам… Вам все только подай да принеси…

Состроив гримасу и явно кого-то передразнивая, он плаксиво протянул:

- “Подай мне, Господи… Я буду хорошим мальчиком… Я больше никогда-никогда… Только подай, Господи… Ну, пожа-а-луйста…” Вот пристали, а?! Ему заняться-то больше нечем… Делов у Него других нет, кроме как ваше нытье слушать… Вам сколько ни дай - вы все ноете и ноете… И ноете и ноете!..

Не глядя, ангел похлопал рукой по груди, по бедру, а потом, словно что-то вспомнив, досадливо щелкнул языком:

- Ах, да: вейпер! Вот же гов…

И тут же резко осекся, бросил на меня досадливый взгляд:

- Ты тут еще… Ладно, давай по-быстрому, парень, делов и правда невпроворот. Значит, смотри: вот это, - он снова вытянул палец по направлению к сцене, - вот это тебе. Твое теперь.Ты просил - тебе дали. Владеть и распоряжаться до окончания срока аренды. Это понятно?.. Моргни два раза, если понятно… Ну?!

- Дяденька, - сипло начал я, не вполне уверенный, как правильно обращаться к ангелам, - а вы уверены? Может быть, здесь произошла какая-то ошибка?..

Создание раздраженно затрещало крыльями и закатило глаза.

- Тысяча восемьсот тридцать один… И это только за последний час. Господь Вседержитель… Не введи во искушение… Вот только, Господи, я Тебя прошу, будь человеком, не введи во искушение… Изыми из длани моей все разящее, колющее и режущее… У меня и так два штрафа за этот месяц… Внемли моим мольбам, Отче, и изыми…Ты же видишь, с кем приходится работать…

Затем он длинно выдохнул, словно настраиваясь на неприятное, но неизбежное дело, покрутил головой влево-вправо, отчего шейные позвонки звонко хрустнули, а потом снова окинул меня взглядом с головы до ног. Просунул руку в прорезь балахона и выудил оттуда невесть каким образом уместившуюся за пазухой пухлую папку в обложке из желтого кожзаменителя.

Затем ангел достал откуда-то из-за уха заправленный и даже уже прикуренный косяк. С явным удовольствием сделал глубокую затяжку, прищурился, выпустил дым аккуратными красивыми кольцами и открыл папку. На самом верху посаженных на спираль бумаг оказалась разлинованная форма, заполненная на незнакомом языке, чем-то похожем на арабскую вязь. Ангел зажал косяк в зубах и ткнул в бумагу длинным пальцем с желтым никотиновым ногтем:

- Вот, тут написано. Твое имя, адрес, номер соцобеспечения. Никакой ошибки. Все верно. Так что давай, решай быстрей: сразу подпишешь или будешь сверять по описи.

С треском захлопнув дело, небесный бюрократ подобрал полы одеяния и, крякнув, уселся в кресло рядом в ожидании ответа.

Я машинально перевел взгляд на сцену. Может, кто-то и отреагировал бы на подобное с полным пониманием, мол, да-да, конечно, ничего необычного, такое случается по тридцать раз на дню: среди бела дня к вам спускается ангел, орет, закатывает глаза и тычет пальцем, всячески подчеркивая полное отсутствие интеллектуальной разницы между вами и ложкой для обуви.

Для кого-то, быть может, такое и в порядке вещей. Но не для меня.

Для меня такое обращение было в новинку. Я был в шоке и ступоре, и сидел, кажется, снова раскрыв рот. Однако, если принять во внимание ситуацию, не думаю, что кто-то смог бы меня за это упрекнуть.

Вообще, положа руку на сердце, мы, норвежцы, не шибко-то религиозны.