Я и сам не ожидал от себя такой прыти, если честно, но чем больше я говорил, тем сложнее было остановиться. Юлие смотрела на меня с немалым удивлением, однако не перебивала. Другие тоже, видимо, находились под впечатлением, так что свою тираду я заканчивал в абсолютном молчании.

Пару секунд мы все недоуменно разглядывали друг на друга - или, вернее, они разглядывали меня, а потом он как-то полузадушенно то ли фыркнул, то ли хрюкнул, и сразу же громко рассмеялся. Да что там!.. Просто неприлично заржал, складываясь пополам и рискуя свалиться со стула.

Все так же молча, с нечитаемым выражением на лице, Юлие перевела взгляд на него, дождалась, пока он успокоится и вытрет слезы тыльной стороной ладони, а потом снова посмотрела на меня.

- Вот именно. Вот именно от таких заявлений нам определенно следует воздержаться.

Дальше хохотали уже все, и даже сама Юлие улыбнулась. Перед тем как уйти, она придержала меня за рукав и негромко спросила:

- Ты как, нормально? Все в порядке?

- Конечно, в порядке, - ответил я. - Устал немного, вот и все.

- Понимаю, - она ободряюще улыбнулась. - Ты молодец.

***

Я понял, что устал, где-то в ноябре.

Мы не закончили еще сезон, оставались две важные серии развязки, а у меня уже не было никаких сил. Помимо съемок у меня был театр, футбол, и школу тоже никто не отменял. Вечером я приходил домой, ел и падал на кровать: энергии не хватало даже на то, чтобы хотя бы глянуть, что нового вышло на Netflix, не говоря уже о чем-то большем.

Бывало так, что я включал телевизор и так и засыпал, с пультом управления в ладони. А бывало - даже не успевал включить.

В принципе, хороший, здоровый сон был бы мне на руку, прекрасно освежил бы перед новым трудовым днем и дал набраться сил. Но не тут-то было.

Я просыпался посреди ночи, словно от толчка, машинально, не глядя, выключал телевизор и переворачивался на бок.

- Привет, - слышал я тот самый голос, его голос, и открывал глаза.

И вот он лежал рядом со мной, голова на подушке, и улыбался - по крайней мере, именно так я себе и представлял.

- Привет, - говорил я и проводил подушечками пальцев по его лбу. - Как дела?

- Хорошо, - отвечал он тихо. - А у тебя?

- И у меня хорошо.

А дальше мы молчали и смотрели друг на друга. Я дотрагивался до жилки на шее и не замечал, как закрывал глаза. Через мгновение звонил будильник, и я снова оказывался один.

- Эй, приятель, ты в порядке? - спросил он меня как-то раз, когда мы в очередной раз вычитывали сценарий эпизода. Сцена предстояла трудная, многое необходимо было решить и проработать заранее.

- Разумеется. А что?..

- Ничего, - он на удивление быстро сдался, не стал расспрашивать, только посмотрел немного странно, слегка нахмурился. - Ну, если что… если что вдруг понадобится… я тут, рядом.

Ну надо же. Какая любезность. Какая утонченная вежливость, какое человеколюбие.

А не провалиться бы тебе на этом самом месте.

- Ага, - кивнул я. - Если что.

Последние дни я иногда ловил на себе его взгляд - новый, какой-то странный, необычный, определенно отличающийся от фирменного радушного и одновременно безликого. Однако каждый раз, как я смотрел в ответ, он снова ускользал - так неуловимо и так типично, что вскоре я бросил любые попытки увидеть и распознать что-то особенное. За какие-то пару месяцев я прошел нелепо длинный путь от обожания и поклонения до усталого оцепенения и отбил себе напрочь всю задницу с этими чертовыми листьями, так что вот эти его взгляды… да пошел он.

К концу дня ко мне подошел Марлон.

- Ты придешь на julebord*?

- Когда?

- Ну, сегодня.

- Слушай, совсем забыл, - я стал отнекиваться. - Наверное, нет. Устал за это время, посижу дома лучше. Предков давно не видел, и эссе мне надо сдать на следующей неделе, а то до экзамена не допустят.

Он молча смотрел на меня, не перебивая, - выжидая, судя по всему, когда у меня закончатся отговорки. Наконец, я замолчал тоже и, чтобы поставить точку, принялся заталкивать вещи в рюкзак.

- Мне кажется, тебе надо пойти, - сказал он затем. - Развеяться. А то ты странный какой-то последнее время. Как не в себе.

- Устал немного, вот и все, - я начал выдавать тот же самый текст с первой строчки, как заводная игрушка на ключике. - Экзамены, съемки, стресс…

- Ну да… - Марлон слегка склонил голову, отчего его невероятная прическа дрогнула и перевалилась на бок, а потом продолжил, как ни в чем ни бывало. - Посидим, выпьем, расслабимся. Я зайду за тобой в восемь, ладно?

У меня не было сил с ним спорить. К тому времени у меня, кажется, не было сил уже ни на что.

Поэтому я просто кивнул.

Как и обещал, он зашел за мной в восемь. В руках у него обнаружился пакет, в котором приятно позвякивало.

- Что у тебя там, Марлон? Пиво? - поинтересовалась мама, наблюдая, как я застегиваю куртку.

- Да, - Марлон не стал отпираться, - но там будет еще и кола - для тех, кто не пьет.

- Хорошо, - она удовлетворенно кивнула. - Веселитесь тогда… Ты взял ключи?

Я потряс связкой в воздухе.

- Мы с отцом пораньше ляжем, неделя была какая-то очень длинная, - мама устало улыбнулась и прикрыла рукой рот, зевая. - Постарайся не сильно шуметь, когда вернешься, ладно?..

- Конечно, - сказал я. - Пока.

- До свидания и хорошего вечера, - попрощался галантный Марлон.

- До свидания, мальчики. Смотри, - обратилась она ко мне, - никакого алкоголя.

- Ага… Только кола.

Напоследок я услышал, как в гостиной отец громко фыркнул, а потом закрыл за собой дверь.

Когда мы добрались до места, вечеринка была в полном разгаре. Технически, традиционным рождественским застольем назвать ее было сложно, поскольку, кроме снеков, никакой еды не подавалось. Зато спиртное - как это часто бывает в начале многообещающего вечера - присутствовало в избытке.

В зале была достаточно разношерстная публика - каст и съемочная группа вперемешку с совершенно незнакомыми мне людьми. Поверх голов держался ровный гул голосов, пока еще не перекрываемый музыкой - видимо, ди-джей выжидал, пока народ дойдет до нужной кондиции.

Ну и, конечно, был он - его трудно было не заметить. В белой рубашке и темных джинсах, он стоял неподалеку, окруженный, как всегда, толпой. Девчонки висли у него на руках, а сам он рассказывал что-то исключительно забавное - народ то и дело покатывался со смеху. Cтандартная картина “Пришествие Холма страждущим”. Проходим, не задерживаемся.

Не глядя, я протянул руку, и Марлон, пошуршав в пакете, вложил мне в ладонь банку Mack Arctic**.

- Спасибо, друг, - сказал я выразительно.

Мы одновременно щелкнули “ушком”, и тут же, как по мановению волшебной палочки, перед нами возникла Юлие - раскрасневшаяся и веселая.

- Это - что? - напустив на лицо строгости, она кивнула подбородком на мою банку.

- Это лимонад, - ответил Марлон, смотря честными глазами из-под своих фантасмагорических бровей.

- То есть Mack теперь производит и лимонад, надо же - а я и не знала…

- Пиво мы, разумеется, вылили, - авторитетно заявил Марлон. - А в банку налили колу - вот как на съемках делаем.

Несколько секунд она строго нас оглядывала, изо всех сил стараясь сохранить лицо, а потом, должно быть, не выдержала: прыснула и рассмеялась.

- Да тебе бы, Марлон, в рекламу!.. Ты все-таки очень… убедителен!

- Я как раз об этом думал, - тут же доверительно поведал Марлон о своих планах на будущее. - А Тарьяй пиво нельзя, он же несовершеннолетний еще, это все знают.

- Да я бы ни за что, - подтвердил я и помотал головой для пущей убедительности.

- Ладно, - Юлие снова засмеялась и сделала глоток, - в конце концов, я не актриса и не обязана делать хорошую мину при плохой игре. В конце концов, я режиссер. А потому говорю вам: идите и развлекайтесь, дети мои. Но… с умом, да?..

- Да, - сказали мы, - непременно с умом. Без ума - какое же развлечение.