течение... Если ляжешь на спину у берега, то понесет с такой скоростью, что кусты над тобой только мелькают, о них руки в кровь издерешь, но не остановишься.

Лодка являлась единственным средством переправы на другой берег. А там уже был Всеволожский район == область, поселок Овцыно. В овцынский магазин добираться из Саперной было ближе, чем в Понтонную или в Корчмино. Свой же функционировал плохо. Выбор продуктов был невелик. Переправлялись через реку и на работу туда и обратно, а также в гости, за грибами и на танцы. Не дай Бог запоздать малость после танцев, имелись все шансы заночевать на берегу. Перевозчика и без того приходилось ждать очень долго, тем более становилось обидно, когда на твое отчаянное "Лодку!" с родного сапернского берега чего только не посулят тебе в "глотку".

На лодке по весне ходили почти до Ладожского озера за черемухой.

Вот и тогда, ясным весенним утром, Женька отчетливо помнит, как ребята отправлялись за черемухой, а он не мог поехать, помогал матери заниматься подсобными работами на АБЗ. А вечером по поселку разнесся слух, что утонул один из близняшек Назаровых.

Кому пришла в голову мысль привязаться к попутной барже, никто не знает. Короче, ребята привязались, но не к последней барже, а к предпроследней. Случилось, буксир ли затормозил, еще ли что, но задняя баржа догнала лодку и так ее стукнула, что дно лодки вывалилось. Один из ребят сразу сумел ухватиться за борт баржи и тем спасся, а трое ушли под воду. Вскоре Вовка Старухин, самый старший из них вынырнул с маленьким братишкой Колькой. Его он тоже высадил на баржу, успел, а сам нырнул, чтобы избежать удара надвигающейся другой баржи. Позднее он рассказывал, что несколько раз пытался вынырнуть, но постоянно ударялся головой в деревянное днище баржи. Уже легкие требовали вдоха и в голове стучало громко-громко, когда он, наконец, вынырнув, успел ухватиться за корму уходящей последней баржи. А Назаров-близнец так и пошел ко дну. Через несколько дней его выловили в районе Володарского моста.

Первыми из ребят, с кем Женька познакомился в Саперной, были Старухины, Козловы, Шорины, Славка Мидин. Старухиных было много. По возрасту Женьке подходили Толька (помоложе его) и Вовка (чуть постарше). Это была дружная трудолюбивая семья. Спокойные, деловитые, несуетливые. Козловы, наоборот, были задиристые и отчаянные, не зря Козлами звали. Толька Козел был постарше Женьки, немного приблатнялся, носил "лондонку", верх тогдашнего шика, много рассказывал о целине, куда на целый год ездил с первыми добровольцами. Ребята восхищались его рассказами, завидовали ему. Шорины были, как и Старухины, хозяйственны и трудолюбивы. Их было двое: Витька и Колька. Витька учился в десятом классе, а Колька был еще совсем пацан. Витька больше дружил со Славкой Мидиным, они были одноклассниками.

Несколько позже == другие знакомства: Валерка Михайлов, дяди Феди ряболысова (так звали Валеркина отца, который был и рябой, и лысый) сын; Вовка Николаев (Никола); непостоянный житель Саперной (проводил каникулы у бабушки с дедушкой) Колька из "собачника"; Ваня Осипов.

Еще позже приехали Толя Петров с братом Борисом (хрусть чем-нибудь); Володя, брат завклубом, и другие ребята.

Валерка учился играть на баяне и трубе. Получалось неплохо. Особенно мелодия: "Раз пчела в теплый день весной..." Была у него сестра, позднее == красавица девка.

У Николы тоже была сестра Люся, постарше его. Они жили с матерью в каменном здании ДЭУ. Никола часто к месту и не к месту криво улыбался, как будто с пренебрежением, надменно и хитро, за что его еще звали косоротым.

Борис с Толей поселились в бараке их сестры Нины, которая проживала с мужем Иваном Владимировичем Семиным и сыном Колькой. Муж был старше ее намного. Насупленный, он казался соседям нелюдимым, но это впечатление было обманчивым. Он со всеми сходился довольно быстро. В компании любил выпить. Людей же притягивало к нему то, что он был мастер на все

руки, а главное == первоклассный печник.

У Семиных ребята иногда коротали ненастные дни, слушали хорошую музыку == у Нины был проигрыватель и много пластинок.

В хорошую погоду чаще ходили на озеро. Озеро было чистое и просторное. Там можно было вволю поплавать, понырять, позагорать. На озере был хороший вид, и друзья любили там фотографироваться. Фотографировал обычно Толя.

Больше всего Женька сдружился с Колькой и Иваном. Иван приехал в Саперную примерно на полгода позже Женьки из Псковской области и был моложе его почти на три года. Это их дружбе не мешало. Иван жил с семьей старшей сестры Клавдии (Клавди, как говорили в Саперной). Она ему была, словно вторая мать. Женьку Иван еще притягивал к себе тем, что тоже играл на гармошке. Да как играл?!. Не только лучше его, но и лучше многих саппернских взрослых гармонистов.

Часто ребята собирались у Клавдии, играли в подростковые настольные игры. Это на первых порах их дружбы. Иногда ходили в недалекие походы. Любили ходить в гости к цыганам, которые раскидывались табором на пологом берегу Невы, в устье ее умершего притока, не доходя до противотанкового рва. Нравились ребятам костры, шатры, цыганские песни. Иногда оставались ночевать в таборе. Позднее ходили в гости к солдатам стройбата, подразделения которых располагались в поселке. А чаще всего просто сидели на берегу Невы, у лодочной переправы и, глядя на могучий разлив реки, на суда, идущие по ее мощной водной глади, слушали игры и песни тех, кто по праву считался и назывался молодежью. К ним относился и Славка Мидин, Женькин ровесник, так как он был всегда при баяне, и местные женихи и невесты считали его совсем взрослым.

2

Светлый июньский вечер был ясен и тих. Все обещало отличную погоду на завтра. А завтра == воскресенье. Впрочем, нашим героям было все равно. Всем работающим == другое дело. К воскресенью готовились все. Большинство после окончания рабочего дня успели навести дома порядок, постирать, выкупаться в заводской бане, в Неве, где обычно полоскали белье, или в озере, там и вода теплее, и течения сильного нет. Завтра люди намеревались отдыхать: одни с утра, другие после физической зарядки на небольших огородиках на окраине поселка.

По пыльной дороге, бегущей вдоль Невы, по направлению к городу со стороны Ивановских порогов шли четверо ребятишек: Женька, братья Шорины и Колька из "собачника". За их плечами висели за день изрядно похудевшие рюкзаки. Лица ребят были усталые и загорелые, обувь, одежда и волосы == в придорожной пыли. Они возвращались из туристического похода. Поход был расчитан на двое суток. Планировалось разбить палатку на берегу старого Ладожского канала...

Но прошли только четверть пути. Погода стояла такая солнечная, а небо было такое чистое и светлое, и все вокруг так пело и плясало радостью, что "четверка дружная", не успев даже по-настоящему устать, остановилась у Ивановских порогов. Сначала просто решили искупаться и перекусить. После перекуса было окончательно решено именно здесь разбить палатку и не ходить дальше.

Купались, загорали, бегали взапуски... Продуктов заготовлено на два дня. Но первый же обед отправил в четыре проголодавшиеся от активного отдыха глотки добрую половину всех запасов. Остальное доели за ужином.

К вечеру похолодало. Для туристов, почти целый день не вылезавших из воды, похолодание было особенно ощутимо. Сказывалась усталость, полученная за день. Романтика ночевки в палатке поблекла. Затосковалось по дому.В обратный путь двинулись с чувством облегчения: ночевать будем дома! Но в следующий раз обязательно договорились дойти до Ладоги.

Сначала шли с песнями. Немного поустав, пошли молча, позевывая. При

подходе к Саперной снова взбодрились (мало ли кто увидит) и запели снова: "Шел отряд по берегу..."

Пели проникновенно, видимо, представляя свою четверку отважным щорсовским отрядом.

На берегу Невы, напротив мидинского дома == множество народа: и молодежь, и пожилые. Наши туристы остановились, решили посидеть, послушать. Так сказать, последний привал.