— Т-о-о-н-и, перестань…. — Питер толкнул его в бок, он уже не мог смеяться, живот попросту сводило.

— Нет, ну правда, и давно я таким безнадежным стал, — не унимался Старк. — «Ах, прости меня милая, скоро ухожу на войну, это наша последняя встреча», — произнес Тони и разразился хохотом, а Пита просто скрутило от смеха. Он решил прекратить это безумие и, хохоча, заполз на Старка сверху, затыкая ему рот рукой.

Они еще минуту содрогались от смеха в такой странной позе, пока, наконец, не успокоились и замерли, таращась друг на друга. Сердца вдруг бешено застучали у обоих, а зрачки предательски расширились. Тони осторожно переместил руку на талию Питера, а Паркер убрал руку со рта Старка, касаясь пальцами губ. Их лица были в паре сантиметров друг от друга, но никто почему-то не решался на последний рывок.

Питер судорожно выдохнул, и, прикрыв глаза, резко припал губами к губам Тони, не шевеля ими. Старк сжал рукой рубашку парня и зажмурился, секунд тридцать они просто не двигались, затем Тони осторожно приоткрыл рот и поцеловал нижнюю губу Пита, потом медленно перешел к верхней. Паркер, наконец-то, отмер и стал отвечать на поцелуи. Это было так неожиданно, но так нежно и чувственно. Они просто лежали друг на друге, посреди ромашкового поля, и целовались, наслаждаясь друг другом. А мысли, словно улетучились, и их унесли куда-то вдаль гонимые ветром облака.

Они пролежали так около получаса и оторвались только тогда, когда дышать стало просто невозможно от нахлынувших внутри чувств. Питер быстро слез с Тони, отводя взгляд, и двинулся на негнущихся ногах к тропинке. Они молча вернулись обратно к машине и также молча Старк довез друга, точнее, теперь было совершенно непонятно, кем был ему Питер. И Паркер без слов, так и не взглянув на Тони, вылез из машины и быстро зашагал в общежитие.

Когда он зашел в комнату и закрыл дверь, то просто прикрыл глаза и обессилено сполз по стене, закрывая лицо ладонями. Нэд сразу забеспокоился и стал расспрашивать друга о том, что же произошло. Но так и не получив вразумительных ответов, Лидс просто поднял Питера и переместил на кровать, решив отложить этот разговор на потом.

***

Следующая неделя прошла для Питера и Тони абсолютно отвратительно. Старк не появлялся в университете, точнее Питер его не видел, потому что Тони намеренно пропускал все их смежные пары. Линда тоже была достаточно встревожена происходящим, она сразу поняла, что что-то произошло, но почему-то подумала, что эти двое попросту сцепились и теперь в ссоре. Она даже не предполагала, как запутанно было все на самом деле. А никто из них — ни Питер, ни Тони, адекватно ответить не могли.

Старк был в ужасе сам от себя. Он просто не понял, что произошло. На протяжении долгого времени Тони гнал все мысли о любых чувствах к людям. Он и сестрой наладил отношения только буквально недавно. Но Питер вызывал внутри Старка просто невероятные ураганы. Он питал к парню неизвестные ему чувства. И Тони пришлось признаться в этом самому себе. Это чертовски пугало. Он не знал, как поговорить с Паркером, а главное, о чем, он вообще не знал, что теперь с ним будет дальше. Ведь отец всю жизнь говорил ему о грязи рода человеческого, который именовался гомосексуалистами. Да и общество, в целом, не принимало подобные связи. А Тони Старк был зависим от общества, от признания и похвалы. И сейчас перед ним стоял просто чудовищный выбор, но думать о плохом совершенно не хотелось. Он и так загнал себя непонятно куда.

Через две недели Питер просто не выдержал. Он каждый раз ждал Тони в вузе, чтобы хоть как-то обсудить с ним все, но Старк так и не появился, ссылаясь на сильную болезнь. Он передавал все задания через сестру. А сам сидел дома и пытался забыться в своих новых изобретениях.

Питер поймал попутку и высадился у того самого места, где пару недель назад остановился Старк, прямо перед ромашковым полем. Он снова пошел по тропинке, а сердце болезненно сжималось в груди от воспоминаний. Преодолев весь путь, Питер осторожно поднялся по лестнице, дверь в дом была открыта. Он подошел к окну, выходящему на заднюю часть дома, и увидел, что Тони сидел возле воды, поджав колени, и кидал в озеро камешки.

Питер глубоко вдохнул и двинулся к нему. Спускаясь по лестнице, Паркер прокрутил тысячу вариантов развития событий. Он думал, что сейчас Старк прогонит его и скажет, что больше не хочет видеть, но пусть лучше так, чем мучиться от собственных страданий.

Питер подошел к Тони и сел рядом, также поджимая колени, но Старк даже не повернулся, как будто совершенно не удивился тому, что Паркер оказался здесь. Минут пять Питер просто молчал, собираясь с мыслями, но потом все же выдал:

— Тони… Я… Я не знаю. Не могу так, давай просто забудем все, что было, будем друзьями, это же ничего не значит по сути. Просто прости меня, я во всем виноват, это было ужасно глупо… — на одном дыхании затараторил Паркер.

— Я не хочу, — резко прервал его Старк.

— Что? — у Питера сжалось сердце.

— Я не хочу быть друзьями, — выдохнул Тони и повернул взгляд на Паркера. В глазах было столько мольбы и печали, что Питер поджал губы от захлестывающих чувств.

Тони сидел и вглядывался в карие омуты напротив, с каждой секундой осознавая, что попросту растворяется в них. Он облизнул пересохшие губы и несмело придвинулся к Питеру, обхватывая его лицо ладонями. Он снова осторожно дотронулся своими губами до самых желанных губ напротив, задыхаясь от переполняющих его ощущений. Он две недели мучился от собственных паршивых мыслей, настраиваясь забыть обо всем, но только лишь увидел Питера и пропал. Безнадежно утонул.

***

После этого случая, они оба выдохнули, сгружая этот камень с души. Но понятнее, что же все-таки между ними, по-прежнему не стало. Не было никаких признаний или обещаний. Они просто решили плыть по течению, слушая зов собственного сердца. Учеба подходила к концу, а это означало, что скоро они разъедутся по городам. Правда, Тони этого совершенно не хотелось. Его никто не ждал в Нью-Йорке, кроме дел компании, а Питер скучал по тете, но уезжать от Старка он совершенно не желал.

Они договорились с родными, что приедут в августе, сославшись на какой-то летний вузовский проект по квантовой механике. Линда только раздраженно фыркнула, потому что ей предстояло в одиночку горбатиться целый месяц в офисе, вникая в дела отца, а Тони решил раз в жизни наплевать на эту злосчастную компанию, которую ненавидел всей душой.

Больше месяца Тони и Питер просто наслаждались жизнью, проводя дни напролет в своем доме у озера. Они дурачились, купались в озере, жарили на костре сосиски, фотографировались на полароид, а по вечерам лежали на диване у камина, обнимаясь. Это был их личный рай. Что вообще может быть прекраснее лета, беззаботной молодости и влюбленности? Пожалуй, ничего.

Однажды Тони снова бегал с полароидом за Питером и пытался сфотографировать его, несмотря на протесты Паркера.

— Пит, да перестань ты противиться! Просто дай мне тебя сфотографировать, — хохотал Старк.

— Тони, я весь лохматый, — Питер тоже смеялся и прикрывал ладонями лицо. Но потом, все же сдался. Тони делал кадр за кадром, но вдруг почувствовал во рту металлический привкус, а горло будто стянуло узлом от боли. Полароид выпал из рук, а Старк осел на пол, заходясь диким кашлем. Питер тут же всполошился и кинулся к любимому. Он увидел капли крови на полу и ужасно испугался.

— Тони, Тони! Господи, что с тобой?! — кричал Питер, обхватив лицо Старка руками.

— Все в порядке, все нормально, — сипло проговорил Тони, когда прокашлялся. Хотя, на самом деле, он не знал, что с ним.

Подобных приступов больше не было, по крайней мере, в присутствии Питера. Ромашки давно отцвели, приближался август. А это означало, что пришла пора разъезжаться. Они долго обнимались на последней своей встрече, обещая друг другу созваниваться и слать весточки.

***

Весь август для Питера прошел в мучительном ожидании. Он ужасно желал новой встречи с человеком, которого безумно любил, хоть и не говорил этого вслух. Его унылый досуг скрашивали только тетя и парочка старых друзей, все остальное время он предавался воспоминаниям, просматривая их с Тони бесчисленные фотографии, и глупо улыбался от накатывающей ностальгии.