–Запомни, сынок, занимаясь этим на тренировках или в настоящем бою, ты никогда не должен отвлекаться или чему-то удивляться. Иначе – смерть.

Так в учении прошло несколько лет, пока не прибыл гонец, который известил, что приближается отряд с большим количеством прибрежных валунов, которые в течение нескольких лет добывали на другом конце острова. Вскоре Шосо забрали достраивать храм. Киити стал тренироваться один. Так прошло еще два года. Киити стал высоким, стройным и красивым юношей. Однажды, возвращаясь из лесу после тренировки, он увидел толпу возле своей хижины. Вбежав в дом, он увидел лежащего на циновке своего отца. Что-то сильно сжало ему сердце.

– Подойди поближе, сынок. – Еле слышно прошептал отец, – Мне тебе надо что-то рассказать.

– Что случилось, отец! – Прокричал Киити.

– Отец работал на вершине храма и упал. – Ответила за Шосо мать.

Киити нагнулся пониже к отцу.

– Сын, ты еще молод и не опытен. Бойся нашего жреца. Он убил твоего деда. Он подстроил, чтобы я упал и разбился. Это страшный и жестокий человек. У него нет сердца. Он мстит нашей семье. Я тебе говорил, но не все. Думал, успею. Но теперь не знаю, успею ли. Твой прадед был начальником телохранителей императора и сэн-сэем императорской школы ниндзя – ползучих, тайных, мистических телохранителей императора. Твой прадед дважды спасал жизнь нашему императору. Но однажды не угодил ему и был сослан сюда, в надежде, что местное, почти неизвестное племя, у которых были воины по умению похожие на наших ниндзя. Но они даже больше оправдывали свое название ниндзя – крадущиеся, так как умели ходить по песку, не оставляя следов и проникать в щели, куда не пролезала голова. Но твой прадед никогда не был трусом. Он был настоящий самурай. Он один перебил почти всех воинов, но дед нашего жреца, хоть и был хорошим воином, но боялся честного поединка с моим дедом и ночью зарезал твоего прадеда и твою прабабку, а их сын – твой дед, спал на дереве, поэтому его не нашли. Потом поймали и его, но не убили, а сделали рабом, надев на него колодки. Твой дед научил меня своим секретам и завещал, чтобы я научил этому своего сына. Но я не успел до конца выполнить его волю. Я слишком рано умираю, сынок, поэтому ты надейся только на себя. Береги мать, тренируйся и, если сможешь, отомсти за нас, за наши унижения.

– Я понял, отец, и все сделаю. Тебе не придется стыдиться за меня.

– Спасибо, сынок. Теперь я спокоен. – Проговорил Шосо, глубоко вздохнул, и его глаза закрылись.

– Отец! – Мысленно закричал Киити, – Мужчины не плачут, мужчины огорчаются.– Подумал он и опять мысль, что эти слова он уже когда-то слышал, на несколько секунд отвлекли его от горя потери отца. – Я отомщу за тебя, отец! – Тихо повторил Киити.

Через несколько дней после похорон отца, в лесу нашли мертвой и его мать. Кто срубил бамбук, и, как она упала на него так, что он проткнул ее насквозь – никто не знал. Один только Киити понял, что к смерти его матери имеет отношение жрец. Но как доказать? Похоронив мать, Киити пошел к храму. Храм был почти закончен. Оставалось доделать только часть крыши и украсить его изнутри. Лишь через двое суток, к вечеру Киити опять добрался до храма. Надев отцовский костюм бойца – ниндзя, он повязал на голову белую повязку с двумя черными молниями – знаками школы его прадеда. По наружной стене Киити поднялся на вершину храма и заглянул в дыру. Внизу при свете факелов, он увидел человека, одетого в такой же облегающий фигуру черный костюм. И желтую повязку на голове. На этой повязке были нарисованы два иероглифа, значение которых Киити не знал. Этот воин был вооружен мечом и по обращению с ним Киити понял, что перед ним боец высшего класса. Когда этот воин подошел ближе к факелам, Киити признал в нем жреца, хотя он видел его только один раз в розовом одеянии жреца Будды. Все-таки жрец один на всю деревню. Работая с мечом, жрец вдруг остановился, почувствовав на себе чей-то взгляд. Потом резко обернулся назад, взглянул вверх. Киити сидел высоко и в темноте, но жрец бросился к двери. Киити понял, что надо исчезать, иначе он попробует на себе искусство жреца. Спустившись чуть ниже, Киити прыгнул вниз и затаился. Вокруг храма с мечом в руке бегал жрец. Его глаза светились в темноте странным голубым сиянием. Когда жрец скрылся за храмом, Киити осторожно, как кошка, прокрался в лес и побежал. Это был бег не труса. Он был смелым и умелым воином, но именно поэтому он понял, что его мастерства недостаточно, чтобы в честном бою сразиться и отомстить, а убивать исподтишка он не мог. Он бежал и думал:

– Мне нужен только один год, один годик. Я буду тренироваться день и ночь. Я буду тренироваться день и ночь, день и ночь. Я научусь. Я смогу. Я отомщу. Мне надо хоть один год.

Когда небо посветлело, он решил, что хватит бежать. Устроившись поуютней возле дерева, он уснул. Когда взошло солнце, солнечные лучики разбудили юношу. Он лежал с закрытыми глазами и наслаждался пением птиц. Полежав так несколько минут, Киити открыл глаза. Перед ним в позе лотоса сидел воин в одежде ниндзя.

– Жрец! – Промелькнуло в голове Киити. От неожиданности он так растерялся, что даже не испугался, а скорее удивился – откуда он здесь взялся. Под пристальным взглядом черных, как будто бездонных глаз, Киити стало не по себе. Красная точка на угольного цвета зрачке левого глаза жреца как бы пульсировала – то становилась ярче, то бледнела. Лишь это несколько отвлекало Киити от гипнотического взгляда и помогало ему не поддаться страху.

– Сначала я хотел убить тебя, но мне кажется, что из тебя получится воин. Ты только встал на путь ниндзя и потерял учителя, а я должен выполнить обычай и передать свои секреты ученику. Поэтому я дарю тебе жизнь, а пройдя путь ниндзя, ты получишь ее дважды. – Тихо, но четко произнес жрец.

– Я все – равно убью тебя и отомщу за своих родителей! – В ответ прокричал Киити.

– Да, ты еще ребенок. Запомни, Киити, кричать надо только перед ударом, чтобы сконцентрировать свою силу в одном месте и вместе с тем напугать противника. В джунглях есть место, которое охраняет Будда, и в котором громкое слово – смерть. Я много раз бывал там и приносил оттуда драгоценности, на которые построил храм. Через месяц я еду на побережье и привезу сюда огромного Будду, сделанного из крепкого, как сталь, дерева, растущего в стране, где люди черны, как ночь. Мой храм станет самым великим в стране, и все жрецы станут завидовать мне. Сам император будет советоваться со мной. Если ты будешь послушным учеником, я оставлю тебя здесь жрецом, а сам перееду в столицу к императору и, может быть, сам когда-нибудь стану великим императором.

Киити ничего не оставалось, как смириться и отправится со жрецом домой. Но сдаваться Киити не собирался. Просто глупо щенку лаять на льва. Недалеко от храма они переоделись. Около храма стояла толпа людей, а на земле лежал человек. Жрец осмотрел его. Узнав, что человек заснул вечером неделю назад и никак не может проснуться, он положил ладонь на его лоб и некоторое время так просидел с закрытыми глазами. Наконец, он тихо произнес:

– Его душа во сне сильно удалилась от своего тела во времени и была похищена пришельцами, приходящими из далека, но не имеющие души. Я здесь бессилен. Молитесь. Если его душа с помощью Будды сможет вырваться из плена и вернуться на землю, то он проснется. Если нет – умрет. Молитесь. Не жалейте даров Будде.

После этого он оставил Киити среди людей, а сам скрылся в храме. Все стали восхищаться знаниями жреца. К Киити подошел старец и спросил, что случилось. Киити рассказал ему, что услышал. В ответ старец воскликнул:

– О! Люди! Ваш жрец – великий жрец! Я много слышал о нем. Когда будете в других селениях или городах, рассказывайте о нем и говорите о нем. Такой человек, как он, должен быть рядом и императором, чтобы своими мудрыми советами помогать ему.

Тут старец повернулся лицом к солнцу, и на его зрачке блеснула красная точка. От удивления у Киити даже рот раскрылся. Но такого не может быть – жрец высокий сильный, а этот старец – невысокий с сильно сморщенной кожей. Но эта точка на левом зрачке?! В задумчивости Киити вошел в храм в поисках жреца и стал осматривать имеющиеся помещения. Через некоторое время из коморки, которую он недавно осмотрел, но никого не обнаружил, вышел жрец в своем обычном розовом одеянии.