— Лучше не оборачивайся!

— Там… — сдавленно проговорил мужчина, — дракон? Настоящий дракон?

Они кивнули. Рэдвальд сглотнул, со скрипом развернулся. За его спиной стоял Эмбервинг. В человеческом обличье, но с самыми настоящими драконьими глазами, ибо ему, как и предрекал Голденхарт, нисколько не понравилось, что они вздумали обниматься. Рэдвальд не нашёл ничего лучше, чем сказать:

— Здрасьте…

— А, тот стражник из Тридевятого, — равнодушно сказал Эмбервинг, огибая его и подходя к менестрелю.

— Рэдвальд в гости заглянул, да, Рэдвальд? — спросил Голденхарт, не скрывая радости.

Рэдвальд несколько опомнился и сдёрнул с головы шляпу, раскланиваясь в вычурном поклоне:

— Прошёл специально сто дорог, чтобы встретиться со старым другом, и на пути встретил сто опасностей, которых благополучно избежал.

— Ого, это стоит послушать, — сказал Голденхарт и приобнял сына за плечи: — Останешься послушать, Лучесвет? Ты ведь любишь истории с приключениями.

Он заметил, что глаза у Лучесвета разгорелись, потому и предложил. Лучесвет кивнул.

— А где ты вообще его встретил? — поинтересовался Эмбервинг, размышляя, отчего Нидхёгг позволяет ему разгуливать в компании незнакомца.

— В Волчеборе, — несколько смущённо ответил Лучесвет.

— Там мои приключения едва не закончились, — заметил Рэдвальд и невольно поёжился. — Стой я чуть правее, сделал бы он из меня игольницу!

— Одна стрела была всего, — возразил Лучесвет мрачно. — И нечего было бродить по стрельбищу. И глухой бы услышал, что кто-то стреляет из лука!

— Я думал, это птицы поют, — пожал плечами Рэдвальд.

Голденхарт засмеялся и предложил всем войти в башню, чтобы за кубком вина забыть о недоразумении и послушать рассказ Рэдвальда, который наверняка будет захватывающ.

Эмбервинг принёс бутылку вина и налил каждому по небольшому кубку. Правда, Лучесвету он наливать не хотел, полагая, что тот ещё слишком юн для вина, но юноша возразил, что эльфы его поили мёдом, так что и с вина ему ничего не сделается. Дракон уступил, но наполнил кубок Лучесвета лишь наполовину. А Голденхарт и Рэдвальд стали хором вспоминать, как в отрочестве утащили из королевского винного погреба вино столетней выдержки и вдрызг напились.

— Не вздумай с него пример брать, — строго сказал Дракон Лучесвету. Тот покраснел и мотнул головой.

Рэдвальд, промочив горло, принялся рассказывать, что с ним приключилось, когда он сбежал из Тридевятого королевства. Вино развязало его язык, да к тому же рассказывать он умел, так что слушали его с удовольствием, а Лучесвет так вообще с раскрытым ртом. Кроме Серой Башни и Волчебора он нигде не бывал (королевство эльфов не в счёт), и мысль о странствиях, в которых на каждом шагу встречаются опасности, показалась ему необыкновенно заманчивой.

Рэдвальд уже рассказывал о недолгом путешествии в компании самопровозглашенного ведьмоловца и о том, как они надували рыцарей, продавая им вышитые крестиком тряпицы красного цвета. На словах о тучном рыцаре менестрель и Дракон переглянулись и засмеялись.

— Где ему добраться! — фыркнул Рэдвальд. — И туда же…

— А всё-таки добрался, — возразил Голденхарт, продолжая смеяться, и рассказал, как Дракон подшутил над тучным рыцарем, разыграв собственную смерть.

Лучесвет под шумок наполнил свой кубок вином вторично.

— Тот ещё жук этот твой мэтр Херзингер, — заметил Эмбервинг. — Что, больше не путешествуете вместе?

Рэдвальд поморщился и рассказал о бессовестном поступке ведьмоловца и о его позорном бегстве с места происшествия.

— Русалки? — оживился Голденхарт. — Настоящие русалки? Так они существуют?

— В свете недавних событий я уже не сомневаюсь, что на свете существует всё на свете, — хмыкнул Рэдвальд, довольный каламбуром. — Ещё какие настоящие!

О многом он умолчал, разумеется, полагая, что Лучесвету рановато слушать о прельщении русалками особ мужеского пола, но красочно расписал, как они заставили его танцевать и прыгать через костёр. Голденхарт сощурился и безошибочно понял, о чём умолчал приятель. Эмбервинг, думается, тоже.

— И что же, на самом деле щедро наградили за… столь неоценимые услуги? — поинтересовался Эмбервинг с усмешкой. — Русалки, говорят, великие обманщицы: голову задурят и ни с чем оставят.

— Эти были приличные, — возразил Рэдвальд, подтягивая к себе рюкзак, чтобы похвастаться даром владычицы Русалочьей заводи. — Наградили честь по чести, правда, не знаю, что с этим подарком делать.

Он вытащил мясо хрустального полоза, развернул тряпицу и показал им. Чешуя сверкала, как алмазы на утреннем солнце.

— Ух! — невольно вырвалось у Эмбервинга.

Голденхарт повёл носом, поморщился и потрогал пальцем чешуйки. Они были гладкие, прохладные, чуть бархатные…

— И что это? Кусок русалочьего хвоста? — спросил он, а Лучесвет ужаснулся.

— Да нет, конечно, — помотал головой Рэдвальд и осторожно положил тряпицу на стол. — Это мясо хрустального полоза. Говорят, что страшная редкость. Будто бы продлевает жизнь и всё такое.

— Никогда не слышал, — задумчиво покачал головой Эмбер. — И вообще похоже на кусок содранной с дракона брони.

— Хрустальный полоз? — несколько раз повторил менестрель, вороша память. — Полозы — это вроде бы такие змеи? Не слишком похоже на змеиную чешую.

— А драконов в иных местах змиями называют, — вставил Лучесвет, горящими глазами глядя на русалочий дар. К несчастью, никто этого огонька во взгляде не заметил.

— Значит, может принадлежать и дракону. На твоём месте я бы не пробовал, — заметил Голденхарт.

— И в мыслях не было, — отмахнулся Рэдвальд. — Подванивает оно знатно, недолго и отравиться. Полоз или дракон, не думаю, чтобы россказни были правдой. Иначе бы давно всех змиев переели!

— Да и в легендах об этом ничего не говорится, — добавил Голденхарт, которого без преувеличений можно было считать экспертом в этой области. — Вот о русалочьем мясе я слышал. А ты что скажешь, Эмбер?

Дракон промолчал. Он совершенно точно знал, что кровь или мясо дракона может вернуть человеку молодость или даже отсрочить смерть, но только отсрочить: по истечении времени, пусть и долгого, старость возьмёт своё и всё равно придётся прощаться с жизнью. К тому же человеком того, кто принял кровь, назвать уже будет сложно: он непременно должен измениться, приобрести какие-то драконьи черты, как было, к примеру, с хранителем Драконьего городища, который съедал драконьи сердца.

Рэдвальд подставил кубок, опустошил, даже не крякнув, и продолжал рассказывать. Приключений после того он ещё много пережил! Плутать в поисках Серой Башни пришлось порядком, повидал и наслушался всякого. Истинное удовольствие слушать того, кто умеет врать! Рассказ становился всё красочнее. «Вот же заливает!» — подумалось Дракону, а Голденхарт продолжал хохотать, впопад и невпопад: вино порядком ударило ему в голову. Рэдвальд вдруг оборвал рассказ на полуслове и воскликнул:

— Хрустальный полоз пропал!

Они все посмотрели на стол и увидели, что это на самом деле так: на столе между кубками лежала тряпица, в которую мясо было завёрнуто, собственно мясо пропало. Но пропало не только мясо, из-за стола пропал и Лучесвет. Голденхарт беспокойно обернулся, предчувствуя недоброе, и увидел, что Лучесвет, пошатываясь, плетётся к двери.

— Лучесвет? — позвал менестрель, вскакивая из-за стола.

И тут же все разом вскрикнули: Лучесвет, не дойдя пары шагов до двери, упал. Замертво.

========== 59. Охмурение эльфийского принца. Драконья песня и бедные эльфийские уши ==========

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразил Алистер, когда Талиесин, страшно смущаясь, сказал, что хотел бы показать Сапфир мир эльфов.

— Почему? — удивился эльфийский принц.

— К чему увеличивать количество разбитых сердец? — пожал плечами король.

Талиесин, чуть нахмурив брови, смотрел на отца, пытаясь понять, что тот имел в виду. Лицо его вспыхнуло, когда он пришёл к определённым выводам.