Не успел он свернуть к лесу, с неба обрушилась скала — именно такое впечатление на него произвело появление чёрного дракона. Лучесвет проворно отскочил, с трудом удержался на ногах: земля заходила ходуном, пошла трещинами, приняв приземлившегося Нидхёгга. Хвост у него на самом деле выглядел плачевно: был откушен едва ли не наполовину! — поэтому и приземление вышло тяжеловатое и неуклюжее, ведь всем известно, что хвост при посадке не последнюю роль играет.

— Аргххаггрррхха! — раскатился смехом чёрный дракон. — Попался!

Лучесвет расплылся в улыбке. Как же ему недоставало этого оглушающего смеха!

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Почуял, — ответил Нидхёгг, превращаясь в человека.

Лучесвет едва ли не присвистнул. За эти годы Огден ещё раздался в плечах и как будто даже стал выше ростом.

— Аргххаггрррхха! — снова издал Огден и, подхватив Лучесвета, посадил его к себе на плечо.

Когда Лучесвет был маленький, дракон его часто так катал. Сейчас юноше казалось, что он и не вырос нисколько: против Нидхёгга он по-прежнему казался ребёнком.

— Поставь меня на землю, — смутился Лучесвет.

Нидхёгг только фыркнул, широкими шагами вышагивая по дороге в сторону гор:

— Ну что, выучили тебя ушастые чему-нибудь?

Юноша кивнул.

— Я вот тоже читать выучился, — объявил Огден с гордостью. — Старая карга ещё меня и писать пыталась научить.

— И научился?

— Аргххаггрррхха, вот ещё! — загрохотал смехом дракон, поднимая свою ручищу. — Все перья переломал, даже орлиное не сгодилось.

Дракон попросту не смог держать перо в пальцах, не ломая его. Он был слишком силён и слишком неуклюж для этого.

— Ну, — утешающим тоном сказал Лучесвет, — писать-то невесть когда приходится. Главное, что читать умеешь.

— Я тоже так думаю, — кивнул Нидхёгг и ускорил шаг, теперь он почти бежал.

Юноша спохватился:

— Погоди, а куда ты меня тащишь?

— Смотреть моё логово. Я себе знатное логово устроил! — похвастался Огден. — Ты держись крепче. Я ещё ускорюсь. За час доберёмся.

Лучесвет хотел было спросить, почему бы в таком случае просто не полететь туда, но вовремя вспомнил об откушенном хвосте и спрашивать не стал. Вероятно, чёрный дракон опасался, что может приземлиться неудачно, а с седоком в виде человека это ещё и опасно для жизни оного.

— Огден, — вместо этого спросил он, — а что же твой хвост?

Нидхёгг пробормотал что-то по-драконьи, вероятно, выругался, но ни озабоченности, ни гнева на его лице не было.

— Малявка откусила, — сообщил он вполне добродушно и даже с уважением. — Настоящая драконья порода! И это притом, что у неё ещё не все зубы выросли. Драконистей девчонки в жизни не видел!

— Но как же ты без хвоста? — несколько виновато спросил Лучесвет, виновато — потому что Сапфир всё-таки была его сестрой, дракон или нет.

— А, — беспечно отмахнулся Нидхёгг, — новый отрастёт.

Юноша поразился до глубины души, но потом подумал, что, вероятно, ничего удивительно в этом нет: драконы всё-таки сродни ящерам, а у тех хвосты отрастают, если их оторвать. Эта мысль его несколько успокоила.

— А куда ты откушенную часть дел? — после размышлений спросил Лучесвет. Ему почему-то подумалось, что дракон мог вполне себе её взять и съесть, чтобы добро не пропадало.

— Малявке оставил, пусть играется, — ответил Огден. — Повезло, что она дракон. Я ж ядовитый.

Лучесвет почувствовал, что его пробирает холодок. Нидхёгг ему рассказывал, что его тело наполнено страшным ядом. Но драконы, по счастью, в большинстве своём невосприимчивы к чарам друг друга, так что в схватках полагаются исключительно на грубую силу. Вот и на Сапфир яд Нидхёгга не подействовал, а не то бы отравилась, едва вонзив зубы в хвост чёрного дракона.

— А что ж ты такого сказал, что она тебе сразу хвост откусывать? — осторожно спросил Лучесвет.

Огден не ответил, только ускорил шаг и теперь нёсся по бездорожью, оставляя за собой клубы пыли, как скаковая лошадь в ударе. Юноша ухватился за волосы на его виске, чтобы не свалиться. Расстояние от Серой Башни до логова Нидхёгга они покрыли за полчаса.

Логово чёрный дракон устроил между Чёрнолесьем и Серой Башней, на ничейной территории, которую тут же объявил своей, — в местечке, именуемом Волчебор. Земли эти не принадлежали ни одному королевству, жили на них людишки, разумеется. Когда к ним заявился дракон, они даже спорить не стали и тут же признали его хозяином, даже попытались принести ему в жертву юную деву — «невесту дракона», поскольку народ тут был образованный и книжки читал, а в книжках черным по белому было написано, что драконам нужно скармливать юных дев, желательно каждый год и непременно по вторникам. Нидхёгг, услышав это, пригрозил, что откусит голову всякому, кто про это ещё хотя бы заикнётся, и отправил юную деву восвояси, пожалуй, даже разочарованную, что ей не довелось стать женой настоящего дракона. Людишки тогда присмирели и ограничились обычными приношениями в виде скота и доли урожая. На это Огден возражать не стал.

Волчебор славился горной грядой, разрезавшей его едва ли не напополам и похожей на волчью пасть. Там-то и устроил себе логово Нидхёгг. В горах отыскалась просторная пещера, Огден её ещё и расширил, выкопав несколько боковых карманов, а после целый год летал туда-сюда от Сторма до Волчебора, перетаскивая сокровища. Теперь пещеру смело можно было считать драконьим логовом! Нидхёгг довольно зарокотал смехом и раскинул над Волчебором драконьи чары, чтобы отпугнуть чужаков. Драконами тут и не пахло, но чары вытурили отсюда всякую нечисть (кикимор, к примеру, и лихоманок, которые не давали людишкам спокойно жить и всячески их запугивали), а ещё волков. Волчебор ведь не зря звался Волчебором, волков тут водилась тьма тьмущая, но после появления в этих краях дракона хищников помелело: кого Нидхёгг съел (он и волчатиной не брезговал), кто сами разбежались. Та же участь постигла разбойников (тех он, правда, не ел) и кочевников, которые издавна совершали набеги и грабили местных почём зря, угоняя скот и людишек в рабство. После этих «подвигов» людишки прониклись к чёрному дракону ещё сильнее и стали устраивать в честь него праздники, на которые он никогда не приходил.

В общем, эти десять лет Нидхёгг провёл с пользой. Край был благодатный, плодородный, глаз радовался, когда смотрел на бесконечные леса, его окружавшие. А сколько там медведей водилось! Вот потому Огден и раздался в плечах: отъелся на медвежьем жирке. До конфуза с откушенным хвостом он ещё и на Север летал, чтобы полакомиться тюленями и белыми медведями. Для дракона такие перелёты — тьфу! Бараны, которых ему жертвовали людишки, впрочем, тоже были совсем даже ничего: жирные, откормленные, сочные…

От людей Нидхёгг держался особняком, но им всё-таки удавалось втягивать его в свои делишки. Не мог же он не помочь, когда начался страшный пожар в середине лета и выжег практически пол-Волчебора! Он перенёс в пасти едва ли не целое озеро, пытаясь потушить спичками вспыхивавшие домики, а потом натаскал из лесов добрую сотню вековых деревьев, чтобы людишки могли построить новые жилища. Эмбервинг ему тоже помог: почуял гарь и прилетел взглянуть, не в его ли краю начались пожары. За это Нидхёгг притащил ему дюжины три волков, но золотой дракон отчего-то не оценил приношения и волчатину есть не стал.

В Серую Башню Нидхёгг наведывался реже, чем прежде, а после инцидента с хвостом тем более. Он просто высовывал голову из логова и нюхал воздух, поворачивая морду в сторону владений золотого дракона. Драконье чутьё у него было отменное, и он чуял, что Лучесвет ещё не вернулся, а что ему делать в Серой Башне без закадычного приятеля? Когда он не охотился и не спасал людишек, Огден или спал, или перекладывал золото, или читал, шумно сопя и мусоля палец, чтобы перевернуть очередную страницу. Чернила малость линяли, но подобные пустяки дракона не смущали. А ещё мастерил накидку из волчьих шкур, для себя и для Лучесвета.